Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon"

На удивление бодрый и улыбчивый администратор за стойкой рецепции поприветствовал нас так, словно мы с Прентисс были самыми желанными гостями, полюбопытствовал, не желаем ли мы заказать в номера ужин или воспользоваться другими дополнительными услугами, но сил на то, чтобы улыбаться в ответ, у меня попросту не было.

— Поверьте, уважаемый, единственная услуга, которую я хочу сейчас получить, это крепкий, спокойный сон, поэтому давайте как-то в другой раз, — облокотившись на стойку, я пристально уставилась молодому парнишке в глаза, надеясь, что мой уставший вид только убедит его в моих словах, где-то за спиной приглушенно прыснула Эмили, старательно делающая вид, что куда больше ее интересует скромный интерьер нашего временного места жительства, а не ожидавший подобного ответа парень явно смутился, приняв из моих рук протянутый паспорт.

— Конечно, извините, — пробормотал он, сверяя информацию в своем компьютере, пару раз щелкнул мышкой, выискивая мое имя в базе, а после, сняв один из пары десятков ключей, протянул его мне вместе с документами. — Ваша комната двести десять, второй этаж, налево от лестницы и в конец коридора. Рады приветствовать вас в нашем отеле, мисс Дэвис.

— Вы необыкновенно любезны, — желая продемонстрировать всю свою доброжелательность, я благодушно оскалилась, сжала пальцами прохладный ключик с пластиковым брелоком, на котором маркером был написан номер комнаты, после чего обернулась ко все еще улыбающейся Прентисс. — Ты на каком этаже?

— На пятом, так что я, лучше, на лифте, — женщина перебросила на другое плечо свою сумочку, заправила за уши темные волосы, и, протянув руку, на мгновение сжала мои пальцы своими, даря приятное ощущение тепла. — Спокойной ночи, Блейк. Отдохни, как следует. Завтра будет тяжелый день.

— Да, ты тоже отдыхай, — кивнула я, проводив двинувшуюся к лифту подругу взглядом, а сама направилась в противоположную сторону, к узкой деревянной лестнице, устланной каким-то потертым ковром.

Старые ступеньки скрипели на каждом шаге, заставляя морщиться, однако вокруг было на удивление тихо, и поднимаясь на второй этаж, я размышляла о том, что было причиной — хорошая звукоизоляция или небольшое количество постояльцев. Впрочем, время было уже поздним, вполне возможно, что гости просто уже отправились отдыхать, и я намеревалась последовать их примеру, чувствуя, как неприятно оттягивает плечо не такой уж и тяжелый рюкзак. В голове, что странно, не было ни одной мысли по поводу расследования, мозги отказывались воспринимать хоть какую-то информацию, и последние пару метров до комнаты я преодолела на чистом упрямстве, не желая свалиться посреди узкого коридора, освещенного тускло горящей люстрой, представленной в единственном экземпляре.

Деревянная дверь с нужным мне номером действительно располагалась в самом конце этажа, из выходящего на улицу окна, размещенного в стене напротив, немилосердно дуло, и я, невольно поежившись, поспешила уйти со сквозняка. Маленький ключик немного застрял в замке, заставив меня попыхтеть возле него пару минут, бодрости это отнюдь не прибавило, однако в тот момент, когда я уже вполне созрела для того, чтобы спуститься обратно к администратору и надрать ему задницу, по ушам, наконец, ударил долгожданный щелчок. Дверь распахнулась с душераздирающим скрипом, заставляя вспомнить обо всех фильмах ужасов, которые я когда-то посмотрела, тусклый желтоватый свет залил часть прихожей, не позволяя рассмотреть ничего дальше собственного носа, с губ сорвался обреченный вздох, и я, убедив себя в том, что агенту ФБР как-то глупо бояться темноты, решительно шагнула в номер.

С очередным давящим на слух скрипом закрылась за моей спиной чертова дверь, погружая комнату в полнейшую темноту, рука, скользнувшая по холодной стене, нащупала выключатель, однако свет, к моему удивлению, не спешил загораться над головой, заставив меня чертыхнуться.

— Ну, полный блеск, — разозлилась я, двинувшись вперед вслепую и ориентируясь только на смутные очертания окна, скрытого плотной занавеской. Ориентироваться в незнакомом, абсолютно темном помещении было невозможно, я сделала пару неуверенных шагов вперед и остановилась, прекрасно понимая, что так дело не пойдет, потянулась было за телефоном, собираясь включить фонарик, но тут же невольно замерла, чувствуя, что что-то не так.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Какое-то странное ощущение, что-то вроде натянувшихся оголенными проводами инстинктов, не давало покоя, заставив подобраться всем телом, будто перед прыжком, а глаза до рези вглядывались в темноту в бесполезной попытке рассмотреть хоть что-то. Через окно до меня доносились приглушенные звуки улицы, где-то там громко орала музыка и слышался визг шин по асфальту, в соседнем номере где-то за стенкой вопил телевизор, но все это обходило меня стороной, было абсолютно неважным, потому что…

По-прежнему протянутая вперед рука чуть подрагивала, сон, еще пару минут назад давивший свинцом на веки, отступил, уступая место непонятно откуда взявшейся настороженности, а в мозгу вспыхнула заполошная мысль о том, что нужно отступить назад, к двери, открыть ее нараспашку, чтобы иметь возможность увидеть хоть что-то. Какой-то странный звук, похожий на шелест ветра, надавил на обострившийся слух, сердце гулко стукнуло где-то в горле, перекрыв кислород, а в следующее мгновение я вдруг отчетливо поняла, что рядом со мной в этом номере еще кто-то есть.

Тело словно пронзило молнией, рука, подчиняясь выработанным инстинктам, скользнула к поясу, крепко сжав рукоятку пистолета, однако не успела я ничего больше сделать, как в ночном сумраке прозвучал тихий, чуть усталый голос:

— Наконец-то ты пришла, детка.

Чей-то невидимый кулак словно с силой врезался в солнечное сплетение, заставив захлебнуться на вздохе, перед глазами на мгновение потемнело еще больше, а воздуха вдруг стало катастрофически не хватать, и я не поняла, почему все еще твердо стою на ногах, если так отчаянно дрожат колени. Не в силах сделать такой нужный вздох и чувствуя, как горят без кислорода легкие, я слепо вглядывалась в черноту перед собой, слыша, как сквозь шумящую в ушах кровь эхом отдается произнесенная бесплотным голосом фраза, и мне казалось, что уставший мозг попросту сдал позиции, скользнув в пучину полнейшего безумия.

Это было единственным объяснением, ведь этот голос…

В следующее мгновение послышался громкий щелчок, и по неготовым к подобному повороту событий глазам ударил болезненно яркий свет…

========== Глава 25 ==========

Проходя бесконечные сеансы у психотерапевта, которые были обязательным условием для возвращения на работу, я всячески сопротивлялась тому факту, что со мной что-то не так, я язвила и отбивалась руками и ногами, пытаясь убедить всех вокруг в том, что все в порядке, что я такая же нормальная, как и раньше, и что не сошла с ума, что бы ни говорили многочисленные шарлатаны, считающие себя светилами науки в психиатрии. Тогда это было просто смешно, я искренне считала, что со своими проблемами и своими внутренними демонами справлюсь сама, без чьей-либо специализированной помощи, требовала у шефа Портера отстать от меня и помогать тем психам, которые в помощи действительно нуждались, и собственное упрямство казалось мне почти поводом для гордости, эдаким металлическим стержнем, не позволяющим сломаться, удерживающим наплаву…

Но вот сейчас, спустя почти три года, я вдруг начала подозревать, а не было ли в словах чертовой ненавистной мозгоправши доли правды. Потому что ничем иным, чем полное помешательство, все происходящее не могло быть априори.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Время от времени слабо мигающая настольная лампа была единственным источником света, не могла достаточно хорошо осветить все помещение, однако с тем, чтобы разогнать темноту рядом с моим незваным гостем, она справлялась прекрасно. Сидящий в удобном кресле человек смотрел на мое ошарашенное лицо с мягкой, немного уставшей улыбкой, откинувшись на спинку и широко расставив ноги, в больших, чуть раскосых глазах, обрамленных пушистыми ресницами, плескалась искренняя радость встречи, и даже трехдневная щетина не портила изящные, словно созданные вдохновленным скульптором черты. Растрепанные русые волосы, непослушно падающие на высокий лоб, придавали взрослому мужчине какого-то юношеского озорства, и все эти детали я подмечала лишь краем сознания, как что-то абсолютно неважное.