Земля лишних. Исход - Андрей Круз

Подогнали машины, проверили окрестности. Шестеро их было в лагере, считая с Силаевым. Всем за тридцать, все славяне. Приехали на двух «тиграх». Причём бронированных, но без вооружения. Две гранаты рядом с ними шарахнули, а им хоть бы что. Взяла разведка трофеи. Джо сказал, что, скорее всего, в ППД отправят, на что-то поменяют полезное. Хотя бы даже на трофейные «хамви», какие в ППД тоже имелись, потому как «минитмены» тоже стараются стандарты выдерживать. Всем выгодно. А мне ещё два трофея перепало — с того, что из палатки стрелять пытался, и часового, каковых я сам израсходовал. Два укороченных АК-104, зато каждый с пластиковым чемоданчиком КДО, в смысле с дополнительными приблудами, только без подствольников. А это очень даже неплохо. Очень. Ну и ещё два «грача» ко мне перешли — в общем, всё, что на двух «моих» было из оружия.

Новый год просто. И трофеи, и Силаев у нас.

А вот «Красный-два» скончался. Его из «сто третьего» в бронежилет пулями с ТУС. Керамические пластины проткнуло как масло спицей. А как оно в теле бывает, когда пуля спереди жилет пробивает, а потом от спинной пластины рикошетит — сами понимаете. Жалко парня, через пять минут отошёл, как ни бились над ним, пока Джо ещё с одним шумел, чтобы меня прикрыть. И «Жёлтого-один» успело осколками посечь, но ничего слишком страшного — разве что красоту попортило. Хорошо, что очки глаза защитили, выдержали.

Джо оглядел поле боя и подвёл итог:

— Плохо вошли, грязно. Людей потеряли. Ночью спящих атаковали — и не сумели тихо.

Я из фляги вискаря хлебнул, поморщился. Мандражило меня немного. Даже не то чтобы немного — нормально так мандражило, до трясучки в руках. И ответил:

— Я на них посмотрел повнимательнее. Волки. Не дилетанты. У одного трезубец на руке — видел татуировку? А рядом надпись с датами.

— Да, — кивнул Джо. — Видел. Что это?

— Думаю, что наёмники из украинцев, которые за чеченцев воевали, — предположил я. — У Силаева вообще чеченских связей, как я посмотрю, хватает.

— Может быть, — задумчиво сказал он. — Спали ведь они, часового мы тихо сняли, вошли — и всё равно успели среагировать.

— Опытные они. Битые. Их же в Чечне в плен не брали — за предателей считали, у нас в армии украинцев много. Так они и не сдавались. Ладно, пошли с Силаевым беседовать.

Суверенная Территория Техас, отроги Сьерра-Невады

22 год, 33 число 6 месяца, среда, 09:00

Силаева разговорили быстро. Трусом он не был — просто пообещали его связать и так, раненного, оставить здесь. А большего и не надо в этих местах никому. Представьте себе, что вас так бросают: кругом кровь и трупы… И на запах крови падальщики со свинками и гиенами собираются. Как перспектива? Я, например, за себя совсем не уверен в подобных обстоятельствах. А поверить нам он сразу поверил, когда ему сказали, что его собственные подельники заложили, и что мы знаем, что он людей продать хотел, и знаем, что продал маршрут конвоя Русской Армии, и что своих же омоновцев в засаду вёл, и что погиб один парень по его вине. Ни на секунду он не усомнился, сразу поверил. И правильно сделал — оставили бы, не задумываясь, сволочь такую.

С его слов, банда покупателей ждала в Проходе уже третий день. Он её по радио вызвать должен был. Спросил я его, почему он сам катается на эти дела — послать некого разве? Некого, говорит, обманут и кинут немедля. Только сам. Ну раз сам, так сам банду и зови, у нас к ним тоже дело есть. Если не приедут — вспомним прошлые обещания, скормим местным тварям.

Радио их в «тигре» стояло, в драке не повредили. Вызвал Силаев банду и численность их доложил, что не меньше сорока и что ездят на «дефендерах» военных, с пулемётами на турели и на капоте, тоже когда-то отбили, когда их гнали кому-то в колонне. Что знал — всё рассказал. С его слов, людей продавали наркоторговцам, по пять тысяч за человека. Имущество перегружалось в другие машины и сбывалось в основном в Нью-Рино, — и дал имена и адреса скупщиков. А машины продавались в Латинском Союзе. Сам Силаев с этих операций 25 процентов получал. Немало выходило. Машина здесь стоит в два с лишним раза больше, чем за «воротами», так что если продать целый конвой…

Ну а дальше, как говорится, «Занимайтесь по плану!». План был, все приготовились. Потом пыль появилась, банда пришла. Мы со своими двумя «хамви» за высоткой пристроились, и когда банда на добром десятке «сто десятых» подошла, обстреляли их из пулемётов быстренько — и давай ноги уносить. Латиноамериканцы — люди горячие, обиделись — и за нами припустили. Решили, наверное, что на обычный дальний патруль нарвались.

Война в степи своеобразна. В новые времена первым это осознал Батько Махно. Его Повстанческая Армия в основном была оснащена пулемётными тачанками. Не Семёна Михайловича Будённого это изобретение, отнюдь. Налетали на добрых двухстах тачанках, били-грабили — и убегали в степь, красуясь чёрными знаменами «Анархия — мать порядка!» и надписями на тачанках «Хрен догонишь!». А если их догоняли, то разворачивались тачанки в линию — и из двухсот пулемётов разом! И снова в степь.

Потом, когда войной стала рулить техника, такое воинское искусство отошло в прошлое. Авиация всё догнать могла. И стала война в степи вроде лабораторного стенда для мощных военных держав. Как американцы дважды по Ираку прошлись. Пустыня — где там иракцам, с их устаревшим вооружением и никудышней выучкой, против такой мощи? Сначала месяцами выбивали у них всё, что с воздуха видели, а потом по остаткам катились в наступление.

А здесь война скакнула в прошлое. Тачанки заменились на различную технику и бронетехнику, а тактика почти не изменилась. Маневр и скорость, использование складок местности, и как финал — загнать противника на основные силы или зажать с нескольких сторон. Что «минитмены» сейчас и исполнили блестяще. Когда банда ломанулась в погоню, из-за другого холма выкатились «хамви» с ракетами и ещё два джипа сожгли. Затем «хамви» с ПУ за бугор обратно отползли — перезаряжаться, а вместо них приподнялись над гребнем ещё два, с крупнокалиберными пулемётами. Тут «покупатели» поняли, что это ловушка, а не заплутавший патруль, — и давай на обратный курс ложиться, по широкой дуге.

Как и ждали от них. Там их встретили бронемашины и из двадцатимиллиметровых «эрликонов» добили чуть ли не в упор. А заодно и машины с крупнокалиберными вмешались. Один только «лендровер» ушёл — водитель там был отчаянный. На полном ходу в овраг нырнул, по нему проскочил, выскочил на секунду на холм и за ним скрылся. Погнались, но куда там! Впрочем, я весь бой пассажиром в «хамви» просидел.

Трофеев много не взяли, в основном — стрелковое оружие. Машины все перебиты-переломаны, но Джо с них успел много деталей поскручивать. Одних запасок полгрузовика накидал. Ну и всякого прочего. А три штуки тех, что поцелее, на буксир взяли, чтобы уже потом с ними разобраться. А вот денег не нашли, которые должны были платить Силаеву и его банде. Или ушли деньги с ускользнувшей машиной, либо… платить не собирались, а решили партнёров в расход вывести. Тоже очень вероятно.

На обратном пути меня за руль «тигра» посадили, и я затосковал. Вот это да, на такой бы мне здесь ездить. Только вот цена у неё… Тысяч восемьдесят экю, сумасшедшие деньги. А то бы выкупил, вот ей-богу! «Хамви» против «тигра» как ребёнок. Мощь и проходимость, управляемость и жуткий вид.

Когда в Аламо вернулись, то на ногах еле стояли все. Темно уже было, ночь глухая, следующая по счёту. Надо и спать иногда. Силаева шерифу сдали — вторую клетку заполнить, и просили следить, чтобы его судом Линча не кончили. Потому как хранилось в нём ещё много информации, следов, корней и нитей, куда только не ведущих. С ним ещё работать и работать. Недаром он на кабана смахивает — в любой луже успел изваляться.

Суверенная Территория Техас, г. Аламо

22 год, 34 число 6 месяца, четверг, 04:00

Меня со всеми трофеями завезли прямо во двор. Выбрался из машины, попрощался, взвалил на плечо тюк с трофеями. Поднялся, ноги волоча, по лестнице, постучать не успел — открыла, счастье моё. Mi Carinosa. И вцепилась в плечи, зажала рот поцелуем. Повалилось всё с меня на пол, сгрёб я её в охапку и сам целовать начал. Ради такого можно хоть каждый день в рейд ходить. Чтобы потом так возвращаться.

Прошёл я в дом, разделся кое-как, полез в душ — на ванну сил не было. Отмывался долго, остатки краски с лица смывал, а то морда как у зомби. Замотался полотенцем по бёдрам, вышел, до кровати дошёл и рухнул. Всё, говорю, уже пошевелиться не могу. А Бонита присела рядом и говорит:

— А ты и не шевелись. Я сама пошевелюсь, как нужно. Просто отдыхай, ты устал.

Эх, всем бы так отдыхать, но только фигушки. Это — моё.

Мехико и Сальвадор, 2006–2008

Примечания

1