Ленин. Человек — мыслитель — революционер - Воспоминания и суждения современников

Теперь да будет позволено остановиться на практицизме и узком делячестве тов. Ленина.

Был такой случай.

В комнату, где в числе нескольких человек находился М. Горький, входит Ленин; не входит, а, как это обычно у него, почти вбегает. Он спешит: только что кончилось одно заседание, теперь начинается другое. На ходу ест, наливает стакан чая, быстрым и особо характерным жестом перевертывает одну из книг, привезенных М. Горьким ему в подарок. Так же бегло и быстро, сощурившись, перелистывает ее. И в этих приемах видна прочно установившаяся манера обращаться с книгой, сразу схватить и прикинуть ее в уме. Такие жесты вырабатываются только в результате длительного общения с книгой.

Горький немного исподлобья наблюдает и присматривается к Ленину. У Ленина, по обыкновению, играют и светятся глаза. Как будто должно быть наоборот. Глаза Ленина переместить бы к художнику Горькому, а «догматик» и «схематик» должен получить маловыразительные, водянистые глаза М. Горького. Горький угловат, утюжен, нескладен, молчалив, неподвижен. Ленин по-каратаевски кругл и проворен, наэлектризованный живой комок.

М. Горький связан с берлинским книгоиздательством Гржебина, издающего по-русски наших классиков, книги по отдельным отраслям научного знания. Изданы книги отменно хорошо, и это радует Горького. В руках у Ленина прекрасный сборник индийских сказаний и легенд, подобранных М. Горьким с большим вкусом и мастерством.

— Да, да, — соглашается Ленин, — превосходные издания, только поменьше бы беллетристики и побольше деловых книг. А то вот голод у нас и разруха. С ними нужно разделаться в первую очередь.

— Да ведь дешевка, Владимир Ильич, — убеждает М. Горький, — пустяки, копейки…

— Золото, золото ведь идет на это. А золота нет…

Две правды, две истины. Не хлебом единым жив человек. Конечно. Но когда хлеба нет, совсем нет? Нет, пусть сначала хлеб, паровозы, мануфактура, а затем беллетристика. И за этим якобы узким практицизмом, за этой деловой сухостью чудится большая любовь и горячее чувство к страдающему трудовому человеку.

Эти беглые мысли вызваны «по поводу». А не по поводу, откровенно и по правде говоря, думается сейчас о другом, о совсем ином. О том Ленине, который вынужден бороться с болезнью. И не о России, не о человечестве, не о его отношениях к ним, не о его удельном весе — да простится это, — а вот именно о больном человеке Ленине, об этом «самом честном парне, какого еще не было на свете», об этом сыне человеческом, об этих глазах, об этом песочном подвижном лице, на которое легла тень болезни, об этих маленьких, словно прижатых ушах, об этом куполообразном чудесном лбе, об этом простом и живущем, что идет от детских пеленок, от теплоты детской кроватки, от малых и бесценных материнских забот, горя и радости. Вот об этом.

И еще вот о чем. О том, что еще долго будет скорбным и обидным в жизни человеческой, что нужно преодолевать, побеждать. Бесконечна «дорога гигантов», и уходит она в вечность, в далекие, туманные исторические дали, о которых тоскует человек с печалью и болью, с радостью и нетерпением, которые зовут и манят к себе, как русские необъятные горизонты в часы вечерних закатов и зорь. Бесконечен путь прогресса, путь шествия человека «вперед и выше», путь побед и поражений, ибо только первые шаги делаются и сделаны доселе, чтобы дать возможность человечеству совершить переход из царства необходимости в царство свободы, чтобы не торжествовал слепой, злой, нелепый случай, разумно и планомерно покорил, подчинил силе своего хотения человек бездушную, косную власть природы, чтобы он сделался воистину венцом творения, чтобы не оставались без ответа «проклятые вопросы», чтобы клейкие карамазовские листочки распускались для всех, чтобы вместо борьбы классов утвердилась всечеловечность, чтобы раскрылась каждому великая книга жизни и зряч чтобы стал Человек великим зрением знания. Первые, робкие шаги, все еще первые попытки, несмотря на седую быль прев-ности, стоящую за нашими спинами, ибо еще жалок и беспомощен человек и бродит ощупью перед лицом необъятного и равнодушного космоса…

Неделя. 1989. № 16

М. ГАНДИ

О ЛЕНИНЕ

ИДЕАЛ, КОТОРОМУ ПОСВЯТИЛИ СЕБЯ ТАКИЕ ТИТАНЫ ДУХА, КАК ЛЕНИН, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ БЕСПЛОДНЫМ. БЛАГОРОДНЫЙ ПРИМЕР ЕГО САМООТВЕРЖЕННОСТИ, КОТОРЫЙ БУДЕТ ПРОСЛАВЛЕН В ВЕКАХ, СДЕЛАЕТ ЭТОТ ИДЕАЛ ЕЩЕ БОЛЕЕ ВОЗВЫШЕННЫМ И ПРЕКРАСНЫМ.

Вашим, товарищ, сердцем и именем… Писатели и деятели искусства мира о В. И. Ленине. М, 1976. С. 43

М. ГАРДЕН

ИЗ ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ «ИЗВЕСТИИ ЦИК СССР»

Он был незаменим, ибо он был не только знаменем и символом, но самим делом. Он не может умереть совсем. ибо над его образом, который, как образ Кромвеля, Бонапарта, Бисмарка, мог бы быть созданием великого поэта, — над образом Ленина будет продолжать неустанно работать народная фантазия. Он — часть древней русской земли (не без внутреннего и наружного отпечатка татарщины); за стальным сводом его лба ученого жил инстинкт, здравый рассудок и юмор крестьянина, умеющего мыслить и выражать свою волю в простых образах. Влияние его неизмеримо распространилось на весь мир:

он, а не армия и не полководец убил царизм и захватил вместе с ним в пучину две другие большие империи; и все Мустафы Кемали, Муссолини, Стамбулийские, Хор-ти, Прима-де-Риверы, а также Эберты и Макдональды могли явиться на сцену только потому, что был Ленин. Только мелочная тупость может спрашивать у этой могилы, допустимо ли восхищаться без буржуазных оговорок коммунистом. С инстинктивной безошибочностью Ленин угадывал вытекающую из действительного положения дел необходимость перестановки вех. Без этого инстинкта он не стал бы Павлом социализма. Тот самый Ленин, который немилосердно высмеял призыв Струве «пойти на выучку к капитализму», произнес, при совершенно другой обстановке, можно сказать под другим небом, знаменитые слова: у каждого дюжинного приказчика мы можем и должны учиться. Он никогда не был более великим, чем в этой своей речи на XI съезде своей партии, в этой величественно-жестокой откровенности своего признания, приказавшего с высоты Синая необходимое стратегическое отступление. Червь болезни уже подтачивал его тогда; но прежде чем закатилось его солнце, небо еще раз засияло под его лучами, и не было еще утра, не было еще полдня с таким ослепительным блеском и великолепием. Сотни миллионов, вплоть до темнейших глубин Азии, видели в нем, в Ильиче, в родном, в брате и друге, учителе и страже, огненный маяк своих надежд. Перелистайте книгу времен: где и когда в истории было нечто подобное? Умер человек равного которому нет, и у его могилы его гений непобедимым, прометеевским дерзанием зовет нас к долгу следующего дня.

Политики и писатели Запада и Востока о В И Ленине М, 1924 С 32

В.ГЕРЦОГ

ИЗ ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ «ИЗВЕСТИЙ ЦИК СССР»

Кто он был? Буржуазные кликуши отвечают: фанатик, преступник, антихрист, исчадие ада. Социал-демократы называют его антимарксистом, безудержным разрушителем, утопистом, заговорщиком, врагом рабочего движения…

Кто же он был в действительности? Чем он был для нас? Чем он останется в мировой истории?

Самым смелым и проницательным, смертельным врагом буржуазного строя, его изобличителем и победителем. Беспощаднейшим, непримиримейшим критиком половинчатости других. С хладнокровностью анатома он вскрыл их трупы. И все живые трупы ополчились из-за этого против Ленина. Ленин — величайший врач, которого до сих пор имело человечество; он удалил от уже гниющего тела мировой буржуазии бандажи и пластыри, которые наложили на него благонамеренные, благонадежные социал-демократы реформисты Да, Ленин вскрыл язвы человечества. Он показал, что в этом буржуазном строе ничего уже нельзя улучшить и «ревизовать», что это страшно вздувшееся тело капиталистического строя уже отмирает в тысяче судорог-кризисов, от одной катастрофы к другой, в самоубийственных войнах и без поддержки эксплуатируемых классов не может держаться ни минуты. Но то, что падает и должно упасть, необходимо ударить, чтобы оно упало.

«Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». Эти вечные слова Карла Маркса никому не дано было так провести в жизнь, как Ленину. Он не только толковал мир. Он хотел изменить его. И он изменил его. К ужасу буржуазии всего мира, к ужасу всех слабых и половинчатых, но к радости угнетенного до сих пор класса, он стал вождем борющегося рабочего класса, он стал его сияющим красным знаменем

Политики и писатели Запада и Востока о В. И. Ленине М., 1924 С. 31.

А. ГИЛЬБО