Изучающий мрак (Дарвей) - Майя Зинченко

  - Почему же? - удивился Дарвей. - Если даже из убийцы получился спаситель мира, - в его голосе послышалась ирония, - то почему бывший вор не может стать отличным целителем? Учеба в Академии - отличный шанс. Воспользуйся им.

  - Клифф, ты был вором? - девушка озадачено вскинула брови.

  - Давно, - ответил за него монах. - В далекой голодной молодости.

  - Я не знала об этом.

  - Да, вот такие мы загадочные... Никогда не являемся теми, кем кажемся.

  - А я вот не знаю, что буду делать, - Лета грустно посмотрела на монаха.

  - Вернешься в Габельн?

  - Скорее всего. И буду навещать тебя по выходным.

  - О, как мило... Неужели я тебе еще не надоел?

  - Нисколько.

  - А я думал, что Малем уже пригласил тебя к себе, дабы показать все прелесть подгорного царства. Странно, когда мы с ним обсуждали эту тему, он собирался это сделать.

   Гном поперхнулся и стал усиленно кашлять. Схватившись за горло, он покраснел как вареная морковь. Клифф участливо похлопал друга по спине.

  - Серьезно? Малем, ты мне ничего не говорил об этом.

  - Я... Я хотел сделать тебе сюрприз, - хрипло сказал Малем. - Что скажешь?

   Лета нерешительно посмотрела на них обоих и задумалась. Монах, чувствуя ее неуверенность, произнес:

  - Я был бы только рад, если бы ты поехала. Малем - отличный товарищ, с ним ты будешь в полной безопасности, и он не даст тебе скучать. Представляешь, какие красоты тебе откроются? Гномы великолепные мастера и художники, их города - это произведения искусства. Огромные колонны, поющие статуи, разводные мосты, звенящие фонтаны, гигантские мозаики... К тому же гномы очень дружелюбно настроены по отношению к гражданам империи.

  - А как же ты?

  - Со мной все будет в порядке. Не беспокойся. Ты считала, что мне нужна помощь, но это не так. Я сам в состоянии о себе позаботится. Малем, ну не молчи, словно ты рыба! Скажи хоть что-нибудь.

  - Э... - он прокашлялся. - Лета, для меня было бы большим подарком, если бы ты согласилось составить мне компанию и тогда я бы показал тебе все что ты захочешь, если конечно ты не откажешься поехать, в таком случае тебя встретят наилучшем образом, когда ты появишься , уверяю там действительно чудесно, где я бывал и...и... - гном запутался в собственных словах и умоляюще посмотрел на Дарвея, ища у него поддержки.

  - Я согласна поехать, но с одним условием, - сказала девушка.

  - Каким? - с трудом выдавил Смотрящий.

  - Ты покажешь мне все самое лучшее, все чудеса, о которых упомянул Дарвей. А потом, - она обернулась к монаху, - я обязательно вернусь в Габельн и сообщу, насколько ты был прав.

  - Пожалуйста. Только я всегда прав, - ухмыльнулся монах. - Можешь не сомневаться.

   Они посидели на веранде еще около часа, пока совсем не стемнело, а потом вернулись в гостиную, поближе к теплому камину. Лета, зевая на ходу, отправилась спать. Она страшно нервничала все эти дни, и плохо высыпалась. Клифф, сославшись на желание повторить перед сном некоторые заклинания, тоже поднялся в свою комнату.

   Дарвею же, который успел вдоволь належаться за время болезни, уходить не хотелось. Малем, восстанавливающий силы за счет пламени и, не спавший уже третьи сутки, согласился посидеть вместе с ним. Когда они остались одни, гном протянул монаху руку и крепко пожал ее.

  - Спасибо тебе. Я этого не забуду.

  - Я ничего не сделал. Только немного подтолкнул тебя в верном направлении.

  - Немного подтолкнул? Да я бы никогда не решился пригласить Лету. А ты сделал это от моего имени... И у тебя это получилось так просто, естественно.

  - Малем, иногда достаточно маленькой пылинки, чтобы чаши весов склонились в нужную сторону, - поучительно сказал Дарвей. - Я же знаю, что ты сходишь с ума от ревности.

  - Знаешь?! О, пламя, как мне стыдно...

  - Ты не виноват. И потому, я считаю своим долгом помочь тебе. Но не из-за того, что Лета не равнодушна именно ко мне. Я сделал это во имя нашей дружбы. Дружба - это ценный дар, который дано сохранить не каждому. Возможно, с тобой она забудет обо мне, а что будет дальше... - он пожал плечами. - Кто знает?

  - Да ну тебя... Это пустая надежда. Мы не сможем быть вместе.

  - Кто знает? - снова повторил Дарвей, улыбаясь. - Но давай сменим тему. Ты спрашивал меня, как я сумел выдержать натиск Хаоса.

  - Да. Но если не хочешь - не отвечай.

  - Ты как-то сказал, что ваши жрецы уступают бакетам, потому что те призывают силы разрушения.

  - Да, я помню, - неуверенно кивнул Смотрящий, не понимая, куда клонит монах.

  - Этого бы не произошло, если бы вы сумели ответить им любовью на их ненависть. Ты одолеешь своего врага, только полюбив его.

  - Это невозможно. Слова... Как осуществить подобное на практике? Разве можно любить, когда тебя горят желанием разорвать на части? - воскликнул Малем с негодованием.

  - Именно поэтому каны опередили вас и орков, - веско сказал Дарвей. - Вы слишком узко мыслите, это и удерживает вас на земле. Но придет и ваше время - я вижу, оно уже скоро, и все переменится. Смена эпох не за горами. Да-да... Теперь перед нами лежит чистый лист, на котором можно написать все, что душе заблагорассудится. Я вижу новые возможности, смешение магий людей, орков, гномов. Нечто великолепное, небывалое.

  - С кем я сейчас говорю: с моим другом - человеком или неким высшим существом?

  - А разве есть разница?

   Дарвей с деланным равнодушием пожал плечами и, щелкнув пальцами, зажег свечу стоящую на каминной полке. Монах не обладал магическими способностями и Малем отлично знал это. Гном поднялся с кресла и изумленно посмотрел на огонек вблизи. С ним все было в порядке, да и свеча была самой заурядной - среднего размера, темно-желтого цвета. Такие свечи тысячами продают в лавках.

  - Как это у тебя получилось? - он стремительно обернулся, но на его вопрос было некому ответить.

   Перед Малемом было пустое кресло, еще хранящее очертания его друга. Но самого монаха в гостиной не было. Дарвей нисколько не утратил своего умения бесшумно исчезать и появляться, когда ему заблагорассудится.

  - Призрак всегда остается Призраком, - сказал Малем. - Ничего не изменилось.

   Он подбросил в камин пару поленьев и, придвинув кресло поближе к решетке, принялся смотреть на изменчивое пламя.