Благословенный (СИ) - Сербинова Марина

— Но я найду его, не сомневайся, это не трудно. Ведь теперь у него не будет ни мамы, ни папы. И заступиться за него будет не кому, когда я начну разрезать его на кусочки.

Джек открыл глаза и исподлобья взглянул на нее тяжелым холодным взглядом. Страшным, угрожающим взглядом.

— Есть, кому, — твердо возразила Кэрол, не отрывая от нее спокойного взгляда. — И это тебя разрежут на кусочки. Из-под земли достанут и разрежут, поняла? Даже не сомневайся.

— Да что ты! Ой, как я боюсь! А что до сих пор не разрезали, чего ждут? Когда я тебя убью? Да они даже мальчишку найти не смогли, а меня и подавно не найдут. Даже он не смог найти, — Кейт кивнула на Джека. — Так что даже не сомневайтесь, мальчишку вашего я следом за вами отправлю. А, может, найду его раньше, и убью на ваших глазах, а потом уже и с вами расправлюсь.

— Смотри, как бы он сам с тобой не расправился, — чуть слышно пробормотала Кэрол, отворачиваясь и опускаясь на свой матрас.

— Что ты там сказала? — скривилась Кейт, словно не расслышала.

— Прочисть свои огрызки, если плохо слышишь, — огрызнулась Кэрол, за что получила немедленный удар кнутом. Вскинув руки, она успела прикрыть лицо, в которое целилась Кейт.

— Прячься-прячься, никуда все равно не денешься. Скоро я займусь твоим смазливым личиком… И ушами тоже. Даже огрызков тебе не оставлю, поняла?

Кэрол промолчала, спрятав лицо на коленях.

— Поздно уже, пошли, — подал неожиданно голос ее приятель. — Не заводись. На ней уже и так живого места не осталось, ты же не хотела ее быстро убивать, а с такими темпами она долго не протянет.

— Нет уж, легкой смерти ей не видать, — прошипела Кейт с ненавистью. — Она будет мучиться, долго будет, и сама взмолится о смерти! И ты тоже, слышал? Сволочь, мразь, как я тебя ненавижу!

Подскочив к Джеку, она размахнулась и ударила его кнутом по груди, раз, другой. В отличие от Кэрол, он не мог защититься, открытый для ее ударов. Он невольно вскрикнул от боли, когда кнут ужалил его по лицу, хоть он и попытался отвернуться. Кровавая полоса, протянувшаяся от корней волос по виску, скуле и до подбородка, которую оставил ее кнут, казалось, охладила ее пыл. Она отступила назад, удовлетворенно хмыкнув. Джек не двигался, застыв в одной позе, с отвернутым в сторону лицом и закрытыми глазами, и лишь его ноздри раздулись, да заиграли на скулах желваки, выдавая его ярость.

— Завтра продолжим нашу милую беседу, а пока поворкуйте тут, пока есть возможность. Можете даже помириться, все равно скоро подыхать. Обсудите, кто будет из вас первым. Пари заключите, в конце концов. В общем, не скучайте, — она хмыкнула, весьма довольная собой, разглядывая побелевшего от бешенства Джека и получая от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Даже большее, чем она получала, издеваясь и унижая Кэрол. О, унижать его было намного приятнее, прямо захватывающе, у нее даже дух перехватило от восторга. О, она и не подозревала, какое это доставит ей удовольствие.

Она даже до сих пор поверить не могла, что это все-таки случилось, что он, такой надменный, сильный, опасный — и в ее власти. Беспомощный, задыхающийся от ярости и бессилия, и она может делать с ним, что хочет, унижать, бить, издеваться, оскорблять. И больше не бояться, как боялась все эти годы. Теперь он пусть ее боится. Теперь ее черед вершить расправу. И пощады ему не будет. Она будет так же безжалостна с ним, как и он с ней. Она заставит его пожалеть о том, что он с ней сделал. Горько пожалеть. Оба они будут жалеть. Она сломает их. Интересно, кто из них сломается первым? Кэрол оказалась твердым орешком и до сих пор держалась молодцом, удивляя своим мужеством, стоически вынося издевательства и страдания. Но на сколько еще ее хватит?

А чего ждать от него? Действительно ли в нем столько силы и бесстрашия, которые он всегда демонстрировал на весь мир? Или это все показуха?

— Вот и узнаем, — сказала вслух Кейт, отвечая на заданный про себя вопрос, и, отвернувшись, направилась на выход.

Повернув голову, Джек впился в нее потемневшим взглядом, провожая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Образина! Мразь уродливая… — процедил он с отвращением и в сердцах сплюнул.

Кейт резко остановилась, будто на стену наткнулась, но не обернулась и спустя мгновение перешагнула порог и захлопнула за собой дверь. Шаги их затихли, а свет так и не потух, что удивило Кэрол. Впервые они ушли и оставили свет включенным. Забыли или специально?

Тогда задыхающийся от ярости Джек обратил свое внимание на сидящую на своем матрасе Кэрол.

— Ты-ы, — прорычал он, потеряв над собой контроль, чуть ли не брызжа слюной. — Дрянь! Сука! А ну, посмотри на меня! Смотри сюда, я сказал!

Он напрягся, сжимая кулаки, подался корпусом вперед, словно пытался до нее дотянуться.

Но Кэрол осталась совершенно равнодушна к его ярости и даже не пошевелилась, продолжая прижиматься лбом к коленям. Это его еще больше взбесило. Он разразился громкими ругательствами, осыпая ее такими оскорблениями, что сердце Кэрол тяжело застучало от гнева, а лицо запекло от охватившего его жара. Но даже тогда она не подняла к нему лица, внешне оставшись безразличной к его оскорблениям.

Он бесился, вырываясь из оков, пытаясь выплеснуть на нее свою ярость, и не мог, потому что она оставалась глуха и нема, отказываясь хоть как-то отреагировать.

М-да, думала она, с самообладанием у него стало еще хуже, чем было. Таких приступов бешенства, когда они жили вместе, она у него никогда не замечала. Она была уверена, дотянись он сейчас до нее, он бы разорвал ее на кусочки, как дикий зверь. И то, что он не может это сделать, приводило его в непередаваемую ярость.

Постепенно он успокоился, перестал дергаться и замолчал. Только долго еще тяжело дышал.

Так и не взглянув на него, Кэрол дотянулась до одеяла, которое отбросила в сторону Кейт и, подтянув его к себе, спокойно легла и, отвернувшись к стене, накрыла голову, оставив открытым лишь лицо. Закрыв глаза, она притворялась, что уснула, но на самом деле уснуть не могла, невольно прислушиваясь к каждому его движению.

Она так и не смогла уснуть до утра. Джек тоже не спал, всю ночь просидев, подперев стенку, с задранными прикованными руками. Он постоянно ими двигал, пытаясь разминать, но все равно они начали у него болеть, причиняя неудобство и страдания.

Кэрол постоянно ощущала на себе его взгляд. Он не пытался с ней больше заговорить, но, казалось, смотрел, не отрываясь. Его взгляд жег ее, как струя горячего воздуха. Бок у Кэрол затек, она долго терпела, потом, спустя несколько часов все-таки не выдержала и перевернулась на другою сторону, лицом к нему. Она не пыталась больше спрятать от него свое лицо, и тут же почувствовала, как его взгляд впился в него. Стараясь не обращать на это внимания, она лежала с закрытыми глазами, подложив под голову локоть и старалась уснуть, забыться в спасительном сне, хоть ненадолго.

Потом, осознав тщетность своих попыток, она слезла с матраса и сдвинула его в сторону. Присев на его край, она зацепила пальцами шляпку большего гвоздя, выступающую из доски пола, и стала раскачивать ее из стороны в сторону. Она обнаружила этот гвоздь два дня назад, и с тех пор почти все время проводила, пытаясь его вытащить. Ногти давно были обломаны под корень, пальцы изранены, но она все равно не оставляла этот гвоздь в покое, тем более, когда он начал постепенно поддаваться.

Как одержимая, она впивалась в него пальцами, пытаясь расшатать и вытащить, представляя в своих мечтах, как вонзит его в единственный глаз Кейт. Или ее сообщника, если он попытается снова к ней прикоснуться. Или в собаку, которая ее кусала. Только бы его достать, а уж воспользоваться она им сумеет, в этом она не сомневалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что ты делаешь? — не выдержал Джек, наблюдая за ней, так как не мог разглядеть, зачем она ковыряется в полу.

Кэрол снова не обратила на него никакого внимания, сосредоточенно возясь с гвоздем.

— Что, так и будешь молчать и делать вид, что меня нет? — снова начал злиться Джек. — А объясниться не желаешь? Как, зачем и почему?