Те же и Скунс - Елена Милкова

Ветер всё громче гудел, обтекая мчавшийся микроавтобус. Потом на стекле начали появляться первые капельки. Когда их стало больше, Алексей включил дворники. Теперь уже не все снежинки поспевали растаять в полёте. Дорога сделалась мокрой, а чуть позже и слякотной. Земля по обочинам была холоднее асфальта. Там всерьёз пыталась мести позёмка, снег застревал в кустах и траве, укладываясь вполне обстоятельными пятнами белизны. И всё это по-прежнему при ярком солнечном свете сквозь кисею летящих снежинок. Феерическое зрелище. Снегирёв выждал ещё немного и включил обогрев стёкол.

Когда «Форд» взобрался на подъём в Русско-Высоцком, тучи закрыли солнце. Исчезла слепящая белизна, всё вокруг посерело, как будто сразу наступил поздний вечер. Алексей снял зеркальные очки, потянулся к панели и щёлкнул переключателем, врубая габаритные огни и ближний свет фар. По днищу микроавтобуса звучно шлёпала талая слякоть, разлетавшаяся из-под колёс. Снегирёв несколько раз сманеврировал на поворотах и понял, что по такой скользкотище про тормоза лучше забыть совсем: слишком лёгкий задок порожней машины имел по этому поводу своё особое мнение, и с ним следовало считаться.

Женя благополучно проспал ровно половину дороги. Он проснулся, когда за пеленой снежных хлопьев мелькнула деревня Буяницы. Высоченные ели, окружавшие деревню, утопали вершинами в косматой пепельной мгле. Женя очумело вскинулся на сиденье и завертел головой, не узнавая планету.

– Зима, – сообщил ему Снегирёв. – Крестьянин, торжествуя. Ты зонтик-то захватил?

– Нет, – огорчился Женя. – Не захватил.

– И я нет, – сказал Алексей. Почему-то это необыкновенно развеселило обоих. Через несколько километров, в Чирковицах, они обогнали весьма экономно одетого велосипедиста, обречённо пробивавшегося сквозь бурю. Скорость у бедолаги была черепашья. Снегирёв вильнул к обочине, остановился и подождал, пока несчастный подъедет. Спортсмен оказался молоденькой девушкой в коротких трикотажных штанах, открывавших красные пупырчатые коленки. Снегирёв гостеприимно распахнул заднюю дверь «Фордика»:

– Грузи агрегат… Далеко тебе?

– В Кингисепп, – доверчиво объяснила девчонка. – К тёте…

Когда ледяной ветер прошивает насквозь теоретически непромокаемую ветровку и вколачивает снег пригоршнями за ворот, двое мужчин, предложившие помощь, кажутся совсем не такими опасными и подозрительными, как в «мирное время». Девушку устроили посередине кабины. Женя дал ей одеяло, хранившееся на всякий случай, и раскупорил термос с горячим чаем. Снегирёв тронул машину, и талая жижа снова звучно захлестала по днищу.

– Домой-то чего не повернула? – поинтересовался Женя. – На рекорд потянуло?

Девушка отпила чаю и убрала со лба спутанные мокрые волосы:

– Так тётя ждёт. Разволнуется…

Эсфирь Самуиловна поправила очки и с первой попытки вдела суровую нитку в ушко толстой иголки. За окном собиралась, кажется, разразиться какая-то пропасть, но тётя Фира была слишком занята, чтобы обращать внимание на капризы осенней погоды. Стемнело в полдень? Подумаешь, лампу включим, оно даже так и уютней. В большой миске высилась пышная груда взбитого миксером фарша, на широкой доске красовалась аккуратно разложенная будущая оболочка: розовые шкурки освежёванных окуней и то, что удалось спасти от сварившейся кожи горбуши. Тётя Фира долго прикидывала так и этак и наконец поняла, как сшить их все вместе, чтобы получилась достаточно объёмистая «колбаса». При этом форма гефилте фиш, увы, утрачивала всякий образ и подобие рыбы. Ничего: тётя Фира полагала, что Алёша её простит.

Она занесла иглу над распластанными шкурками, потом покосилась в сторону «Самсунга» и задумалась, не стоит ли уже включить воздуходувку на прогрев, как требовала инструкция. И решила, что, пожалуй, не стоит. Во-первых, печка недавно работала и ещё не остыла, а во-вторых, сшивание оболочки займёт уж точно не пять минут, положенных для прогрева, а существенно больше. Минут пятнадцать, если не все двадцать пять!

– Так что зай гезунд, – вслух пожелала тётя Фира «Самсунгу». Растянула пальцами скользкую рыбью кожу и воткнула в неё иголку. Шить оказалось неожиданно тяжело. На середине первого же шва пальцы от напряжения свело судорогой: пришлось дать им отдых.

Васька по обыкновению устроился на холодильнике, чтобы иметь максимальный обзор и ни в коем случае не пропустить чего-нибудь интересного. Хозяйка вправду занималась делом до крайности любопытным, и Васька довольно долго не сводил глаз со стола. Однако даже кошачье терпение не беспредельно. В конце концов котик свернулся лохматым клубком и сладко заснул..

…Часа через два каторжного труда оболочка для гефелте фиш была готова для набивания. Тётя Фира строго-настрого запретила себе думать об эстетической стороне дела и принялась заталкивать фарш. Алёша сам не знал в точности, когда возвратится: что, если он постучит в дверь прямо сейчас и потребует кушать?.. Шма-Исраэль!.. Страшно даже подумать. Тётя Фира завязала ниткой тугую лоснящуюся колбаску и с огорчением убедилась, что примерно половина фарша осталась, так сказать, не у дел.

– Ничего, – по обыкновению вслух рассудила она. – Котлеток наделаю.

Печь колбаску в воздуходувке предстояло примерно сорок минут («Плюс подогрев!» – напомнила себе тётя Фира). Она водворила гефилте фиш в овальную стеклянную формочку и закрыла дверцу «Самсунга». Нажала кнопку запуска, вытерла руки и впервые за всё время повернулась к окну.

Там валил снег такой гущины, что не было видно противоположной стороны улицы. И темень стояла совершенно кромешная. Тётя Фира вздрогнула и замерла в неподвижности перед огромным полукруглым окном.

– Изгадал изгадаш шмей рабо, – сами собой пробормотали её губы начало молитвы. – Бетлмо дивро хирхей веяцлихь малхусей…

После гибели Кирочки такие вот внезапные бури приключались почти каждую осень – как, впрочем, и ранее. Но чтобы именно в тот самый день…

Незадачливая велосипедистка сидела в кабине «фордика» между Женей и Снегирёвым. Она глотала обжигающий чай, стараясь не расплескать его при толчках себе на колени, куталась в тёплое одеяло и с огорчением чувствовала, как пропитывает его влага с её вымокших одежонок.

– Отчаянная вы девушка, Танечка, – ласково выговаривал ей Женя, сидевший по-прежнему справа. Временами, когда машину мотало, Таня сквозь одеяло задевала его коленкой. Сначала она старательно отстранялась, потом перестала обращать на это внимание.

– Да я сюда уже ездила… – смиренно оправдывалась она. Ей очень не хотелось выглядеть легкомысленной авантюристкой. – Сегодня с погодой просто не рассчитала. Обещали же к вечеру…

– Танечка, никто не сомневается в ваших спортивных талантах, – сказал Женя. – Я совсем не про то. Вы же взрослая девушка, понимаете, сколько выродков развелось. В один миг с велосипеда собьют…

– А пускай попробуют! – неожиданно воинственно ответила она. – Вот уж чего не боюсь. Я на нож ходила. У меня синий пояс по тэквондо!

– Вопросов нет, – скосил глаза Снегирёв. – Куда поворачиваем, командир? Прямо в Турцию или сначала в Стокгольм?..

Все трое расхохотались.

– Я перед вами, Танечка, просто преклоняюсь, – подумав, сказал Женя Крылов. – Жалко, вас с нами не будет, когда обратно груз повезём, уж точно никто сырки бы не отнял… А вообще, знаете, есть у меня знакомый… Он по всем этим делам – где-то на уровне чёрного пояса. В каких переделках бывал, вы не поверите. Ну и работает, не то что мы с вами, – в серьёзной конторе… А не так давно поехал за город, к девушке. Подъезжает и видит, двое пьяных дерутся, женщина вокруг мечется, на помощь зовёт…

Опаньки!..– ахнул про себя Снегирёв. – Вот это «приехали»!..

– Он, естественно, к ним, – продолжал Женя. – Разнимать. А женщина его вдруг хресь дубинкой по очкам! Тут те двое подоспели и – смертным боем… Хорошо, мужик один мимо проезжал, выручил. А то бы даже не знаю…

– Я в серьёзной конторе не работаю, – сказала Таня. – На меня засаду делать не будут. А он, этот ваш друг, наверное, сильно влюбился, раз у него интуитивное восприятие не сработало…

– «Не волнуйтесь, тётя, дядя на работе, а не с кем-нибудь в кино!..» – громко запел Снегирёв. Микроавтобус въезжал в Кингисепп.

Танина тётка проживала на улице с очень нетривиальным названием: Карла Маркса, «форд-транзит» подъехал к большому новому дому и аккуратно остановился. При мысли о том, что вот сейчас придётся вылезать из-под тёплого одеяла обратно в режущий ветер со снегом, девушку пробрала дрожь. Снегирёв вытащил велосипед, и мужчины вдвоём отправились провожать Танечку до квартиры.

– Ну ладно, что вам задерживаться… – начала она прощаться, позвонив в дверь. Прошла минута, другая… Таня позвонила снова. Тётка не появлялась. Таня с отчаянием посмотрела на прислонённый к стене мокрый велосипед и позвонила соседке.