Кржижановский - Владимир Петрович Карцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кржижановский заканчивал:
«…Как ни несовершенно изложение мною плана, думаю, что я все же показал вам, что такой политический план, о котором говорил Владимир Ильич и который действительно может мобилизовать около себя миллионы, вы теперь имеете в своих руках. Прошу осветить карту. Дайте электростроительство, дайте топливо!
Транспорт!
Металл!
Текстиль!
Химию!
Дайте всю строительную программу пятилетия!..»
Карта первой пятилетки, карта будущего, карта социалистического строительства расцвела разноцветными огнями в глубине сцены. Когда в конце она засветилась вся, зал взорвался аплодисментами…
Од выходил из Большого театра. Был солнечный майский день. Казалось, радовалась вся страна. Он улыбался. Сверкал полированными боками «паккард». Такой снимок сделал своим «кодаком» бойкий фотограф.
Он вернулся домой. Как хорошо было бы обсудить события этого великого дня с Зинаидой! Но она была в это время на лечении в санатории в Крыму.
Из писем З. П. Кржижановской-Невзоровой
Г. М. Кржижановскому
Мухолатка, 16 мая 1929 года. «…Сегодня у тебя, Глебушок, открылся съезд, шумят витии и пр., а у нас тишина, пустыня и безмятежность… Полюсы!..»
Мухолатка, 18 мая 1929 года. «…По моим расчетам, Глебушок, сегодня ты должен делать доклад… Завтра надеюсь получить очередную телеграмму — мою отраду. Пятилетка в полном ходу. Везде и всюду о ней. Очень трудно сказать что-нибудь такое, чего уже не пропели на все лады… как тебе уложиться в 2–3 часа? И интерес, очевидно, большой. Ведь 300 ораторов записалось. Это очень и очень знаменательно…»
Мухолатка, 27 мая 1929 года. «…Вчера наконец получили газеты от 24-го с описанием твоего доклада. От волнения у меня в горле стоял ком и не могла заснуть без лекарства. Телеграмма твоя совсем не передала действительности… Как рада, как рада!.. Сделано большое, большущее дело. Эх, жаль только Старика нет. Вот бы был доволен!»
…Когда в первый раз после съезда Кржижановский увидел Сталина на одном из кремлевских совещаний, тот издалека поприветствовал его и прислал записочку:
«Глеб Максимильянович! Говорят, что доклад на Съезде Советов СССР получился у Вас великолепный. Приветствую! Ст.».
Впрочем, очень скоро отношения между Сталиным и Кржижановским стали осложняться. Началось это, очевидно, давно, но ярко проявилось после раскрытия в стране крупных контрреволюционных организаций: «Промпартии», «Трудовой крестьянской партии», «Союзного бюро РСДРП». Активные противники социализма орудовали рядом с Кржижановским, в том числе и в Госплане. Важнейшие хозяйственные организации страны — Госплан, ВСНХ, Госбанк, Центросоюз — оказались зараженными предательством великого дела.
Кржижановский бодрился, но удар был тяжелым и неожиданным. Он понимал, что при таких условиях неизбежны подозрения и по отношению к нему. Он написал записку председателю ОГПУ Менжинскому: «На основании тех материалов, которые идут от ОГПУ насчет Госплана, я чувствую себя совершенно дезавуированным в собственных глазах… Но подавать в отставку у нас не принято. Что тут делать?»
Менжинский на том же листке карандашом ответил: «В таком же положении находятся все учреждения и Н. Фин, и Н. Торг, и Н. Зем, и НКПС и т. д., словом, все учреждения, дававшие Вам цифры, — вплоть до ЦСУ и т. п. Надо стиснуть зубы и подобрать работников честных — продолжать работу».
Но все же Глеб Максимилианович решил уйти из Госплана. Он сообщил об этом Сталину. Тот сказал:
— Уходить, по-моему, не нужно. Но если уж решили, уходите не совсем — оставляйте, по крайней мере, на вешалке Госплана свою шляпу…
10 ноября был подписан приказ об освобождении Кржижановского согласно его просьбе от обязанностей председателя Госплана Союза ССР с оставлением его заместителем председателя Госплана Союза ССР.
Кржижановский некоторое время еще работал в Госплане. Он хотел заглянуть в завтрашний день, узнать, что будет че^ез 10–15 лет. Этого же требовали и интересы государства, которому нужны были дальние рубежи. Это мог быть «второй план ГОЭЛРО». Но нет, так не стоит. ГОЭЛРО неповторим, как сама история, как время, меняющее и людей и планы.
Предложение создать долгосрочный перспективный план не получило поддержки. Более того, это предложение, настойчиво выдвигаемое Кржижановским, стало вызывать раздражение.
Глеб Максимилианович решил уйти из Госплана совсем.
— Почему вы оставили Госплан как раз в тот момент, когда там началась такая интересная работа, — планирование по пятилеткам? — спросил Кржижановского его заместитель по новой работе — Энергоцентру — Юрий Николаевич Флаксерман.
— Оставаться было невозможно, — прямо ответил Глеб Максимилианович, — председатель Госплана должен пользоваться абсолютным доверием и пониманием самого высокого руководства. Этого нет. И споры надоели. На словах все признают необходимость наращивания энергетики. Все понимают: можно купить, заказать за границей и привезти все — металл, машины, топливо, хлеб. Необходимы только средства. Но купить электроэнергию нельзя — она не продается. Все понимают, что любая задержка в темпах электрификации вызовет замедление развития народного хозяйства. А лишь доходит дело до распределения ресурсов, упрекают в пристрастии: почему не «металлофикация»? Почему не «машиностроение»? Почему вы, Глеб Максимилианович, именно энергетике даете наибольшие темпы развития? Не потому ли, что вы сами энергетик? Неприятная тема. Не будем говорить об этом…
Новым председателем Госплана был назначен Валериан Владимирович Куйбышев. Понимая сложное моральное состояние Кржижановского, он издал по Госплану приказ, в котором высоко оценил заслуги Глеба Максимилиановича, и направил ему открытое письмо следующего содержания:
«Дорогой Глеб Максимильянович!
Решением Правительства Вы назначены руководителем Энергоцентра — органа, оперативно осуществляющего и воплощающего в жизнь ленинский план электрификации. В течение 10 лет Вы были руководителем Государственной Плановой Комиссии, выросшей из Государственной Комиссии по электрификации России. Ваши заслуги в создании ГОЭЛРО, составленного Вами под непосредственным руководством Ленина, были отмечены высшим органом пролетарской диктатуры — ЦИКом СССР, наградившим Вас орденом Ленина. Верный ученик Ленина, Вы соединяете в себе широкий научно-теоретический кругозор с революционным энтузиазмом большевика, отдавшего 40 лет своей жизни делу рабочего класса.
Расставаясь с Вами, дорогой Глеб Максимильянович, Президиум Госплана уверен, что Вы и впредь останетесь неутомимым борцом за окончательную и полную победу планового начала во всем народном хозяйстве и на новом боевом посту обеспечите быстрый, решительный перелом и подлинно большевистские темпы электрификации».
Кржижановский подвел черту под своей деятельностью в области планирования статьей «Научное строительство жизни»:
«Как ни скромны наши достижения по действительному плановому охвату нашего хозяйства, перспективы этих работ в настоящее время обрисовываются перед нами с чеканной ясностью. Стихия «вещей», лежавшая до сих пор
