Франкенштейн: Антология - Стивен Джонс

К рассвету он выполз из-под обломков мебели — в каюте все было перевернуто. Кровь запеклась на густых волосах у него на затылке, и в голове пульсировала оглушающая боль — так, что ему пришлось долго просидеть, пытаясь вспомнить ночные события. Что-то вошло в дверь, отшвырнуло его прочь как надоевшую куклу. А девушка исчезла — унесенная демоном? Ее предостережение относилось к нему; сама она не выказывала страха, скорее отчаяние.

А может, вернулись его люди, чтобы выполнить свои угрозы? Выпил слишком много вина, удар по голове?.. Нет уж, Маврсала не проведешь. Обидчики ограбили бы его, убедились в его смерти — в том случае, если нападающими были люди. Девушка назвалась любовницей колдуна, именно колдовство простерло свои черные крылья над его каравеллой. Сейчас девушка вернулась; и приветствие капитана было сдержанным, потому что теперь он знал, какая опасность угрожает ему.

По-видимому, Дессилин догадалась, о чем он думает. Она сделала движение, будто собираясь повернуться и уйти.

— Погоди! — окликнул он вдруг.

— Я не хочу более подвергать тебя опасности.

Капитан не выдержал:

— Опасность! Кейн может забавляться со своими демонами в аду, мне наплевать! Мой череп оказался для этой твари слишком прочен, и если он хочет потягаться со мной, я здесь и готов его поприветствовать.

Дессилин шагнула к нему, в ее широко открытых глазах светилась радость.

— Занятия магией истощили его, — заверила она капитана. — Кейн проспит еще много часов.

Маврсал с грубой галантностью перенес ее через леер.

— Тогда приглашаю тебя присоединиться ко мне в моей каюте. Уже слишком темно для плотницкой работы, и мне хочется поговорить с тобой. После прошлой ночи я, пожалуй, заслуживаю ответов на некоторые вопросы.

Он поднес огонь к лампе, повернулся и обнаружил, что она сидит на краешке кресла, не сводя с него испуганных глаз.

— Какого рода вопросы? — спросила она неохотно.

Маврсал неопределенно махнул рукой:

— Да любого. Как ты связалась с этим колдуном? Почему он удерживает тебя, если ты его так ненавидишь? Почему не можешь уйти от него?

Она ответила грустной улыбкой, от которой он почувствовал себя наивным.

— Кейн… обворожительный человек; в нем есть какой-то магнетизм. И я не отрицаю притягательности его гигантской силы и богатства. Имеет ли это значение? Достаточно сказать, что я любила его когда-то, но ненавидела его с тех пор слишком долго и слишком глубоко, чтобы об этом помнить.

Кейн продолжает любить меня по-своему. Любить! Это любовь скряги к его богатству, любовь знатока к изящной безделушке, любовь паука к своей плененной добыче! Я — его сокровище, его собственность, — а что значат чувства вещи для ее владельца? Уменьшит ли наслаждение, получаемое хозяином от своей статуи, тот нелепый факт, что предмет его гордости ненавидит его? Уйти от него? — Ее голос дрогнул. — Клянусь богами, неужели я не пыталась?

Обуреваемый вихрем мыслей, Маврсал изучал измученное лицо девушки.

— Но к чему смиряться с поражением? Прошлая неудача не означает, что ты не можешь пытаться снова. Если ты достаточно свободна, чтобы бродить по улицам Карсультьяла ночью, твои ноги могут унести тебя еще дальше. Я не вижу цепи у тебя на шее.

— Не все цепи видимы.

— Я это слышал, хотя никогда этому не верил. Слабая воля может изобрести собственные оковы.

— Кейн не позволит мне покинуть его.

— Сила Кейна не более чем хвастовство.

— Кое-кто оспорил бы это, пожелай мертвецы поделиться мудростью, пришедшей к ним чересчур поздно.

В уставившихся на него зеленых глазах девушки читался вызов. Маврсал ощутил чары ее красоты, и в нем заговорил мужчина.

— Корабль поплывет туда, куда ему укажет хозяин, — и к черту все приливы и ловушки моря!

Ее лицо приблизилось. Золотисто-рыжие волосы коснулись его руки.

— В твоих словах звучит храбрость. Но ты мало знаешь о силе Кейна.

Дессилин сняла с пояса маленький кошель и бросила его капитану.

Поймав его, Маврсал развязал плетеный шнур и вытряхнул содержимое себе на ладонь. Его рука дрогнула. Сияющие камни высыпались на стол каюты. В его ладони осталось целое состояние в алмазах грубой огранки, изумрудах и прочих драгоценных камнях.

Маврсал застыл от изумления.

— Думаю, здесь хватит, чтобы починить твой корабль, заплатить команде… — Она помедлила; пламя вызова разгорелось в ее глазах ярче. — А может, и на место для меня до далекого порта — если ты осмелишься!

Капитан «Туаба» чертыхнулся.

— Я не шутил, девушка! Дай мне еще несколько дней, чтобы оснастить корабль, и я унесу тебя под парусами к землям, где никто никогда не слышал имени Кейна!

— Позже ты можешь передумать, — предостерегла Дессилин.

Она поднялась с кресла. Маврсалу показалось, что она хочет уйти, но он заметил, что пальцы девушки ослабили застежки на поясе. У него перехватило дыхание, когда шелковое платье начало соскальзывать с плеч.

— Я не передумаю, — пообещал он, понимая, почему Кейн готов пойти на все, лишь бы удержать Дессилин у себя.

V

Чума колдуна

— Твоя кожа напоминает чистейший мед, — воскликнул Драгал. — Клянусь богами, что ты и на вкус как мед!

Дессилин поежилась от удовольствия и прижала к груди буйную светловолосую голову варвара. Через миг она вздохнула и томно высвободилась из его объятий. Усевшись, она провела тонкими пальцами по спутанной гриве золотисто-рыжих волос, ниспадавших на ее нагие плечи и спину и льнущих влажными локонами к разгоряченной коже.

Мозолистая ладонь Драгара пленила ее узкую кисть, когда она попыталась подняться со смятой постели.

— Не убегай прочь подобно кающейся девственнице, девушка. Твой всадник спешился лишь для короткого отдыха — и готов промчаться галопом сквозь дворцовые ворота не раз, прежде чем солнце уйдет в море.

— Замечательно, но мне пора идти, — возразила она. — Кейн может заподозрить…

— К чертям Кейна! — выругался Драгар, притягивая к себе девушку.

Мощные руки сомкнулись вокруг нее, и их губы встретились. Ласкавшая маленькую грудь ладонь ощутила биение сердца, юноша рассмеялся и взял в ладони ее зардевшееся лицо.

— А теперь скажи мне, что предпочитаешь изнеженные ласки Кейна объятию мужчины!

Она нахмурилась, будто грозовая тучка пробежала по небу.

— Ты недооцениваешь Кейна. Он не мягкотелый слабак.

Юноша ревниво оскалился:

— Гнусный колдун, прячущийся в своей башне с незапамятных времен! У него пыль вместо крови и сухая ржавчина в костях! Отправляйся же к нему, если предпочитаешь его беззубые поцелуи и высохшие руки!

— Нет, милый! Мне нравится лежать в твоих объятиях! — воскликнула Дессилин, обнимая его и гася его гнев поцелуями. — Я просто боюсь за тебя. Кейн отнюдь не высохший седовласый старец. Не будь в его глазах безумия, ты принял бы его за воина в расцвете сил. И опасаться тебе следует не только его чар. Я видела, как Кейн убивает своим мечом — он опаснейший боец!

Драгар фыркнул и напряг мощные мышцы.

— Ни один воин не прячется под мантией колдуна. Кейн — того лишь имя, имя людоеда, которым запугивают детей. Но я не боюсь его имени, как и его магии, а мой клинок пил кровь бойцов, управляющихся с мечом получше твоего тирана с черным сердцем!

— Клянусь богами, — прошептала Дессилин, прижимая голову к его мощному плечу. — Почему судьба бросила меня в паутину Кейна, вместо того чтобы бросить в твои объятия?

— Судьба подчиняется воле человека. Если пожелаешь, можешь считать себя моей женщиной.

— Но Кейн!..

Варвар вскочил на ноги и свирепо уставился на нее:

— Хватит распускать нюни, девушка! Ты любишь меня или нет?

— Драгар, дорогой, ты знаешь, что люблю! Разве все эти последние дни…

— Эти дни были наполнены хныканьем о Кейне, и у меня болит живот, когда я это слышу. Забудь Кейна! Я забираю тебя от него, Дессилин! Несмотря на все славные легенды и сверхмощные башни, Карсультьял — вонючая чумная дыра, как и любой известный мне город. Что ж, я более не потрачу здесь ни дня. Я уеду из Карсультьяла верхом либо куплю себе место на корабле. Отправлюсь в такие земли, где смелый мужчина и сильный клинок могут завоевать себе богатство! Ты едешь со мной.

— Ты говоришь всерьез, Драгар?

— Если думаешь, что я лгу, оставайся здесь.

— Кейн последует за нами.

— Тогда он потеряет свою жизнь заодно с любовью! — ухмыльнулся Драгар.

Уверенными руками он извлек из ножен свой огромный меч из серебристо-синего металла.

— Видишь этот клинок? — спросил он, с легкостью играя массивным оружием. — Я называю его Чумой Колдуна, и тому есть причина. Взгляни на лезвие. Это сталь, но не та, которую выковывают ваши прославленные кузнецы в своих горнах, пышущих дыханием дракона. Видишь эти символы, вырезанные у рукояти? Этот клинок обладает силой! Его выковал давным-давно кузнец-мастер, который использовал в своем сплаве пылающее сердце упавшей звезды и начертал охранительные письмена. Тому, кто владеет Чумой Колдуна, нечего опасаться магии, ибо колдовство не властно над ним. Мой меч может рассечь дьявольскую плоть демонов. Он может отвратить чары колдуна и проткнуть его злое сердце!