Нон Лон Дон - Чайна Мьевиль

– Да вовсе не надо вам ничего знать,- перебила Диба- Какой в этом смысл?

Представьте только, что из этого выйдет. Прежде всего, вам придется расстаться! Каждый пойдет своей дорогой! А вы ведь этого не хотите. Ну признайтесь, не хотите ведь?

Оба епископа были явно озадачены.

– Ну хорошо,- резко сказала Диба.- Предположим, у меня есть корона черно-ли-белого короля. И она у меня белая.

Лицо Бона осветилось радостью, сквозь которую все же сквозило недоверие.

Бастор же, напротив, выглядел потрясенным и несчастным. Но тут Бон посмотрел на своего товарища, и улыбка его сразу съежилась, съехала набок и слиняла.

Товарищи же Дибы ничего не поняли и лишь молча и удивленно наблюдали за происходящим. Но девочке сейчас было не до них.

– Простите, кажется, я перепутала,- сказала она.- Все наоборот, корона черная.

В то же мгновение выражение лиц бедных епископов поменялось на прямо противоположное: Бастор весь просиял, но, увидев совершенный ужас на лице Бона, тут же нахмурился.

– Вот видите? – спросила Диба.- Я ведь понятия не имею, кто победил, а кто проиграл. И у нас нет короны черно-ли-белого короля. Но по вашим лицам видно, что вы сами ничего не хотите знать!

Оба епископа изумленно посмотрели на нее, потом друг на друга. И друг на друга смотрели они очень долго.

– А ведь она, возможно…- начал Бон.

– …права,- закончил Бастор.

– Но, уважаемая Избранная,- сказал Бон.- То есть, простите, я хотел сказать, Неизбранная. В ожидании разъяснения известного дела и состояла вся цель нашей…

– Не можем же мы жить совершенно без цели…

– Ну хорошо,- задумчиво произнесла Диба- Предположим, я знаю, в чем состоит цель вашей жизни.

– Это правда? – с горячей надеждой воскликнул Бон.

– Что? – воскликнул Хеми.

– Ты это серьезно? – воскликнула Книга

– Если я вам скажу, в чем цель вашей жизни,- продолжила Диба,- вы должны будете нам помочь. Тут уж не отвертитесь, придется выкладывать про черные окна все, что знаете.

– Это звучит совершенно справедливо,- промямлил Бастор.

– Ну так вот,- продолжила Диба,- слушайте, что я вам скажу. Вы превратно поняли цель своей жизни. Я считаю, что вам надо делать все, чтобы никто и никогда не принес вам этой короны. Ваша цель, весь смысл вашей жизни в том, чтобы никогда не знать и не пытаться узнать, кто в конце концов одержал победу.

Дул легкий, ласковый ветерок, и паутина аббатства колыхалась и трепетала. Пригревало нонсолнце.

– Но с другой стороны,- начал Бон,- она, возможно…

– …что-то знает,- закончил Бастор.

– Мне вот что интересно: может, мы и вправду что-то делаем не так?

– Меня всегда одолевали сомнения, старина. Они говорили со все возрастающей горячностью.

– Мы совершенные глупцы, тут и говорить не о чем!

– Совершенно верно! Нет никакой необходимости! Ясно, как белый день!

– Наш священный долг состоит, черт возьми, в том, чтобы ни в коем случае не узнать, кто победил.

– Ну конечно! Великолепно! Вот и станем его выполнять! Оба епископа радостно улыбались – и друг другу, и Дибе,

и ее друзьям.

– Мы просто не знаем, как вас благодарить, юная леди. Вы оказали нам неоценимую услугу!

– Рада это слышать,- ответила Диба.- И я дарю вам это перо, как и обещала- Она передала им украшение попугая.- А теперь наконец расскажите, что вам известно про черные окна. Может быть, это поможет нам благополучно пройти мимо них.

– Я не совсем уверен, что понимаю, в чем ваша цель,- сказал Бон.- Но я подозреваю, что вам надо пройти не мимо окна, а через него.

73

Диба медленно, рывками продвигалась в плотной, словно сахарная вата, темноте.

Хеми сопел где-то рядом. Джонс шел впереди, с трудом пробиваясь сквозь затянутый паутиной тоннель. Темно было хоть глаз выколи, и девочка ощущала присутствие друзей только по тяжелому их дыханию и дрожи плотной паутиновой массы. Джонсу было особенно тяжко: он тащил за собой ловушку.

Несколько часов ушло на то, чтобы соорудить этот хитрый механизм. Пришлось порядком попотеть.

– Вы точно уверены, что петли выдержат? – прошептала Диба.

– Уверен,- так же шепотом ответил Джонс- Ты уже седьмой раз… спрашиваешь. Сама же видела…- Он говорил с паузами, тяжело переводя дыхание.- Финг сплел их из самой паутины… так что будь покойна… выдержат. Я все боялся… затягиваться будут плохо… но он сказал… Джонс, сказал он, я же не пытаюсь… учить тебя кондукторскому искусству… как надо защищать от врагов автобус и заботиться… о своих пассажирах. Вот и ты не учи меня… как надо плести шнуры… и делать петли. Вот что сказал мне Финг.

Дибе было очень страшно. Она часто дышала, и по спине ее то и дело пробегал озноб. Неужели нельзя как-нибудь иначе добраться до этой штуковины? Слышно было, как шуршит мимо них, разматываясь за спиной Джонса, крепкий шнур, прикрепленный к ловушке, другой конец которого крепко держит в руке Скул. Она нащупала его и три раза подряд дернула. «Все идет нормально»,- означал этот сигнал.

Снаружи, возле узких проходов в плотной паутине собора, кроме Скула остались словеныши и Обадэй. Епископы тоже изъявили горячее желание помогать, и им поручили дергать за паутиновые нити, чтобы отвлечь внимание обитателей аббатства, пока Диба, Хеми и Джонс пробираются в его недра.

Вдруг Диба услышала какие-то едва уловимые звуки. Шуршание, шелест, очень тихий, словно где-то неподалеку с деревьев опадает листва.

– Что это? – пробормотала Диба, остановившись, и Хеми ударился ей в спину.- Слышите?

– Перестань все время останавливаться,- проворчал он.

– Помолчите минутку,- зашептал Джонс- Впереди что-то мерцает, и… ого!

Вдруг паутина под ногами задрожала, задергалась! Диба поскользнулась и чуть не покатилась по неожиданно открывшемуся уклону вниз.

Она невольно вскрикнула, правда совсем негромко. Джонс одной рукой подхватил девочку, не давая ей упасть, а другой поддержал Хеми, притянув его к себе поближе. Прижав их к груди, он быстро втиснулся в небольшую полость, прикрытую плотным занавесом свешивающейся паутины. Все трое замерли, пытаясь понять, откуда их подстерегает опасность.

Вдруг до Дибы дошло, что шнур, тянущийся наружу, то и дело дергается.

Видимо, это забеспокоился Скул. Она снова дернула три раза в ответ, сообщая, что все в порядке.

Наконец сердце ее успокоилось, и она осторожно заглянула во внутреннее помещение Вебминстерского аббатства.

Они находились на большой высоте. Перед ними открывалось огромное, погруженное в полумрак пространство. Свет нонсолнца едва пробивался сквозь плотные слои паутины, куполом нависающей высоко вверху.