Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon"

Слова Дилана звучали, как нечто само собой разумеющееся, не вызвали у меня ни малейшего удивления, ведь я действительно помнила, насколько хорошо разбирается мой друг в компьютерах, и, наверное, подобным ответом я должна была быть полностью удовлетворена, если бы не какой-то червячок недоверия, неожиданно поднявший в голову и привлекший мое внимание. Непонятное смутное ощущение кольнуло сердце, заставив чуть нахмуриться, большой палец, легко поглаживающий мужскую щеку, замер у уголка губ. По-прежнему расслабленный и явно довольный жизнью Прайс, которого, кажется, ничуть не смущал тот факт, что я все еще сижу на его бедрах, смотрел со все той же блуждающей улыбкой, стянув с меня совершенно бесполезную резинку и легко перебирая упавшие на плечи волосы, исходящее от мужчины тепло согревало, заставляя позабыть о холодном ночном ветре, врывающемся в открытое окно, а чертовы сильные пальцы, явно намеренно массирующие чувствительное местечко, то и дело сбивали с мысли, которая настойчиво маячила прямо передо мной, только протяни руку и схвати…

— Почему Модесто? — сорвался с губ вопрос, продиктованный подсознанием, я сама не была уверена в том, почему задала именно его, но что-то внутри убеждало меня, что как раз эти слова сейчас будут правильными.

Темные брови взлетели вверх, к спадающим на лоб волосам, и Прайс не смог скрыть того факта, что услышанное его изрядно удивило. Явно не ожидая подобного поворота событий, мужчина медленно выровнялся, оглядевшись по сторонам, словно пытался найти ответ где-то в комнате, вновь перевел на меня изучающий, испытывающий взгляд, а после, задумавшись на мгновение, привычным жестом пожал плечами, будто не видя смысла отвечать на подобные глупости. Я же, чувствуя, как постепенно исчезает с губ широкая улыбка, отняла ладони от знакомого лица, откинувшись назад и глядя на Дилана с возрастающей тревогой.

Почему за все эти три года мужчина не дал никому знать о том, что с ним все в порядке, что он живой, и что тогда на складе просто произошла чудовищная ошибка? Его друзья, коллеги и родные были уверены в том, что мой напарник погиб, все они были на его похоронах и все они сочли своим долгом выразить мне сочувствие в тот худший период моей жизни, когда я медленно плавилась в огне своего сумасшествия, размазывая по белому кафелю собственной ванной темную кровь. Ни у кого никогда не возникало сомнений в том, что Прайса больше нет, ни у кого никогда не возникало сомнений в том, что он погиб, как герой, спасая нас с пятой жертвой Андерсона, а теперь, спустя столько времени…

Дилан сидел передо мной, вполне реальный, живой и здоровый, и чем дольше я вглядывалась в карие глаза напротив, тем сильнее формировалось в груди желание получить ответ на очень просто вопрос — а как, собственно, все это могло произойти? Крышесносящая радость, не позволяющая мне мыслить здраво в первые мгновения нашей встречи, сейчас немного притупилась, уступая другим чувствам, и какая-то часть меня внезапно решила настойчиво поинтересоваться, как выживший напарник нашел меня на другом конце страны, в городе, в который я прибыла по работе только этим утром, и где уж точно не планировала задерживаться, собираясь раскрыть дело как можно скорее и отправиться обратно в Куантико?

Прайс, от которого три года не было ни слуху, ни духу, появился в моей гостинице в день моего прибытия в Модесто, сознательно проник в комнату до моего прихода, решив устроить сюрприз и понаблюдать, как я от счастья брошусь ему на шею, и чем дольше я об этом думала, тем сильнее все происходящее мне не нравилось. Старая наивная дурочка-Блейк, запрятанная глубоко в сердце, возмущалась и громко кричала, требуя не глупить, искренне радуясь тому, что Дилан, ее Дилан, вернулся, что с ним в порядке, а вот агент ФБР Дэвис в такие совпадения верить отказывалась, ссылаясь на опыт и профессиональное чутье.

Ускользающая деталь, за которую я никак не могла зацепиться все это время, привлекла внимание, заставив посерьезнеть, а голос звучал необыкновенно глухо, когда я поинтересовалась, глядя Прайсу прямо в глаза:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Чье тело вытащили пожарные с того склада?

Несколько мгновений Дилан продолжал всматриваться в мое лицо, все так же изгибая губы в легкой полуулыбке, будто только что услышал отменную шутку. Он не был напряженным или взволнованным, оставался спокойным и расслабленным, как и в первые мгновения нашей встречи, и я, сверля друга испытывающим взглядом, мысленно обозвала саму себя полнейшей идиоткой, накрутившей в своей голове невесть какие ужасы. В конце концов, это было просто смешно, ведь я знала Прайса, я доверяла ему больше, чем самой себе, и…

Теплые пальцы, щекочущие смуглую кожу под рубашкой, внезапно замерли, разгоняя по телу дрожь, и мне совсем некстати вдруг подумалось, что левая рука бывшего напарника находится слишком близко к спрятанному за поясом пистолету.

— Отрадно видеть, что с нашей последней встречи ты поумнела, детка, — ласковым голосом, словно разговаривая с ребенком, произнес Дилан, наблюдая за тем, как постепенно округляются от ужаса осознания мои глаза, а в следующее мгновение тело подо мной пришло в движение.

Сильный толчок в грудь стал неожиданностью, удержать равновесие не получилось, как бы отчаянно я ни хваталась руками за воздух в попытке поймать только что бывшее под рукой мужское плечо, а щемящее чувство полета прервалось болезненным падением на деревянный пол. Не успев сгруппироваться перед ударом, я судорожно выдохнула, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, резко перевернулась на живот, желая вновь оказаться на ногах, но не успела больше ничего сделать, как нога, обутая в тяжелый ботинок, с силой прошлась по моему телу, отбрасывая меня в сторону.

Удар пришелся аккурат в солнечное сплетение, выбив из легких остатки воздуха, перед глазами на мгновение потемнело, а голова приложилась обо что-то твердое, кажется, о стоящую рядом тумбочку. Настольная лампа опасливо закачалась, заполошно замигав тусклым светом и грозясь вот-вот свалиться прямо на меня, однако устояла на самом краешке тумбочки, издав странное потрескивание. Поднявшийся в черепушке гул приглушить удалось не сразу, мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, и приподнявшись на дрожащих руках, я с возрастающей ненавистью уставилась на Прайса, покинувшего, наконец, чертово кресло.

И то, что я увидела, меня здорово испугало.

Нет, это по-прежнему был Дилан, мой Дилан, которого я прекрасно помнила, которого действительно была рада увидеть сегодня, но вот выражение его лица, исказившее знакомые черты, было мне незнакомо. Жесткая ухмылка, которой я прежде за напарником никогда не замечала, изогнула пухлые губы, обнажая хищный оскал, карие глаза были чуть сощурены, из-за чего от уголков разбегались лучики едва заметных морщинок, и смотрел мужчина необыкновенно холодно, будто бы с насмешкой. Я больше не чувствовала исходящего от него тепла, широкоплечая фигура выражала скрытую угрозу, которую игнорировать не получалось, а взгляд, скользнувший вниз, наткнулся на мой пистолет, зажатый в опущенной левой руке.

Догадка, обжегшая подобно огненной вспышке, пронзила сознание, а пребывающие в хаосе части паззла, наконец, сложились в моей голове до боли идеально.

Схожих деталей между старым и новым дело было слишком много, Хотчнер со Спенсером справедливо считали, что мы должны искать человека, который был либо связан с Андерсоном, либо имел непосредственный доступ к материалам дела, и как никогда оправданными сейчас выглядели действия главы ОПА, велевшего Пенелопе найти информацию на всех тех полицейских, которые в том или ином смысле могли изучить заметки и улики. Я сама думала об этом, сама глупо шутила о том, что никто не может рассказать о деле лучше человека, бывшего непосредственным свидетелем всего происходящего, да только мне и в голову не могло прийти, что на самом деле свидетелей до сих пор оставалось двое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И оба сейчас находились в одной комнате маленького гостиничного номера, уставившись друг на друга в ожидании, словно бойцы на ринге.