Тигриные глаза - Ширли Конран

— Значит, вы не знакомы с мсье Тононом? Впервые за все время беседы антиквара застали врасплох, он замешкался с ответом, но в конце концов пробормотал, что не будет продолжать этот разговор без своего адвоката. Поль сделал пометку в записной книжке.

— Вы понимаете, мсье Монфьюма, что это дело не будет оставлено без внимания? Ваша помощь облегчит наше положение, да и ваше тоже, поскольку в будущем у нас не будет необходимости примешивать вас к этому делу.

— Так зачем же вы пришли ко мне?

— Нам нужен адрес мсье Тонона, и мы бы хотели, чтобы вы позвонили ему. — Поль не хотел оказаться с ложным адресом и таким же вымышленным номером телефона на руках.

— И больше ничего? — Лицо Монфьюма слегка просветлело, когда он понял, что откупиться довольно просто.

— Это все.

— Прошу, пройдемте в мой кабинет.

Они дружно прошли в глубь салона, где находилась небольшая комната, набитая образцами тканей, папками, справочниками и корзинами, полными писем.

Монфьюма подошел к столу с телефоном. Поль стал рядом и взял второй отвод старомодного аппарата, наблюдая одновременно, тот ли номер он набирает, какой записал на бумажке.

На звонок ответил недовольный женский голос.

— Я посмотрю, здесь ли он… — раздался ее пронзительный возглас. — Мсье Тонон!.. Мсье Тонон!.. Да, он идет.

— Кто это? — послышался резкий гнусавый голос с явным тулонским акцентом.

Обменявшись с Тононом несколькими пустыми фразами, Монфьюма, как и просил его Поль, объяснил, что сейчас к нему пришел клиент, которому нужен голландский натюрморт семнадцатого века.

Гнусавый осторожно сказал:

— Для того чтобы достать его, могут понадобиться месяцы.

— Спросите, есть ли у него поставщик голландской живописи, с которым он мог бы связаться по телефону, — прошептал Поль.

Бесцветным голосом Монфьюма повторил вопрос. После долгого молчания Тонон задумчиво произнес:

— Странно, что ты интересуешься моими источниками.

— Мой клиент хотел бы обсудить это дело с тобой лично. Могу я дать ему твой адрес?.. Тогда я записываю. Тонон продиктовал адрес и добавил:

— Но скажи своему клиенту, дружище, что я не могу помочь ему. — Послышался презрительный смешок, и линия разъединилась.

На лице Монфьюма отразилось тихое удовлетворение, его рот слегка расслабился.

— Больше я ничего не могу сделать.

На улице, щурясь от яркого солнца, Поль остановил такси и назвал адрес Тонона. Забравшись в машину, ликующая Плам обняла Поля за шею.

— Ты бесподобен, дорогой! Поль был настроен не столь оптимистично.

— Мы направляемся в довольно мрачную и опасную часть города, где живут в основном иммигранты. Может быть, я поеду один?

— Ни за что на свете!

Такси наконец остановилось перед каким-то обшарпанным зданием на пересечении двух улиц. Плам выглянула из машины. На стенах дома болтались лохмотья объявлений, грязные окна явно не открывались уже несколько лет, вокруг мусорных баков в канаве дрались кошки.

— Черт возьми! Тонон дал Монфьюма ложный адрес! — Поль повернулся к Плам. — Извини, дорогая… Я уже тогда почувствовал обман, но не придал этому значения, ведь я так удачно сыграл роль Арсена Люпена!

— Не кори себя. — Плам была расстроена не меньше его.

— Мне следовало бы сообразить, что Монфьюма дурит меня. Он просил у Тонона разрешения дать его адрес и тут же спрашивал у него самого. Не мог он не знать адрес того, с кем делает дела. Он сумел хитро предупредить Тонона, обвел нас вокруг пальца.

— Попробуем-ка позвонить, уж номер-то настоящий. Поль велел таксисту отвезти их к ближайшему приличному бистро. Там они заказали по чашке кофе и бросились к телефону.

После короткого разговора Поль положил трубку и повернулся к Плам.

— Номер тот же самый. Я узнал голос женщины — она, наверное, официантка. Это бистро «Ле Руж», оно там, откуда мы только что выбрались. Но Тонона там сейчас нет, и женщина говорит, что не имеет понятия, где он живет. Или не хочет говорить.

— Если Тонон пользуется их телефоном, значит, работает где-то поблизости.

— Может быть, даже прямо у них за столиком. Но я сомневаюсь, что кто-то сообщит нам об этом. Он наверняка хорошо им платит.

— А мы не можем предложить им больше?

— Бесполезно. Если Тонон платит им, то они просто воспользуются нами, чтобы выжать из него больше. Нам остается лишь одно — пойти в понедельник в полицию.

— Но к тому времени Тонон может скрыться!

Поль пожал плечами.

— До понедельника ничего не сделать. Ни один французский детектив не пожертвует уик-эндом ради расследования твоей истории с опавшими лепестками или с покинутым офисом, где, предположительно, работает человек, которого ты никогда не видела и ни в чем не можешь обвинить. Так что остается ждать понедельника.

— Я не могу ждать! Я обещала Бризу вернуться завтра вечером. У меня заказан билет на последний самолет в Лондон. Проклятье! На следующей неделе придется слетать в Париж ненадолго. Я найму переводчика, ибо не могу рисковать, что меня не правильно поймут.

Поль ни за что не хотел говорить, где они будут завтракать. — Там ты никогда не была, это точно. — Он со смехом отрицательно качал головой каждый раз, когда Плам пыталась угадать. Вскоре такси остановилось.

Плам выглянула в окно. Толпа иностранных туристов давилась у основания Эйфелевой башни.

— В башне очень хороший ресторан для туристов — один из немногих, где заправляют сами парижане, — объяснил он.

Стиснутые в набитом до отказа огромном металлическом лифте, они поднимались все выше и выше в небо, минуя огромные чугунные перекладины, которые с земли казались совсем воздушными.

Из окна ресторана открывался поразительный вид. Плам сидела словно на небе, а под ней раскинулся Париж. Вид был не таким, как с самолета, потому что они находились не так высоко и детали оказывались совсем четкими. Ощущение было такое, словно уменьшившиеся в размерах люди, велосипеды, машины и здания превратились в движущиеся игрушки. Очарованная, Плам смотрела на Сену, Нотр-Дам, остров Сен-Луи. Величественный план Парижа просматривался во всех подробностях: широкие проспекты, заканчивающиеся замечательными сооружениями, четкие линии застройки, которая до сих пор оставалась непревзойденной в градостроительстве. Сколько здесь еще сохранилось парков и скверов, даже в современных жилых кварталах на окраинах.

Поль заказал шампанское, свежую спаржу с голландским соусом, омаров и салат. Затем они ели меренги с начинкой из каштанов, украшенные взбитыми сливками. Потом, как другие влюбленные, взявшись за руки, гуляли по старым булыжным набережным Сены. Утром была гроза, но теперь только слабый ветерок шевелил темно-зеленую листву деревьев, которая блестела в лучах солнца, словно только что отполированная.