Драконовы сны - Дмитрий Скирюк

— Наверху… Ох, Господи, да что же это делается…

— Дверь можешь закрывать, я один. Свет не надо зажигать.

Обширное помещение первого этажа загромождали длинные столы и бродильные чаны. Над плитой виднелся край котла, вмурованного в печку; котёл прикрывала крышка. В углу громоздились мешки. Дальнюю стену занимали полки с посудой и этажерки с формовочными рамками. В воздухе витал кисловатый дух недобродившей сыворотки. Единственная лестница вела наверх, никаких признаков подвала не наблюдалось. Сверху слышались шаги, стук глиняной посуды. Спускаться вниз никто, однако, не спешил. Жуга вложил меч в ножны и поднялся на второй этаж.

Рабочие и подмастерья в таких цехах обычно жили здесь же, спали в общей комнате. Так было и тут. Горел камин. Шесть человек сидели за столом у общего котла (хозяин сыроварни, видимо, имел отдельный дом и сейчас уже ушёл). Шесть лиц повернулись к Жуге. Ложки замерли в воздухе.

Травник медленно оглядел всех шестерых.

— Я никого не трону, — сказал он. — Мне нужен только один работник, который пришёл к вам недавно вместе с девчонкой. Где он?

Рабочие угрюмо переглянулись. Один из них сплюнул.

— Говорил я, что от этой девки будут одни неприятности, — сказал он, косясь куда-то мимо травника. — Так я и знал. А всё ты, Йоганн. «Сыр некому таскать! Воду некому носить!»…

— Вон там они, — указал другой на дальнюю дверь.

Вопреки опасениям травника, все шестеро сидели, как вкопанные, и даже когда он прошёл мимо них, не двинулись с места.

На стук открыл Арнольд.

— Ты?! — он всмотрелся травнику в лицо. — Значит, всё-таки, нашёл…

— Где Линора?

Тот помедлил. Поглядел на рукоять меча, торчащую у травника над плечом. Отступил вглубь комнаты.

— Входи.

В тесной комнатушке было тихо и темно. Горела свеча. Линора лежала на кровати. Волосы девушки рассыпались по подушке, хрупкое лицо казалось бледным и безжизненным. Травник откинул одеяло, медленно и осторожно развязал у неё на груди рубашку. Обнажилась маленькая острая торчащая грудь и ранка рядом с нею — небольшое тёмное отверстие. Ни гноя, ни крови вокруг. Дышала Нора очень медленно, кожа её была суха и холодна, пульс почти не прощупывался. На прикосновения она не реагировала.

— Аннабель, — позвал негромко травник.

— Она тебя не слышит, — глухо сказал Арнольд, нервно сжимая и разжимая кулаки. — Это моя вина. Я думал, что смогу её выходить, но ей так и не стало лучше.

Он помолчал.

— Мне кажется, она умирает.

Травник принакрыл свечу рукой. Тени заскользили по стене. Сквозь ярко-розовую плоть ладони проступили тёмные костяшки пальцев.

— Она переживёт и тебя, и меня.

— Ты… — Арнольд вскинулся и подозрительно прищурился на травника. — Что ты хочешь сказать? Ты можешь ей помочь? У тебя есть лекарство?

Жуга кивнул:

— Есть.

— И оно… — Арнольд облизал пересохшие губы. — Оно сейчас при тебе?

— Оно всегда при мне, — он поднял взгляд. — Дай нож.

— Зачем тебе…

— Молчи и не мешай!

Жуга сбросил плащ и засучил рукав рубахи. Резко сжал-разжал пальцы, приставил лезвие к запястью и одним коротким движением вскрыл вену. Закапала кровь, чёрная в свете свечи. Арнольд ошеломлённо наблюдал, как травник протянул руку и задержал её над приоткрытыми губами девушки.

Потянулись минуты ожидания.

— Как долго… Сколько этого ей нужно? — прошептал Арнольд.

— Не знаю. Может быть, немного. Будем ждать. Ты зря ушёл из «Пляшущего Лиса»

— Я больше не играю в ваши игры! Для меня важнее Нора. Я и сейчас пустил тебя к ней только потому, что больше не было надежды. Если ты думаешь…

— Я ничего не думаю.

Голос травника был холоден и тих. Как будто устыдившись собственного крика, Арнольд умолк. Перевёл взгляд на девушку.

— Почему это случилось? — спросил он. — Я никогда не видел, чтобы рана так долго не заживала. Из неё будто кто-то высасывает силы… Зачем ты это делаешь?

— Она искала кровь.

— Зачем? Я никогда за ней не замечал ничего такого.

— Её ранили, она не соображала, что делает. Её влекло чутьё. Точно так же больная собака ищет целебную траву. Ей не надо было трогать Тила.

Жуга стоял, полузакрыв глаза. Кровь капала с руки. Арнольд всерьёз опасался, что травник сейчас упадёт; он даже подался вперёд, чтоб подхватить его, коль тот лишится чувств.

— Тил? При чём тут Тил?

— Он эльф. Их кровь — яд для таких, как Нора.

— Для таких, как… Я не понимаю, — взгляд Арнольда стал беспомощным. — Кто она?

Жуга не ответил. Как раз в этот момент Линора вдруг сглотнула. Кончик языка скользнул по окровавленным губам. Дыханье стало глубже. Ещё минута, и глаза её открылись.

— Кто… — Нора сделала попытку приподняться. — Где я?

Жуга убрал руку. Вгляделся в широко раскрытые глаза девушки.

— Это я, Ли. Я. Ты узнаёшь меня?

— Да.

— Как ты себя чувствуешь? Принести воды?

— Ещё… — еле слышно прошептала та. Глаза её неотрывно следили за кровоточащим надрезом, жадно провожая каждую каплю. — Дай ещё…

— Боже правый… — пробормотал Арнольд, глядя, как Линора вновь приникла к ране. Кожа девушки порозовела. След от ранения стрелой затягивался буквально на глазах.

— Выйди, — коротко бросил ему Жуга.

— Что?

— Оставь нас. Выйди. Подожди снаружи. Я не причиню ей вреда.

После недолгих колебаний силач послушался и вышел.

— Зачем… ты… пришёл?

— Так было нужно, — пачкая кровью рубаху, Жуга достал из-за пазухи загодя приготовленную тряпку и перевязал запястье. — Ты что-нибудь помнишь? Тогда, в дороге?

— Стрела… И Олле. Олле говорил со мной… — Линора снова обвела глазами комнату. — Где я? Что со мной?

— Всё хорошо, Ли. Это сыроварня Бауэра в Цурбаагене.

— Сыро… варня?

— Да. Тебя принёс сюда Арнольд. Тебе опять понадобилась кровь, ты укусила Телли. После было плохо.

— Телли… Почему его? — она откинулась на изголовье. — Он жив? Я ничего не помню… Ничего не помню. Где он?

Травник затянул зубами узел. Ничего не ответил.

— Что теперь со мной будет?

— Не знаю. Может быть, всё будет хорошо. Я думаю, Арнольд тебя не бросит до тех пор, пока…

Он не договорил. Повязка на его руке медленно набухала красным. Линора вновь сглотнула и отвернулась.

— Ты снял заклятие?

— Нет. Ты сама его разорвала. Я слишком поздно догадался, чуть не опоздал. Ты уже впадала в сон.

— Сон вампиров, — она содрогнулась. — Это ужасно. Всякий раз… Жуга, я себя сейчас чувствую, как будто это снова впервые. Я тебе не рассказывала… Он… Его звали Тобиас, он был… был первый. Он тоже был такой, как я.