Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач - Боб Шоу

— Старшина, вы неукоснительно исполнили свой долг; надо думать, судебные иски подтвердят это со всей очевидностью. Кстати, на суде нам придется сидеть бок о бок.

— Так точно, сэр. Мы почти закончили. Данные для Марса проходят последнюю проверку.

— Заканчивайте как можно быстрее. Сами знаете, почему. Курикка молча кивнул и вернулся к своим делам.

Выходя из шлюзовой, Дон внезапно споткнулся и еле успел опереться о стену. Невероятная усталость охватила все его тело, но остановиться на полпути он не мог. Потихоньку добравшись до ходовой рубки, он без сил рухнул в кресло и незаметно для себя задремал.

— Сэр, срочная информация, — донесся голос радиста.

Дон поднял голову, тупо посмотрел на поданный Спарксом лист бумаги.

— Что они говорят?

— Десять минут работы двигателей. Доктор Учальде и старшина составляют программу для компьютера. Марс говорит, что они настроены оптимистично.

— Черт с ним, с оптимизмом. Будет лучше, если они окажутся правы, — пробурчал Дон. — Благодарю вас, Спаркс, и весь экипаж за огромную проделанную работу.

— Надеюсь, работали не впустую, — ответил Спаркс, складывая бумагу.

Теперь в работу включилась машина. Программу работы двигателей, составленную компьютером на Марсе, ввели в бортовой компьютер.

Дон увидел в иллюминаторе, как звезды медленно сходят со своих мест, и грустно улыбнулся. Он вспомнил часы, затраченные на работу, которую компьютер проделал в считанные минуты.

Зашевелились стрелки приборов — это включились двигатели ракет управления, но за этим не последовало ничего, кроме легкого толчка.

— Вот и все, — произнес Дон. — Доктор Учальде, когда мы узнаем, на верном ли курсе корабль?

— По крайней мере, через час, пока не определим общее направление. Передадим данные обсервации на Марс, а они рассчитают нашу новую траекторию и сообщат нам.

Зазвонил вызов. Дон включил аппарат и увидел встревоженного Раму Кусума.

— Сэр, не могли бы вы прийти в лазарет? Здесь пациент с лихорадкой, и я не знаю, что делать.

— Симптомы?

— Ничего определенного, сэр. Общее недомогание, расстройство желудка…

— Не стоит беспокоиться. Множество легких заболеваний начинается таким образом. Я иду к вам.

Столкнувшись с медицинской проблемой, Дон почувствовал явное облегчение.

Он был уверен, что справится с любой болезнью — ведь он был врачом. Беспомощным он себя чувствовал лишь когда речь заходила об управлении кораблем.

— Старшина, я буду в лазарете. Когда придет сообщение с Марса, дайте мне знать.

При выходе он столкнулся с Хэнсеном, новым инженером системы очистки воздуха. Тот явно спешил и беспокоился.

— Простите, сэр, но я хотел бы поговорить с вами наедине, если можно.

Закрыв дверь, Дон огляделся. Коридор был пуст.

— Здесь нас никто не услышит. Что случилось?

— Содержимое кислорода снова упало, капитан. Мы перешли уровень воспроизводства и теперь дышим аварийным запасом. Я удаляю излишек двуокиси углерода, но кислород…

— Когда это станет заметно?

— Это уже заметно. Если вы побежите, то через несколько минут вас одолеет одышка. А дня через два или три…

— Что?..

— Люди начнут умирать, сэр.

X

Дон ощупал шею и подмышки больного, но увеличенных лимфатических узлов, указывающих на общее заражение, не обнаружил.

— У вас где-нибудь болит, мистер Прис? — спросил он.

— Нет. Если бы болело, я сказал бы вам.

У Приса было тонкое лицо и крючковатый орлиный нос. В нем чувствовался человек, привыкший к немедленному исполнению своих желаний.

— За это путешествие я заплатил кучу денег, но не могу назвать его приятным. Метеоры, плохая пища, потерянный багаж… А теперь еще и это. Со мной ничего бы не случилось, будь на корабле почище.

— Вы не правы. На космических кораблях поддерживается госпитальная чистота: это предотвращает перенос болезней с одной планеты на другую.

У Приса была высокая температура, сорок градусов, но дыхание и пульс были в норме.

— Похоже, вы подцепили инфекцию еще на Земле. Как только пройдет инкубационный период, мы точно узнаем ее происхождение.

— Но что это такое? — заволновался мужчина.

— Успокойтесь, ничего серьезного. Обыкновенная лихорадка. Во избежание распространения инфекции среди пассажиров я прошу вас несколько дней побыть в лазарете. Мы дадим вам жаропонижающее и немного снотворного.

Неожиданно зазвенел вызов, и Дон чуть не выронил шприц.

— Капитан слушает.

— Мы закончили, — доложил Курикка. В его голосе не было обычной сдержанности. — Марс сообщил, что мы на правильном курсе. Они ведут Большого Джо не по обычной траектории торможения, а по траектории перехвата, так как топлива у нас кот наплакал.

— А какая между ними разница?

— Обычно мы направляемся к Фобосу и тормозим до тех пор, пока не встанем на его орбиту. А раз топлива на торможение не хватает, мы идем прямо к Марсу. Не так, конечно, чтобы пробить атмосферу, но достаточно близко, чтобы встать на ареоцентрическую орбиту.

— Отличные новости, старшина. Объявите мою благодарность всем, кто в этот трудный час честно выполняет свой долг.

— Теперь все будет в порядке.

Дон молча выключил связь. Не все еще было в порядке. К тому времени, когда они доберутся до Марса, все на корабле будут мертвы, задохнутся.

Он сделал больному укол и отправился в лабораторию контроля за атмосферой корабля, что располагалась на палубе «С». Эта палуба, полностью отданная под службы, теперь была пуста, как гробница. Дон прошел мимо гулких складских помещений, с которых сняли даже двери, и подошел к ожидавшему его Хэнсену.

— Сэр, вот последние новости, — сказал тот. — Посмотрите сами.

Дон бросил взгляд на страницы с колонками цифр, но его захлестнула новая волна усталости.

— Прошу вас как специалиста, объясните мне, почему содержание кислорода падает так быстро.

Хэнсен указал на приборы, расположенные на одной из стен лаборатории. Среди них был смотровой глазок, в котором едва колыхалась почти прозрачная зеленая жидкость.

— В этом окошке вы видите тот самый фитопланктон, другими словами, одноклеточные растения. Они перерабатывают выдыхаемую нами двуокись углерода в кислород. Большую часть этих растений мы потеряли во время аварии, много фитопланктона погибло из-за солнечной бури, а того, что осталось, недостаточно для производства необходимого нам кислорода.

— А есть какие-нибудь способы ускорить рост фитопланктона? Хэнсен покачал головой.

— Я делаю все возможное, но процесс идет чересчур медленно.

Мы не в состоянии ускорить деление клеток, даже если добавим в воду питательные вещества.

— Понимаю, — Дон глянул вокруг себя. — А другие приборы для чего?

— В основном, для отбора проб воды, а еще — для микроскопического анализа, и в том же духе. Кроме того, здесь стоят фильтры для удаления пыли из воздуха и поглотители двуокиси углерода.

— Они работают?

— Да, но не очень эффективно, хотя я врубил их на полную мощность. Они неплохо разлагают двуокись на углерод и чистый кислород, но они — лишь вспомогательная цепь в главной системе очистки воздуха. Обычно они включаются в случае превышения допустимого уровня двуокиси углерода, да и то ненадолго.

Дон попытался собраться с мыслями.

— Может быть, нас выручат резервные запасы кислорода?

— Думаю, что нет, сэр. Этих запасов не хватит даже на сутки.

— И что же нам делать?

— Не знаю, — на лице Хэнсена отразился страх, и Дон пожалел о своем вопросе: этот человек исполнял свою работу добросовестно, но с большим ему явно не справиться.

— Ничего-ничего, не волнуйтесь. Придумаем что-нибудь.

Легко сказать «что-нибудь», но что именно? Где посреди космоса можно взять кислород? Он безрезультатно напрягал свой усталый мозг, глядя на крошечные, плавающие в воде растения, словно пытался отыскать в них ответ.

Внезапно Дон рассмеялся.

— Решение перед нами! — он похлопал по плечу изумленного Хэнсена. — Что вы здесь видите?

— Планктон, сэр.

И больше ничего?

— Нет, если не считать воды…

— Какое последнее слово вы сказали? — Вода…

— А из чего она состоит?

Лицо Хэнсена тоже озарилось улыбкой.

— Из водорода и… кислорода.

— Абсолютно точно. К тому же, атомный реактор даст сколько угодно энергии. Мы пустим ток через воду и разложим ее электролизом.

— Мы оставим себе кислород, а водород выбросим в космос. Но, капитан, для этого нужно много воды, да и планктон будет нам по-прежнему необходим.

— А я и не собирался от него отказываться. Я предвижу новую волну недовольства среди пассажиров. На корабле вся вода проходит замкнутый цикл, но ее намного больше, чем нужно для повседневных нужд. Мы определим минимальное количество необходимой воды, а остальную превратим в кислород. Пусть пассажиры будут грязными, зато они будут дышать.