Лондон. Прогулки по столице мира - Мортон Генри Воллам

— Пока я леплю из глины голову и шею, портной или портниха снимают мерки, по которым мы создаем гипсовое тело, — продолжал мистер Тюссо. — Только лицо и руки делаются из воска. Когда глиняная голова вылеплена полностью, с нее делают гипсовый слепок. Полученную форму заполняют расплавленным воском. Застывая, он в точности воспроизводит глиняный оригинал.

Следующая трудность — глаза. Стеклянные глаза нужного размера и формы мастерски вставляются в соответствующие углубления. Мистер Тюссо утверждает, что именно на этом этапе фигура приобретает (либо теряет) сходство с оригиналом. Стороннему наблюдателю метод создания бровей и волосяного покрова на голове покажется невероятно сложным.

Я видел, как в соседнем со студией помещении молодая женщина весьма ловко накладывала на голый восковой череп одной популярной актрисы шапку пышных волос. Голову слегка нагревают, каждый волос вставляется в отверстие глубиной в четверть дюйма. Мне сказали, что создание бровей и стандартного волосяного покрова на голове занимает две недели.

Затем делают гипсовые слепки рук знаменитости. Если это по каким-то причинам невозможно, используют человека с похожими руками. Когда работа над фигурой закончена, она поступает в распоряжение костюмеров. И здесь мы вновь сталкиваемся с одной из тех замечательных, хотя и малозначимых подробностей, которыми славится Лондон, — оказывается, все восковые фигуры сначала одевают в нижнее белье, без которого одежда попросту не сидит должным образом! Экспонаты музея Тюссо чаще всего облачают в превосходные костюмы и платья с плеча самих знаменитостей. Костюм, воротничок и галстук на фигуре президента Трумэна принадлежали самому президенту и были доставлены в Лондон на самолете — причем не нарочным, а самим мистером Эттли, когда он возвратился с Вашингтонской конференции. Маршал Тито для своей фигуры прислал из Белграда элегантный мундир, а также орденские ленты и кавалерийские сапоги.

Думаю, настоящей Комнатой ужасов является то складское помещение, в котором беспорядочно разбросаны по полкам слепки голов, сделанные мадам Тюссо в годы Французской революции. Почти на всех шеях остались рубцы, на всех лицах застыло неподдельное выражение ужаса, которое не смог бы передать ни один скульптор. Голова Робеспьера представляет собой жуткого вида посмертную маску. На щеке и челюсти отчетливо видны следы выстрела, сделанного либо им самим, либо жандармом за день до казни (Робеспьер пытался покончить с собой).

Первый и единственный раз я побывал в этом музее еще в детстве, и вот теперь, снова осматривая его экспонаты, размышлял о том, насколько восковые копии могут быть похожи и одновременно непохожи на оригиналы. Похоже, стремление достичь подлинного реализма с помощью настоящей одежды, настоящих очков и носовых платков иногда приводит к обратному эффекту. Одни восковые фигуры получаются замечательно, другие не слишком, но я обнаружил, что, по какой-то неведомой причине, копии умерших людей выглядят более убедительно, нежели копии ныне живущих. Ушедшие в мир иной государственные деятели и первые президенты Америки выглядят чрезвычайно правдоподобно, тогда как государственные деятели сегодняшнего дня имеют какой-то нереальный вид. Почти каждый выглядит моложе, чем в действительности. Вероятно, причина в том, что большинство восковых фигур имеет более или менее одинаковый цвет лица.

Думаю, наиболее правдоподобной фигурой музея является ветеран из Челси, который, стоя в полумраке, наблюдает за тем, как умирает Гордон. Я видел, как одна девушка то ли случайно наступила ему на ногу, то ли ненароком задела. Она даже извинилась, но когда поняла, что обращается к восковой фигуре, вскрикнула от ужаса и поспешила прочь!

Наиболее реалистичная, запомнившаяся мне с давних пор сцена — «Убийство принцессы в Тауэре». Иллюзия присутствия будет почти полной, если попросить фонарик у одного из служителей музея, прячущихся за фигурой Брэкенбери. Как и в восемь лет, «Гибель Гарольда при Гастингсе», со стрелой, торчащей из окровавленной глазницы воина, произвела на меня жуткое впечатление.

Но Комната ужасов больше не приводит меня в смятение. Скорее, это собрание мужчин и женщин угрюмого вида, как и весь этот хлам из камер смертников, внушает омерзение, а не ужас. Широко распространенное убеждение в том, что любого, кто проведет здесь ночь, ждет награда, является не более чем городской легендой. В музей приходят письма со всего света, в которых люди просят разрешить им провести ночь в Комнате ужасов. Охранники, сторожащие музей, говорят, что после нескольких часов пребывания в Комнате ужасов страх обуревает даже тех, кто привык к музею. Прямо под Комнатой ужасов пролегает линия метро, и стены здания постоянно сотрясаются. И когда ночью внизу проходит запоздавший поезд, часто кажется, что фигуры убийц машут вам рукой.

На мой взгляд, именно работы, созданные руками самой мадам Тюссо, превращают эту галерею восковых фигур в собрание произведений искусства. Эти работы настолько изящны и качественны, что им почти нет равных. Потомкам мадам Тюссо не суждено было превзойти этот высочайший уровень мастерства. Портрет Наполеона, несомненно, является одним из важнейших экспонатов музея и обладает большой исторической ценностью, поскольку его лепили с натуры. Находясь в тюремном заключении, Мари Гресхольц познакомилась с Жозефиной Богарне; вне всяких сомнений, именно императрица уговорила Наполеона позировать. Согласно семейному преданию Тюссо, слепок лица Наполеона был сделан в шесть тридцать утра. Перед тем как покрыть лицо императора гипсом, Мари заткнула ему ноздри и уши и сказала: «Умоляю вас, сир, не пугайтесь». Говорят, в ответ на это Наполеон заметил: «Мадам, я не испугался бы, даже приставь вы к моей голове дюжину заряженных пистолетов».

С натуры был создан и портрет Веллингтона. Говорят, Веллингтон часто приходил посмотреть на парадный портрет Наполеона. Согласно семейным преданиям Тюссо, он обычно появлялся в начале дня, когда залы были еще безлюдными, и молча вглядывался в лицо своего соперника. Хотел бы я знать, о чем он в такие моменты думал. Должно быть, Веллингтон был привержен жестокости, поскольку он частенько посещал Комнату ужасов. Однажды мадам Тюссо выразила удивление тем обстоятельством, что он испытывает интерес к подобным вещам. Веллингтон будто бы ответил: «А почему бы и нет, мадам? Ведь это тоже часть жизни».

С натуры слеплены и фигуры двух других выдающихся личностей — Байрона и Вальтера Скотта. Когда в 1828 году мадам Тюссо приехала в Абботсфорд, Скотт подарил ей комплект своей одежды, бархатный жилет и гетры. Его фигура и сегодня облачена в этот наряд; Скотт стоит на фоне леса, у его ног охотничья собака и шотландская куропатка. Один из самых интересных экспонатов — автопортрет основательницы музея, сделанный в ту пору, когда мадам Тюссо было уже за семьдесят лет. Мы видим изящную, чем-то похожую на маленькую птичку женщину с крупным носом и тонкими губами. Из-под стекол очков в стальной оправе на нас внимательно смотрят умные глаза. На голове, поверх домашнего чепца, огромный капор, наподобие тех, какие носят сотрудницы Армии спасения. Эта маленькая женщина не могла не вызывать удивления, особенно в эпоху, когда представительниц прекрасного пола, добившихся финансового успеха и положения в обществе, можно было пересчитать по пальцам. Ее яркая и долгая жизнь пришлась на бурный период мировой истории. В юности она делала слепки с голов, доставляемых прямо с гильотины, а в старости путешествовала по викторианской Англии в поездах!

Меня всегда интересовал принцип отбора, согласно которому на выставке восковых фигур появляются новые персонажи и исчезают старые. Ведь восковые знаменитости с Бейкер-стрит постоянно отправляются в плавильный котел, чтобы уступить свое место вновь прибывшим. Говорят, единственным критерием включения того или иного персонажа в экспозицию является интерес публики. В музее всегда присутствуют наблюдатели, которые следят за посетителями, отмечая, какие фигуры вызывают у людей интерес, а мимо каких они проходят с полным равнодушием. Если посетители дружно игнорируют ту или иную восковую фигуру, ее уничтожают. Позорная практика так называемого «исключения» началась еще при жизни мадам Тюссо и продолжается до сих пор! Наверху есть комната, заваленная головами ныне живущих людей, хорошо известных общественных деятелей, а также знаменитостей театра и кино, уже не вызывающих интереса у публики. Из сострадания я воздержусь называть их имена.