Поединок. Выпуск 15 - Анатолий Алексеевич Азольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бункер находился под яблоневым садом — двухэтажное сооружение с залом заседаний, с кабинетами. Потом уже, на суде, Берия заметил, что он даже не подозревал о наличии в Москве у военных таких помещений.
После войны бункер, видимо, не использовался. Когда подключили отопление и воду, на нижнем этаже прорвало трубы. Однако скоро все было приведено в порядок. Группа ареста, к которой был подключен и генерал-лейтенант А. Гетман, заняла большой кабинет. Для содержания Берии отвели отдельную комнату. Главной задачей перед шестеркой во главе с Москаленко по-прежнему оставалось не допустить побега Берии и оберегать его жизнь.
На следующий день в Лефортово приехал первый заместитель министра внутренних дел генерал-полковник И. А. Серов. Москаленко поручил Зубу встретить его у ворот, если имеет при себе оружие — попросить сдать.
Вдвоем с офицером ПВО из охраны гауптвахты Иван Григорьевич вышел к воротам. За ними стояла машина. В машине Серов.
— Откройте ворота, — потребовал он у Зуба.
— Выйдите из машины, потом будем открывать, — ответил Иван Григорьевич.
Препирательство продолжалось довольно долго. В конце концов Серов вышел, сдал оружие. После этого Зуб проводил его к Москаленко.
Генерал-полковник сказал, что ему поручено провести допрос арестованного. Приготовили специальную комнату. Москаленко распорядился присутствовать Батицкому и Зубу.
— Что это за люди? — недовольно спросил Серов, увидев их.
— Они будут присутствовать при допросе.
— При посторонних я вести допрос не буду.
— Тогда я не дам вам арестованного.
Спор затянулся. Кирилл Семенович позвонил Хрущеву и Доложил о возникшей ситуации.
— Пусть он подойдет к телефону, — сказал Хрущев. После разговора с Хрущевым, так и не встретившись
с арестованным, Серов тут же уехал. Более никаких посетителей ни в Лефортово, ни в штабе округа не появлялось. Однако один настораживающий случай с Зубом все-таки имел место.
«Как-то, — рассказывал Иван Григорьевич, — я приехал в наш штаб решить некоторые вопросы. Ведь обязанности начальника политуправления округа с меня никто не снимал. Собрался обратно. Машина на месте, а водителя нет. Подождал. Приходит.
— Где был?
— Меня вызывал оперуполномоченный.
— Зачем?
— Спрашивал, где бываете.
Я понял, что кто-то хочет выяснить, где нахожусь, чем занимаюсь. Тут же вызвал коменданта штаба по фамилии Хижняк.
— Пригласите ко мне оперуполномоченного. Ведь как было, боялись этих людей, словно огня. Пришел офицер.
— Ваше удостоверение, пропуск в штаб? И тут же Хижняку:
— Заберите пропуск у этого человека, и чтобы больше ноги его здесь не было.
Если бы я позволил себе такое полгода назад — был бы мне конец».
Большой охотник за подводными лодками, которым командовал гвардии капитан-лейтенант В Зуб (старший сын Ивана Григорьевича), находился в базе. Один из дней начала июля Виталию Ивановичу запомнился. В 6.10 утра раздался стук в дверь каюты, затем просунулась голова радиста
— Товарищ командир, Берия — враг народа. Зуб повернулся на койке.
— Ты вчера в увольнении случайно не подгулял? — Никак нет.
— Ну, ясно. И все-таки..
— Товарищ командир, только что по радио передали.
— Молчи и никому вообще не говори!
— В 7 часов будут снова передавать, я вас позову.
Командир быстро встал, умылся и к семи часам пришел в радиорубку. Точно, голос диктора зачитывав сообщение об аресте Берии.
Конечно, Виталий Иванович и предположить не мог, что в аресте Берии участвовал его отец. Но дальнейшие события его насторожили и вынудили позвонить в Москву.
Через два дня после сообщения на корабль прибыл капитан-лейтенант — сотрудник особого отдела флота. Зуб его хорошо знал, так как офицер курировал корабли части.
— Я, — сказал капитан-лейтенант, — поживу у вас недельку.
Показал, как положено, удостоверение.
Командир пригласил гостя в кают-компанию. Там разговор, естественно, об аресте Берии. И тут капитан-лейтенант начал говорить такое, что все офицеры насторожились. Мол, при Берии их органы находились на высоте, а теперь не пойми что…
Командир сразу попытался перевести беседу в другое русло, а потом пригласил капитан-лейтенанта к себе в каюту.
— Ваше поведение мне непонятно. Прекратите такие разговоры, иначе я вынужден буду сообщить в штаб флота.
— А что я такого сказал?
— Берия арестован, ему предъявлены очень серьезные обвинения, так можно ли его восхвалять?
Офицер промолчал, а назавтра опять такой же разговор в кают-компании.
Виталий Иванович решил позвонить отцу. Порученец Мартынов ответил:
— Иван Григорьевич в командировке. Ты, кажется, собираешься в отпуск? Приедешь, все узнаешь.
Тогда Зуб объяснил, что у него за вопрос. Порученец назвал телефон, по которому рекомендовал звонить вечером.
Отец выслушал спокойно, посоветовал ничего не предпринимать. На следующий день капитан-лейтенант покинул корабль Больше Виталий Иванович его никогда не встречал.
Потом уже в Москве они с отцом пришли к выводу, что визит этот не был случайным, и, может быть, капитан-лейтенант намеревался получить от Зуба-младшего какие-то сведения об отце.
10 июля 1953 года в «Правде» было опубликовано информационное сообщение:
«На днях состоялся Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза.
Пленум ЦК КПСС, заслушав и обсудив доклад Президиума ЦК — тов. Маленкова Г. М. о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Л. П. Берия, направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала и выразившихся в вероломных попытках поставить Министерство внутренних дел СССР над Правительством и Коммунистической партией Советского Союза, принял решение — вывести Л. П. Берия из состава ЦК КПСС и исключить его из рядов Коммунистической партии Советского Союза, как врага Коммунистической партии и советского народа».
В помещенной ниже передовой статье «Несокрушимое единение партии, правительства, советского народа», внешне написанной в духе сталинских времен, отчетливо прослеживалась мысль о вреде культа личности, способного порождать уродливые явления в партии и государстве «Вместе с тем, — говорилось в передовой, — из дела Берия должны быть извлечены политические уроки и сделаны необходимые выводы.
Сила нашего руководства — в его коллективности, сплоченности и монолитности. Коллективность руководства — высший принцип руководства в нашей партии. Этот принцип полностью отвечает известным положениям Маркса о вреде и недопустимости культа личности».
Этой идее еще предстояло зреть, набирать силу, чтобы стать программной на XX съезде партии, после чего и оценка Берии обрела полноценный характер.
Пока же обвинения Берии сводились прежде всего к его политическому авантюризму, буржуазному перерождению, антипартийным и антигосударственным действиям.
Дней через десять после ареста началось официальное следствие по делу Берии, вести которое было поручено Р. А. Руденко, в то время прокурору УССР. Иван Григорьевич Зуб присутствовал на всех допросах, длившихся до декабря и вылившихся в пятьдесят с лишним томов.
Вначале
