Штамм «Андромеда». Человек-компьютер - Майкл Крайтон

В 6.00 они все встали и, дотягиваясь, посмотрели на часы. Ничего не произошло.

– Может быть, в четыре минуты седьмого… - сказал Герхард.

Они подождали.

Часы показали 6.04. Опять ничего. Телефон не зазвонил, никто не вошел в комнату. Ничего.

Эллис снял целлофановую обертку с сигаретной пачки и скомкал ее. Шуршание целлофана подействовало на Дженет как скрип ржавой пилы. Эллис разгладил целлофан, снова его смял, снова разгладил… Дженет скрипнула зубами.

6.10.

Потом 6.15.

Вошел Макферсон, сказал с кривой улыбкой: "Пока все хорошо", - и снова скрылся.

Они переглянулись.

Прошло еще пять минут.

– Не знаю… - сказал Герхард, глядя на экран компьютера. - Может быть, экстраполяция все-таки была неверной. Ведь всего три точки… Может, попробовать построить еще одну кривую?

Он подошел к пульту управления и начал нажимать кнопки. По зеленому фону экрана побежали белые кривые. Герхард отвернулся от экрана.

– Нет, - сказал он. - Компьютер повторяет первоначальную кривую. Это она и есть.

– Значит, компьютер врет, - сказал Моррис. - В половине седьмого откроется кафетерий. Кто хочет позавтракать?

– Не дурно бы, - проговорил Эллис и встал со стула. Джен?

Она покачала головой.

– Я еще подожду здесь.

– Вряд ли что-нибудь произойдет, - сказал Моррис. - Вам не мешало бы подкрепиться.

– Я подожду здесь! - Дженет сама удивилась резкости своего тона.

– Ну, хорошо, хорошо, - сказал Моррис, поднимая руки ладонями вверх. Он посмотрел на Эллиса, и они вышли. Дженет осталась с Герхардом.

– У вас есть пределы достоверности для этой кривой? спросила она.

– Да, - сказал Герхард. - Но мы их уже прошли. Они составляли плюс минус две минуты на девяносто девять процентов.

– Другими словами, припадок должен был произойти между двумя и шестью минутами седьмого?

– Да, приблизительно. - Герхард пожал плечами. - Но припадка явно не было.

Дженет подошла к окну. Солнце уже взошло, и все вокруг заливал бледный, красноватый свет. Почему восходы солнца всегда кажутся менее яркими, менее величественными, чем закаты? Они должны бы быть одинаковыми.

У нее за спиной пискнул сигнал.

– Ой-ой! - сказал Герхард.

Дженет обернулась.

– Что это?

Герхард показал на металлический ящичек на полке в углу. Ящичек был подсоединен к телефону. В нем мигала зеленая лампочка,

– Что это? - повторила Дженет.

– Специальный провод, - ответил Герхард. - Двадцатичетырехчасовая магнитофонная запись для жетона.

Дженет подошла к телефону и сняла трубку. Четкий, размеренный голос говорил: "…тело нельзя кремировать или вскрывать, пока не будет изъята атомная батарейка. Иначе может возникнуть опасность радиоактивного заражения. Для более подробной информации…" Дженет обернулась к Герхарду.

– Как отключить запись?

Герхард нажал кнопку на ящичке. Магнитофон остановился.

– Я слушаю, - сказала Дженет в трубку.

Молчание. Потом мужской голос спросил:

– С кем я говорю?

– С доктором Росс.

– Вы как-то связаны с… - короткая пауза - нейропсихиатрическим исследовательским отделением?

– Да.

– Возьмите карандаш и запишите адрес. Говорит капитан Андерс из лос-аджелесской полиции.

Дженет знаком попросила у Герхарда ручку.

– Что случилось, капитан?

– Мы расследуем убийство, - сказал Андерс, - и у нас есть к вам кое-какие вопросы.

У многоэтажного дома на одной из улиц, отходящих от бульвара Сансет, стояли три патрульные машины. Несмотря на ранний час и утреннюю прохладу, вокруг них уже собралась толпа. Дженет Росс остановила свою машину в начале улицы и пошла дальше пешком. В подъезде молодой полицейский преградил ей дорогу.

– Вы здесь живете?

– Я доктор Росс. Мне позвонил капитан Андерс.

Полицейский махнул в сторону лифта.

– Третий этаж, налево, - сказал он и пропустил ее. Зеваки с интересом смотрели, как Дженет вошла в вестибюль и остановилась перед лифтом. Они вставали на цыпочки, чтобы лучше видеть, толкались, перешептывались. "За кого они меня принимают?" - мелькнуло у нее в голове. На патрульных машинах вспыхивали и гасли красные мигалки, отбрасывая багровые отблески в вестибюле. Подошел лифт, и двери сомкнулись.

Кабина выглядела неряшливо: пластиковая облицовка под дерево, истертый зеленый коврик, весь в пятнах, оставленных бесчисленными поколениями собак. Дженет раздраженно ждала, чтобы лифт наконец дополз до третьего этажа. Она хорошо знала такие дома - приют проституток, наркоманов и всякого городского отребья. Квартиры тут сдавались на короткий срок, помесячно, и жильцы постоянно менялись.

На третьем этаже она вышла из лифта и направилась к двери, у которой толпились полицейские. Ей снова пришлось повторить, что ее вызвал капитан Андерс, и только тогда полицейский пропустил ее в квартиру, предупредив, чтобы она ничего не трогала.

Квартира была однокомнатная, обставленная в псевдоиспанском стиле. Во всяком случае, так ей показалось. Человек двадцать там фотографировали, измеряли, посыпали вещи порошком, снимали отпечатки пальцев, что-то брали, что-то уносили - представить себе, как выглядела комната до этого, было попросту невозможно.

К ней подошел Андерс. Он был довольно молод - лет тридцать пять, не больше, в строгом темном костюме. Длинные волосы, достававшие сзади до воротничка, и роговые очки придавали ему неожиданное сходство с университетским преподавателем. "Как все-таки в нас сильны предрассудки", - подумала Дженет.

– Доктор Росс? - спросил он негромким приятным голосом.

– Да.

– Капитан Андерс. - Быстрое, уверенное рукопожатие. Спасибо, что пришли. Тело в спальне. Медицинский эксперт тоже там.

Андерс проводил ее в спальню. На кровати лежал труп девушки лет двадцати пяти. Голова у нее была разбита, на теле зияли раны. Постельное белье пропиталось кровью, и в воздухе стоял тошнотворный сладковатый запах.

Кругом царил полнейший беспорядок: стул у туалетного столика был опрокинут, флаконы и тюбики валялись на испачканном ковре, который усеивали осколки разбитого ночника. В комнате работало шесть человек. Полицейский врач за столиком писал заключение.

– Это доктор Росс, - сказал Андерс. - Сообщите ей подробности.

Врач посмотрел на труп.

– Метод довольно зверский, как видите. Сильный удар в левую височную область, повреждение черепа, за которым последовала немедленная потеря сознания. Удар нанесен вот этой лампой. На ней обнаружены волосы убитой и кровь ее группы.

Росс посмотрела на лампу, потом снова на труп.

– А ножевые раны?

– Они нанесены позже, почти наверное после смерти. Она была убита ударом по голове.