50 знаменитых любовников - Елена Васильева

Правда, теперь уже сам Роберт не хотел жениться. Сказалась гордая и страстная натура: его по-прежнему душила боль и обида на Арморов. Но с Джин время от времени он встречался. Как ни старался ее забыть, не мог, его словно влекла к ней какая-то непреодолимая сила. Обида не забывалась, но и любовь не проходила.

Осенью Бернс снова уехал в Эдинбург. И одной из причин отъезда было появление на свет еще одного маленького Роберта (Клоу). Эдинбургская служанка Пегги Камерон, родившая ребенка от Бернса, подала на него в суд, и ему снова (в который раз!) пришлось каяться в своих внебрачных связях.

Впрочем, не всегда Роберту сопутствовал успех в любовных делах. Были и разочарования, как, например, с мисс Маргарет Чалмерс. Кареглазая, изящная Маргарет очень нравилась Бернсу. Ее отец, небогатый фермер, дал дочери хорошее образование, не превратившее ее, однако, как других эдинбургских девиц, в светскую жеманницу. С ней Бернс чувствовал себя просто, непринужденно и даже написал для нее веселую песенку, где говорилось о ее грациозной фигурке, тонком личике и добром, чистом сердце. Одно время Бернс совсем уже хотел жениться на Маргарет, но та предпочла ему богатого банкира.

Затем была короткая, но очень страстная связь с Мэй Кэмерон, следствием которой стало появление на свет второй незаконнорожденной дочери Бернса.

Необычно сложились отношения Роберта с образованной замужней дамой Нэнси Мак-Лиоз, которая сама воспитывала двоих детей, а ее беспутный муж, адвокат Джеймс Мак-Лиоз, жил на Ямайке, не заботясь о семье. Красавица Нэнси, увлекающаяся литературой и любившая поэзию, узнав о «неотразимом» поэте, решила во что бы то ни стало познакомиться с ним. И она добилась своего во время одного из званых обедов. Бернс был приятно поражен, увидев хорошенькую белокурую женщину с голубыми глазами. Он весь вечер ухаживал за ней и договорился, что навестит миссис Мак-Лиоз во время вечернего чая.

Однако в тот день, когда Роберт должен быть встретиться с Нэнси, он серьезно повредил колено и не смог прийти на свидание. И тогда между молодыми людьми завязалась оживленная переписка. Каждый день они писали друг другу романтические послания, в которых Нэнси называла себя «Клариндой», а своему поклоннику придумала еще более пасторальное имя — Сильвандер. Это были страстные, безумные письма — на десяти, пятнадцати страницах каждое, с признаниями, взаимными упреками, сетованиями на горькую судьбу, препятствующую воссоединению двух любящих сердец.

Наконец они встретились, но и эта встреча не принесла желанного успокоения. Кларинда по-прежнему страдала из-за неясности их отношений, трепетала от страха, боясь огласки их любовной связи, когда поздним вечером осторожно выпускала своего обожаемого Сильвандера из своего дома. Хотя поэт и убеждал ее, что ничего дурного они не делают, их встречи «не преступают границ дозволенного». Правда, эти границы для Бернса всегда были несколько размыты.

Клятвы, слезы, «небесное счастье» и горькое раскаяние — все было в этом коротком, но страстном романе. Кларинда знала о Сильвандере все: он рассказал ей о Джин, о своих незаконнорожденных детях. Она вышивала рубашечки для крошки Бобби и возмущалась поведением Джин. «Отречься от вас, — писала она Бернсу, — нет, эта милая девушка либо ангел, либо дурочка!»

А «милую девушку» в это время родители выгнали из дому: не сумела женить на себе Роберта, снова ждет от него ребенка — пускай теперь расплачивается за все сама. Джин приютила у себя на мельнице супружеская чета Мьюр, сочувствующая бедственному положению молодой женщины.

Роберт узнал об этом из письма, которое отправили ему в Эдинбург родные. И он, еще вчера клявшийся Кларинде, что будет любить ее вечно, решил отправиться домой. Расставаясь с Клариндой, он обещал ей писать ежедневно, клялся, что будет ее боготворить и помнить о ней всегда, но та уже понимала, что пути их расходятся.

В Мохлин Бернс приехал в конце февраля 1788 г., успев посетить по дороге свою близкую приятельницу миссис Дэнлоп. Джин он застал в плачевном состоянии — подурневшая до неузнаваемости, робкая и растерянная молодая женщина была на последних месяцах беременности, которую очень тяжело переносила. В марте она родила девочек-двойняшек, одна из которых прожила всего 10 дней, а другая — 15. Судя по всему, Бернс сразу признал ее своей женой, хотя оглашение состоялось только в мае, а церковный суд утвердил их брак лишь 5 августа. Таким образом, Джин стала единственной законной женой Бернса. Причем тогда же он высказал любопытную, отнюдь не сентиментальную точку зрения на брак. Ее суть сводилась к следующему: «Иметь под рукой женщину, с которой можно спать, когда только ты этого захочешь, не рискуя получить до конца жизни это проклятие — незаконнорожденных детей… Вот вам очень солидная точка зрения на женитьбу». Однако сам он, как показала его недолгая жизнь, совершал поступки, совершенно противоположные той теории, которую проповедовал.

После женитьбы чета Бернс поселилась в Эллисланде, где Роберт взял в аренду ферму. К лету 1789 г. стало ясно, что в ближайшем будущем ферма дохода не принесет, и в октябре Бернс по протекции получил должность акцизного инспектора в своем сельском районе. С работой он справлялся неплохо, и через год его перевели в Дамфрис. Бернс отказался от аренды фермы, и с тех пор семья жила только на жалование акцизного инспектора.

И все-таки — какая ирония судьбы! Вольнолюбивый поэт, страстно воспевавший в своих стихах свободу и безудержную удаль, был обязан вести себя как образцовый служащий его величества короля Георга III. По долгу службы ему частенько приходилось объезжать всю округу в 200 миль, чтобы проверить, аккуратно ли платят сельчане налоги и не скрывают ли они незаконные доходы от казны!

Но если служащим Бернс хотя бы пытался быть образцовым, то в супружеской жизни постоянством отнюдь не отличался. Ибо, по его же словам: «Любви не знавший дуралей достоин сожаленья».

Зато Джин была прекрасной женой, верной, преданной, она стала хорошей хозяйкой и матерью (Джин родила десятерых детей, четверо из которых умерли в младенческом возрасте). Она безмерно восхищалась своим умным мужем и прощала ему все его романы и любовные связи.

Справедливости ради надо сказать, что Бернс не раз собирался «вступить на стезю добродетели», но таким уж создал его Творец — влюбчивым во всех хорошеньких девушек, с которыми сталкивала его судьба. На свою беду Роберт ничего не умел скрывать, и о его увлечениях сразу же узнавал весь свет — из стихов, из писем, из его собственных рассказов.

И никто так откровенно, с таким восторгом не воспевал любовь, как Бернс! Он умел покорить женщину остроумием, восторженными комплиментами и конечно же очередной любовной песней. Так случилось и с Анной Парк — красивой, беспечной, веселой девушкой, с которой Роберт познакомился, когда Джин с детьми уехала погостить к родным. Роберт честно предупредил ее, что никогда не оставит Джин и детей. На все его доводы Анна отвечала смехом, бросалась ему на шею — и не уходила из его комнаты до утра. И снова Бернс влюбился, и снова появилась прекрасная песня, где говорилось о «золотых кудрях Анны».