Желанная и вероломная - Хизер Грэм

Мальчика хоронили под залпы артиллерийских орудий.

Уже несколько дней продолжались жестокие бои в районе лесного массива. Ничего кошмарнее Келли в жизни не видела.

Начались лесные пожары, в госпиталь привозили раненых, обгоревших, как головешки. И никто уже не мог разглядеть, какого цвета на них мундиры — серые или синие.

А потом была битва при Желтой Таверне.

И двух недель не прошло после смерти маленького Джо Дэвиса, как снова прозвучал орудийный салют на Голливудском кладбище.

Хоронили Джеймса Брауна Стюарта, великолепного, непокорного, пылкого, отважного рыцаря.

Он был смертельно ранен в бою с войсками генерала Кастера. На санитарной повозке его доставили в Ричмонд.

Его еще успели навестить Джефф Дэвис, и старые друзья, и товарищи по оружию, успели спеть ему любимый псалом, прославляющий Христа. А потом он сам спросил у доктора, доживет ли до утра. Ему хотелось увидеть жену.

Но Флора Стюарт застала притихший дом, и без слов поняла, что ее муж умер.

Янки подошли так близко, что даже некому было стоять в почетном карауле: все силы города, включая отряды местной милиции, были брошены на его защиту.

Келли с тяжелым сердцем присутствовала на отпевании в церкви. Она не была лично знакома со Стюартом, но знала, что он значил для Дэниела. Джеб, уже будучи при смерти, приказал офицерам не провожать его на кладбище, а вернуться к исполнению своих обязанностей.

Видимо, Дэниел тоже исполнял свои обязанности, подставляя себя под пули. Как Стюарт, как Джексон Каменная Стена.

Как многие, многие другие.

Келли не слышала, что говорил священник, поскольку отовсюду доносились разрывы снарядов. Посмотрев вокруг, она отыскала глазами могилу маленькой дочери Джеба — в честь матери ее тоже назвали Флорой, — умершей около года назад. Говорят, он спокойно принял смерть, прошептав лишь, что теперь снова с ней встретится.

Келли взглянула на небо. Кажется, скоро хлынет дождь.

Она горячо молилась за Дэниела. Он никогда не увиливал от исполнения воинского долга, а бои день ото дня становились все беспощаднее.

Господи, не дай ему погибнуть!

Послышались приглушенные рыдания Флоры Стюарт.

«Он не погибнет», — твердила она про себя. Умер маленький Джо, умер Джеб… Дэниел с огромным уважением относился к Джебу Стюарту, а потому стоит ей только закрыть глаза, как он окажется рядом.

Келли закрыла глаза, шепча молитву. Потом открыла их.

Дэниела не было. Он не придет. Согласно приказу полковник Камерон находится на поле боя.

Священник закончил службу.

Небо словно только этого и ждало. Тотчас полил дождь.

Глава 26

7 июня 1864 года

Коулд-Харбор, Виргиния

Дэниелу казалось, что начиная с третьего июня он непрерывно слышит стоны и крики раненых.

На поле боя остались главным образом янки, потому что командующий армией США генерал Грант не пожелал вступить в переговоры с противником относительно своих убитых и раненых.

Возможно, это объяснялось тем, что по традиции генерал армии, который первым обращался за разрешением вынести с поля боя своих убитых и раненых, считался генералом, признающим свое поражение.

Но хотел Грант признавать или нет, он потерпел здесь поражение. В эти дни, когда бои следовали один за другим — в районе лесного массива, у Желтой Таверны, в Спотсильвании, а теперь еще и в Коулд-Харбор, — Гранта здорово потрепали Ричмонд — в который уже раз! — удалось отстоять.

Войска Гранта, как и войска генерала Ли, все еще находились в окопах. Южане были настороже и следили за каждым шагом вражеского генерала, теряясь в догадках относительно его дальнейших планов.

Объезжая зловеще притихшие тылы противника, Дэниел удивленно осознал, что почему-то не испытывает радости победы.

Возможно, ее просто не было, так что радоваться было нечему.

Красотка умер от тяжелых ран, и его уже похоронили. Да, в прошлом году погиб Джексон Каменная Стена, теперь вот Красотка и еще много, очень много других.

Сегодня они одержали победу над Грантом, но генерал не отступил. Его солдаты, стеная, умирали на поле боя от ран, а он не желал признавать поражения.

Конфедераты, рискуя жизнью, делали вылазки на поле боя и вынесли вместе со своими ранеными немало северян. Просто жутко было слышать крики о помощи, не важно, кто ее просил — янки или мятежники.

Дэниел натянул поводья. От его мундира все еще пахло гарью после битвы в районе лесного массива.

Он никогда еще не видел ничего подобного и даже не мог представить. Дым стоял такой плотной стеной, что солдаты-янки нередко стреляли в своих, впрочем, и конфедераты тоже. В горящем лесу то и дело слышались полные ужаса крики тяжелораненых и ржание запутавшихся в поваленных деревьях коней. Все они сгорели заживо.

Всего за несколько дней пролились реки Крови!

Конфедераты могли бы разбить янки наголову, время от времени так оно и случалось. Но на место убитых тотчас приходили новые. Сколько бы ни было боев и какие бы тяжелые потери в живой силе янки ни несли, на их стороне всегда было численное превосходство и лучшее вооружение.

— Полковник Камерон?

К нему верхом на коне подъехал молодой солдат.

— Мы задержали на дороге повозку, сэр. В ней Две леди, двое детишек и чернокожая служанка.

— Ну и что?

— Женщины утверждают, что они ваши родственницы. Ваша жена и ваша невестка.

У него гулко забилось сердце. Келли?! Здесь? Боже, какая радость, он наконец-то ее увидит! Впрочем, пересилили возмущение и страх: неужели они настолько глупы, что пустились в дорогу в районе боевых действий?

— Где эта повозка? — Дэниел поднял коня на дыбы.

Он поскакал вслед за солдатом к главному тракту. Янки стояли по другую сторону дороги, но перестрелки и стычки здесь происходили так часто, что он мгновенно похолодел от страха: не дай Бог Келли и Кирнан окажутся в эпицентре боя!

Да еще с детьми!

Нет, быть того не может. Кирнан не такая дурочка…

Он остановил коня и спешился, пристально вглядываясь в сидящих в повозке женщин.

Келли и Кирнан застыли в ожидании. Даниел не сразу их и узнал. Как разительно они отличались от тех, что прощались с ним в Камерон-холле. Сейчас обе они были в трауре.

Наверное, по Красотке или по маленькому Джо Дэвису. Без всяких кринолинов, в простых платьях, обе они выглядели сильно похудевшими.

— Иисусе Христе! — выдохнул Дэниел. Он не мог оторвать взгляда от жены. Внутри у него все сжалось, руки задрожали…

Никакие траурные одежды не могли скрыть красоту ее огромных глаз. Его бросило в жар. Господи! Как же давно он ее не видел.

Притворись, что любишь меня…