Полное собрание сочинений. Том 72 - Толстой Л.Н.

Какъ то вы живете и физически и духовно? Главное, духовно чтобъ было хорошо. Вспоминаю о васъ обоихъ съ любовью.

Въ клиникѣ Таня пролежитъ, должно быть, еще дней 5. Тамъ лучше. А мы безпрестанно ее навѣщать будемъ.

А трубку въ носу будетъ носить 2 мѣсяца.

Цѣлую васъ, милые дѣти.

Л. Т.

На конверте: Моск. Курск. ж. д. Козловка-Засѣка, Ясная Поляна. Андрею Львовичу Толстому.

Печатается по автографу, находящемуся у О. К. Толстой. Дата определяется содержанием письма. Публикуется впервые.

Комментарий к встречающимся в письме именам см. в прим. к письму № 264.

1 Зачеркнуто: Опе[рація]

2 См. факсимиле.

В ответном письме от 27 марта A. Л. Толстой писал отцу: «Что у вас? Что Таня? Попроси кого-нибудь, пожалуйста, написать нам, чтò у вас делается. Нам такое удовольствие получить письмо от тебя. Мы с Ольгой и Марья Александровна [Шмидт], очень беспокоимся о Тане, и очень нам страшно сделалось, читая твоё описание операции».

266. М. Л. Оболенской.

1900 г. Апреля 2. Москва.

Сейчасъ получилъ твое письмо, милая Маша, съ записочками д[яди] С[ережи]. Спасибо тебѣ. Спѣшу написать, главное, ему, что онъ слишкомъ мрачно смотритъ на Тан[ину] болѣзнь и операцію. Она теперь ходитъ, и шрамъ мало замѣтенъ. Еще есть головная боль и въ нѣкот[орыхъ] мѣстахъ нечувствительность. Очень похудѣла, ночи не спала отъ боли головы.

Размер подлинника.

Теперь ей лучше. Сейчасъ Маруся1 ей моетъ голову въ столовой. Она спить въ Мишиной комнатѣ. Всегда больнѣе чужое горе отъ того, что не притерпишься къ нему, какъ то[тъ], кто терпитъ. Такъ мнѣ его горе2 продолжаетъ быть очень, очень больно. Хорошо нешто то, что это связываетъ меня больше съ нимъ. Это я, разумѣется, пишу ему. Пусть онъ не насилуетъ себя писать мнѣ.

Мнѣ нужно знать про него. И ты пиши. Твою жизнь ты ужъ очень хорошо расписываешь. Но все таки увѣренъ, что такъ и есть. Твои Нат[аша]3 и Юша4 очень милы и трогательны, и я увѣренъ, что имъ хорошо съ тобой, по[тому] ч[то] ты умѣешь думать о другихъ больше, чѣмъ о себѣ. Цѣлую тебя, Колю5 и ихъ.

Никому не пишу писемъ, такъ ослабъ; но это поспѣшилъ какъ попало написать, п[отому] ч[то] хотѣлось очень.

Л. Т.

2 Апр.

Здоровье мое очень хорошо, не въ смыслѣ Мар[ьи] Ал[ександровны],6 а взаправду.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив H. Л. Оболенского). Впервые опубликовано по копии в «Современных записках»,. 1926, XXVII, стр. 255.

Ответ на письмо М. Л. Оболенской, писавшей отцу по получении известия об операции Татьяны Львовны Сухотиной. Письмо Толстого от 23 марта, как обычно, она передала для прочтения гр. С. Н. Толстому, тяжело переживавшему неудачные замужества его дочерей. 31 марта М. Л. Оболенская писала: «Милый пaпà, посылаю тебе две последние записки ко мне дяди Сережи, из них ты его почувствуешь, а он тебе так и не написал. Что-то Таня? Мы все о ней думаем, жалеем ее и удивляемся ее храбрости. Телеграмма всё-таки нас утешила. У нас всё по-старому, хорошо: живем очень правильно, встаем в 7 или 8 часов, каждый занят своим делом, и все заняты своим делом и все заняты общим делом обоюдных отношений. Коля принялся за английский язык, изучает книжки о садах, посевах и т. п., пишет твои письма для Черткова, я тоже пишу, копаюсь в парниках, шью. Юша, захлебываясь, читает, составляет конспекты прочитанного, выписывает любимые места и занимается своими специальными науками. Наташа помогает писать, помогает шить и мечтательно по-девически томительно ждет весну. Все мы очень дружны, много разговариваем, и я всегда чувствую какую-то ответственность за Юшу и Наташу, и потому у меня в отношениях с ними особенная старательность и осторожность [...] Пока прощай, милый пaпà, целую тебя крепко. Сейчас пошла река, и Наташа с Матрешей побежали смотреть, но идет не дружно, слабо. Весна не хороша, но и то мы наслаждаемся: жаворонки вьются, земля пищит и дышит, крапива молодая лезет, и на солнце так тепло. Сегодня вспомнили про Москву, колеса, пыль, шум и подумали, как тебе была бы приятна наша тишина и мягкость под ногами» (опубликовано в переводе на немецкий язык в книге «Vater und Tochter», стр. 129—130).

Матреша — Матрена Дмитриевна Фролкова, дочь яснополянского крестьянина Дмитрия Яковлевича Фролкова. Была с 1896 по 1906 г. горничной М. Л. Оболенской, которая при ней умерла. Впоследствии стала второй женой яснополянского кучера Адриана Павловича Елисеева.

Гр. С. Н. Толстой писал М. Л. Оболенской: «Благодарю тебя несказанно, милая Маша, за присланные тобою письма. Всё это ужасно, я их еще раз сейчас буду читать, а то я не вполне еще всё это могу понять, но всё это ужасно. Жалко всех, Льва Николаевича, Софью Андреевну, Вас, но, конечно, она, Таня, главное [...] Бог оглянулся на нас со Львом Николаевичем». — «О Тане, если чтò будет из Москвы, уведомь. Льву Николаевичу не пишу, так трудно писать, когда люди в таком горе, и, страшно, как бы еще не разбередить больное место. Писать, что сочувствую, не имеет смысла, надо быть бог знает кем, чтобы не сочувствовать в такой беде. Если будешь ему писать, напиши ему, почему ему не пишу, и очень благодарю, что он, несмотря на свое несчастие, вспомнил обо мне. Бедная Софья Андреевна. Как ей трудно» (обе записки не датированы). 3 апреля гр. С. Н. Толстой писал брату: «Несмотря на свое горе и заботы, ты вспомнил обо мне и думаешь приехать. Приятно это знать и на это надеяться, может, и доживем. Об наших из Сызрани ничего хорошего не слышно; они всё стараются ничего не видеть и не слышать и удивляются, что можно находить, что им нехорошо, и, как видно, желают, чтобы одобрили то, чтò они говорят. Рана Тани скорее заживет, чем рана Вари, которую она сама себе сделала».

Варя — Варвара Сергеевна Толстая. Она и ее сестра, Вера Сергеевна, в это время находились в Сызрани.

1 М. А. Маклакова. См. письмо № 264.

2 Горе гр. С. Н. Толстого.

3 Наталья Леонидовна Оболенская (р. 1881 г.) — сестра Н. Л. Оболенского, внучатная племянница Толстого, с 1905 г. жена X. Н. Абрикосова.

4 Юрий Леонидович Оболенский (1880—1925) — брат Н. Л.Оболенского.

5 Н. Л. Оболенский, муж Марии Львовны.

6 Мария Александровна Шмидт.

267—268. В. Г. Черткову от 4? и 5? апреля

269. П. Н. Сокольникову. Черновое.

1900 г. Марта 24 — апреля 6? Москва.

Д[орогой] П[рокопій] Н[есторовичъ], посылаю вамъ для передачи общинѣ Якут[скихъ] ду[хоборовъ] 1000 р[ублей], пожертвованн[ыхъ]

Печатается по записной книжке Толстого 1900—1901 гг., входящей в состав 54 тома настоящего издания (под названием «Записная книжка А»), куда вписан приводимый текст (хранится в ГТМ). Текст, вероятно, дает надпись на отрезном купоне денежного перевода. Окончательный текст письма и местонахождение подлинника неизвестны. Дата установлена редактором 54 тома К. С. Шохор-Троцким.

О П. Н. Сокольникове см. письмо № 95.

О получении денег Сокольников уведомил Толстого письмом от 15 июля 1900 года. Он писал: «Эти деньги, согласно вашему желанию, я передал общине, именно той части общины, которая находится на заработках в г. Якутске. До Усть-ноторского поселка от Якутска очень далеко, и редко какая весть попадет оттуда [...] На Усть-ноторе почти поголовно страдают лихорадкой, а именно, все члены общины, за исключением четырех человек. В прошлом году в это время тоже болели многие [...] Ноторцы просятся куда-нибудь поближе к Якутску. Теперь у администрации план переселить духоборов в трех пунктах: часть должна переселиться на Магане, где есть скопцы, недалеко от Якутска, часть близ Амгинского крестьянского села, и некоторые останутся на Ноторе. В материальном отношении, может быть, это и будет хорошо, но в отношении сохранения общины и нравственного единения членов ее это будет нехорошо».

270. В. И. Скороходову.

1900 г. Апреля 8. Москва.

8 Апрѣля 1900. Москва.

Дорогой Владиміръ Ивановичъ,

Я очень благодаренъ Вертепову1 за то, что онъ быль у меня (хотя и жалѣю, что не успѣлъ поговорить съ нимъ) и этимъ сдѣлалъ то, что вы послали мнѣ ваше письмо.2 Вы совсѣмъ ложное, какъ я вижу, имѣете представленіе о моемъ отношеніи къ вамъ и къ вашей жизни: совсѣмъ не хотите знать того, что я очень люблю васъ (всегда вспоминаю о васъ съ нѣжностью), а что жизнь ваша, кот[орая] представляется вамъ часто тяжелою, мнѣ представляется такою, что я, когда вспомню о томъ, что есть люди, кот[орые] живутъ такъ, то мнѣ становится бодро и радостно. Не буду говорить про васъ, п[отому] ч[то] пишу вамъ, а разскажу вамъ про М. А. Шмитъ (вы, вѣрно, знаете), живущую недалеко отъ насъ въ имѣньи Тани.3 У нея изба, корова, огородъ, польце. Она все дѣлаетъ сама, несмотря на свою старость и слабость, — только изрѣдка помогаютъ ей, — и ея жизнь есть великая поддержка и утѣшеніе для многихъ, изъ к[оторыхъ] первый я. Всѣ дѣла ея жизни имѣютъ смыслъ разумный и нравственный: она пьетъ молоко и ѣстъ картофель, и топитъ печку, и рубитъ дрова, и все это имѣетъ невольно для другихъ гораздо больше глубокій смыслъ и благотворное дѣйствіе, чѣмъ самыя горячія и искреннія статьи и проповѣди. Она одна, а вы и Дадьяни4 съ помощью Гастева5 дѣлаете это съ семьей. И то, что никто не знаетъ васъ, и вы сами колеблетесь и иногда тяготитесь, и никого не поучаете, и не видите никакихъ послѣдствій своей жизни, и недовольны собой, это то и хорошо. Это то и показываетъ, что вы дѣлаете это не для людей, а для Бога. Помогай же вамъ Богь прожить такъ до конца. Пускай будутъ еще худшія неудачи, пускай случится самое дурное — дѣти не согласятся, выросши, продолжать такую жизнь и осудятъ васъ (я нарочно предполагаю самое страшное), только доживите такъ до конца и вы проживете самую лучшую жизнь, к[оторую] можно прожить въ этомъ мірѣ.