Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе - Михаил Зефиров

Семь членов экипажа «Стирлинга» погибли, а один летчик сержант Смит (R. G. Smith) уцелел и попал в плен. Затем в феврале 1945 г. в рамках программы по репатриации тяжелораненых и больных военнопленных он вернулся в Англию.

В ту же ночь еще раз подтвердилось, что угроза со стороны британских ночных истребителей не пустой звук. Лейтенант Крёнер, недавно прибывший в IV./NJG1, но уже имевший на счету две победы, при заходе на посадку на аэродром Финтен, у западной окраины Майнца, допустил роковую ошибку. Он включил навигационные огни, и почти сразу же его самолет был атакован и сбит вражеским истребителем. Крёнер и его радиооператор унтер-офицер Дамман погибли.

При этом надо отметить, что «Мессершмитт» самого Шнауфера за всю войну ни разу не был атакован британскими ночными истребителями. Возможно, это было просто удачное стечение обстоятельств, но для этого имелись и определенные объективные предпосылки. Так, например, Румпельхардт никогда не держал свой радар постоянно включенным, как делали некоторые радиооператоры, а включал его, только когда они были в потоке бомбардировщиков и требовалось обнаружить цель. Это значительно снижало риск обнаружения сигналов их РЛС аппаратурой «Serrate», установленной на «Бьюфайтерах» и «Москито».

Наиболее опасным моментом, как видно из случая с лейтенантом Крёнером, оставалась посадка. Большинство немецких пилотов заходили на посадку с включенными навигационными огнями, постепенно снижаясь и уменьшая скорость, что делало их легкой мишенью для барражировавших выше британских ночных истребителей.

Шнауфер же, по воспоминаниям Румпельхардта, использовал другой режим захода на посадку. Он подходил к аэродрому на сравнительно большой высоте и лишь в самый последний момент, включив навигационные огни, начинал резко снижаться, одновременно скользя на крыло. Уже в самом низу он выпускал шасси и сразу же садился. Едва самолет касался полосы, Шнауфер сразу же выключал навигационные огни, и в это же время гасли посадочные огни аэродрома.

Вообще посадочные огни включались только после того, как пилот передавал по радио кодовое слово «Christbaum» («Рождественская елка»). По случайному совпадению гражданское население Германии с черным юмором называло рождественской елкой гирлянды сигнальных огней, которые сбрасывали британские «патфиндеры», обозначая ими цель бомбардировки.

Вечером 3 октября англичане совершили налет на Кассель. Шнауфер в 21.50 на высоте 5300 метров атаковал и сбил «Галифакс» из 158 Sqdn. RAF, который упал в 8 км севернее г. Минден. Это был его последний совместный вылет с радиооператором унтер-офицером Эрихом Хандке. Всего же в течение полутора часов – с 21.47 до 23.15 – ночные истребители Люфтваффе сбили шестнадцать самолетов.

В начале октября на аэродром Квакенбрюкк после окончания офицерской школы прибыл Румпельхардт. Однако тогда он все еще носил погоны фельдфебеля, а звание лейтенанта ему присвоили лишь в апреле 1944 г.

Свой первый успешный вылет экипаж Шнауфер – Румпельхардт – Гёнслер совершил в ночь на 9 октября. Тогда в налете на Ганновер участвовали 504 британских тяжелых бомбардировщика, включая 26 «Веллингтонов». Это был последний рейд на Германию, в котором участвовали эти двухмоторные самолеты. Одновременно еще 119 самолетов нанесли отвлекающий удар по Бремену.

Ночные истребители Люфтваффе сбили 27 бомбардировщиков, два из которых были на счету обер-лейтенанта Шнауфера. Сначала он в 01.13 на высоте 5100 метров атаковал «Галифакс» из 158 Sqdn. RAF, который до этого был уже поврежден зенитным огнем. Самолет упал в 9 км севернее городка Зулинген, в 36 км южнее Бремена. Весь его экипаж во главе с флайт-сержантом Катером (D. C. R. Cater) уцелел и попал в плен. Затем Шнауфер в 01.42 юго-восточнее Ганновера на высоте 5300 метров сбил второй «Галифакс», достигнув рубежа в 30 побед.

В ночь на 18 октября англичане снова бомбили Ганновер. Однако на этот раз над городом висели облака, и он получил значительно меньшие повреждения, чем во время предыдущего налета, когда одних погибших было свыше 1200 человек. В 20.25 Шнауфер на высоте 5300 метров сбил «Ланкастер» из 101 Sqdn. RAF. Тот рухнул в 20 км северо-западнее Ганновера, и девять членов его экипажа погибли. Всего же ночным истребителям с 20.05 до 20.43 удалось сбить двадцать самолетов: восемнадцать «Ланкастеров» и два «Галифакса», или 5 % от общего числа бомбардировщиков, принимавших участие в налете.

В ту ночь британская авиация потеряла 5000-й бомбардировщик с начала Второй мировой войны. При этом ночные истребители Люфтваффе с начала 1940 г. до октября 1943 г. одержали 2520 побед, сбив только в августе 43-го года 290 самолетов. Каждую ночь Бомбардировочное командование RAF в среднем теряло 3,5 % участвовавших в налетах самолетов. На первый взгляд этот небольшой процент потерь на самом деле был смертельным для экипажей бомбардировщиков. Тут в действие вступала простая, но очень жестокая математика. Каждый пилот, штурман и так далее должен был совершить тридцать боевых вылетов, а тридцать раз по 3,5 % равнялось 105 % потерь! И эта математика подтверждалась на практике – мало кто из членов экипажей британских бомбардировщиков благополучно пережил тот период.

Длинные осенние вечера позволили англичанам совершать налеты на города, находящиеся в глубине Германии. Так, вечером 20 октября 358 «Ланкастеров» атаковали Лейпциг. Однако их встретила ужасная погода, и бомбежка не достигла цели. Один из британских штурманов, назвав этот налет «хаотическим», написал в дневнике: «Облака до высоты 20 000 футов по всему пути. Сильное обледенение. Десятиминутный полет по кругу над целью и пробный заход. Приземлились в Уикенби почти без бензина». Тем не менее немцам удалось сбить шестнадцать бомбардировщиков, большинство из которых было на счету ночных истребителей.

В 18.38 Шнауфер взлетел из Квакенбрюкка и направился на запад, навстречу приближавшимся бомбардировщикам. В 19.13 восточнее голландского г. Ассен он на высоте 5400 метров сбил «Ланкастер» Mk.III из 7 Sqdn. RAF. Спустя двенадцать минут около местечка Шпанхарренштетте, в 28 км северо-восточнее немецкого Меппена, его жертвой снова на высоте 5400 метров стал «Ланкастер» Mk.III из 405 Sqdn. RCAF. Оба самолета были «патфиндерами» (целеуказателями) и летели во главе потока бомбардировщиков. Из четырнадцати человек, входивших в их экипажи, в живых остался лишь один бортстрелок с канадского «Ланкастера» – воррэнт-офицер Джонсон (O. Johnson).

Ранним вечером 23 ноября 383 британских бомбардировщика, в числе которых было 365 «Ланкастеров», взяли курс на Берлин. Маршрут их полета проходил над южной оконечностью острова Тексел у голландского побережья, потом бомбардировщики поворачивали немного на юго-восток, а затем уже севернее Ганновера разворачивались точно на восток, к Берлину. Вылетев из Квакенбрюкка, Шнауфер снова полетел на запад. В 18.50 на высоте 5000 метров его первой жертвой снова стал «патфиндер» из 405 Sqdn. RCAF, упавший северо-западнее голландского поселка Тер-Апел, в 15 км северо-восточнее г. Эммен. Спустя десять минут – уже в районе немецкого Клоппенбурга – он сбил «Ланкастер» из 12 Sqdn. RAF. Из двух экипажей уцелели и попали в плен только по одному человеку.

Вечером 16 декабря к столице Третьего рейха направились уже 483 «Ланкастера», одновременно десять «Москито» должны были нанести удары по Касселю и Ганноверу, чтобы отвлечь немецкие ночные истребители. Над Голландией и Северной Германией была сильная облачность, и IV./NJG1, которая еще 1 декабря перебазировалась в Леуварден, получила запрет на вылеты.

Шнауфер сидел на командном пункте эскадрильи, когда услышал по рации сообщение, что британские бомбардировщики уже над Северным морем. Он не выдержал и, сорвавшись с места, бросился к своему самолету, несколько раз прокричав на бегу: «Запуск! Запуск!» Видимость над аэродромом не превышала пятнадцати метров, но его Bf110 «G9+DZ» все же осторожно поднялся в воздух. Набирая высоту, «Мессершмитт» наконец пробил слой облачности, и по внутренней связи пилот с облегчением сказал экипажу: «Видите, юноши, тут вверху небо кристально-чистое».

Румпельхардт вспоминал: «Мы взлетели в 17.37, один истребитель против вражеского потока бомбардировщиков. Мы даже не спрашивали себя о том, стоит ли рисковать. Нижняя кромка облаков была на высоте тридцати метров, огни аэродрома в тумане были едва видны. Через секунду наш Bf110 был окружен плотной облачностью. Двигатели работали на полную мощность. Был очень высок риск, что вот-вот начнется сильное обледенение крыльев, но Шнауфер продолжал упорно набирать высоту. Наконец, на высоте около 4900 метров мы вышли из облаков. Здесь было яркое, звездное небо, и мы быстро забыли про опасности, через которые только что прошли.

Радиосвязь с наземной станцией наведения была первоклассной, и вскоре мы получили приказ повернуть на север. Шнауфер и Гёнслер всматривались в темноту, в то время как я полностью сосредоточился на своем радаре. Скоро я засек отметку от цели, находившейся от нас на расстоянии приблизительно в 4000 метров. По внутренней связи я сразу же сообщил Шнауферу необходимый курс, и через какое-то время Гёнслер заметил слабую тень бомбардировщика. С умением, которое приобретается только на практике, Шнауфер подвел наш самолет точно под «Ланкастер», который продолжал, ничего не подозревая, лететь на восток.