Дети Времени всемогущего - Вера Викторовна Камша

– Этот был у них главным. Я не смог его убить, – с сожалением проговорил тот, кого все называли Маноло, – а паренёк – мой.

– Папистский идол! – прошипел старший, глядя на белого командора. – Отправляйся назад в преисподнюю!

– Зачем вы перешли реку? – рядом с Хенильей Хайме выглядел, как стилет рядом с мечом.

– По воле Господа и маршала смести с лица земли папистское гнездо, – не стал запираться хаммерианин. Он ненавидел тех, к кому пришёл, но не желал молчать.

– Какое именно? – невозмутимо уточнил де Реваль. Воистину импарсиал допросит хоть покойника, хоть булыжник…

– Монастырь в старой Муэне, – бросил лоассец. Будь он поболе раза в два и мраморный, вышел бы истукан не хуже Хенильи.

– Что бы вы сделали с монахинями и паломницами, если б дошли?

– То же, что с проклятой ромульянкой…

– С вдовствующей королевой Лоасса Анунциатой? – уточнил Хайме. – Или с её дочерью?

– Со старухой.

Пятьсот опытных солдат, избивающих женщин… Кровав же их бог, но эти уже никого не убьют.

– Вы находились в сговоре с командором Сургоса?

Белолобые уставились на Хайме, как на помешанного. Командор удовлетворённо опустил и поднял голову в старинном шлеме. Кивнул.

– Почему вы не дошли? – вернулся к допросу импарсиал.

– Нас предали.

И их тоже? Похоже, в наше весёлое время все предают всех.

– Кто же?

– Луи Бутор и его шлюха. Король Лоасса – Иуда. Он думал, что замёл следы, но Господь поднял меня из могилы, чтобы я сказал: Луи Бутор послал нас на смерть. Предатель дал знать папистам, и они под видом охотников встретили нас в холмах. Мы потеряли людей и время… долг не дал нам отступить, мы смели вражеский заслон и двинулись вперёд, но у монастыря нас ждала армия.

– Почему вы обвиняете своего короля?

– С нами был его друг, граф Крапу. В последнем бою он ударил меня в спину и бежал. Младшие офицеры погибли раньше. Солдаты остались одни. Уцелело семеро. Я был без сознания, но ещё жив. Меня убили на месте первой схватки. Крапу знал, что уцелевшие будут отходить старой дорогой. Он нас ждал, он и два десятка…

– У каждого свои иуды, – вмешался Маноло, – но остановили вас обычные охотники.

– Ложь.

– Неужели вы меня не узнаёте? Вспоминайте. Вы стояли на обочине и смотрели, как добивают бойцов в латах, я вышел из кустов. Один. Я шёл вас убить…

– Сгинь! – Щека лоассца дёрнулась. – Наваждение Сатаны, это не можешь быть ты!

– Это он, господин полковник, – внезапно сказал младший, – я вспомнил. Жак выстрелил в него и попал, а он всё равно… Я не помню, что было дальше, но это он!

– Кара, – прошептал господин полковник, – это кара за то, что я подвёл маршала… Не знать, где козни Сатаны, а где – истина. Не знать вечно…

– Господин полковник! – закричал парень. – Вы сделали всё, что возможно, вы не виноваты…

– Я не исполнил приказ, – безнадёжно сказал офицер, – я виновен, но, Господи, за что ты караешь малыша Роже? И он, и его отец служили тебе, возьми же его к себе…

Глава 4

1

Белолобых никто не звал. Они явились сами, потому что не знали покоя, а может, ещё почему-то. Это было бы интересно… Это и будет интересно, если у главы Муэнского трибунала наступит утро, и всё равно память импарсиала губкой вбирала чужие имена и обиды. Возможно, они станут лишним грузом в его неупокоенной смерти, а возможно – уздой для Бутора, и крепкой уздой. Хайме внимательно слушал про графа Крапу, не забывая поглядывать на возвышавшегося над живыми и мёртвыми Хенилью. Мраморное лицо под поднятым забралом оставалось бесстрастным, но импарсиал мог поклясться, что командор доволен и уверен в себе. Он не боялся утра, он вообще ничего не боялся.

– Дон Гонсало! О Господи… – Откуда появился человек в тёмной куртке, Хайме заметить не успел, но стоявший рядом Диего прошептал:

– Перес! – И Хайме разом стало не до лоасских интриг. Альконья выпускала жертву за жертвой, чтобы с рассветом вновь пожрать. Возможно, с прибылью.

– Хулио Перес! – резко бросил импарсиал застывшему перед статуей мертвецу. – Именем Священного Трибунала Муэны ты вызван свидетелем по делу Гонсало де Хенилья. Только что ты в присутствии свидетелей подтвердил своё знакомство с упомянутым Хенильей.

– Я был ординарцем дона Гонсало. – Лоасский полковник знает, что мёртв, мальчишка, похоже, нет, а Перес?

– Ты был при командоре Муэны в тот день, когда пришли хаммериане?

Увидит Гонсало бывшего подручного или нет? Не увидел, но это ничего не значит. Орел Онсии никогда не забывал, кому и что говорит, потому его и считали правдивым. Хайме тоже считал. До недавнего времени.

– Я был с командором, сеньор. Как и всегда. – Перес смотрел не на Хайме, а на статую, но в этом ничего удивительного не было, тем паче Хенилья зашевелился.

– Я явился по первому требованию Священного Трибунала, – изрёк он, – но я не привык ждать. Пусть мне предъявят доказательства моей вины, настоящие доказательства, а не лживые вымыслы убийцы и распутника.

Командор знал толк в допросах и лет десять назад превратил бы Хайме из судьи в ответчика, но сейчас коса нашла на камень. Или камень на косу?

– Вашим ординарцем в Сургосе был Хулио Перес? – деловито уточнил импарсиал, пропустив мимо ушей претензию.

– Да, – сменил тон командор. – Я вспоминаю это имя и этого человека. Это был честный солдат.

– Он здесь.

– Этого не может быть. Он убит.

– Кем?

– Неизвестно. По моему приказу Перес пошёл справиться о здоровье сеньора де Реваля и не вернулся. Подозрения пали на хитано, но допросить их не удалось. Адуар внезапно покинул Сургос, а я готовился к Лоасскому маршу и не мог уделить расследованию должного внимания, хоть и сожалел о Пересе. Очень сожалел.

– Что ж, – Хайме перевёл взгляд на бывшего ординарца, – кто тебя убил?

Безумное дело, безумные вопросы, безумная ночь…

– Вожак хитано, – не стал скрытничать Перес, – его зовут Мигелито.

– Почему?

– Я видел, как он выскользнул из одной комнаты в гостинице, только и всего. Я не ожидал удара, ведь хитано дрались вместе с нами.

– Ты не путаешь?

– Нет, сеньор.

– Дон Диего, вы подтверждаете, что этого человека убил Мигелито?

– Он мне так сказал.

– Что видели вы?

– Перес вошёл в комнату, где лежал я, и вынул нож. Мигелито был со мной, но его скрывал полог. Он отобрал нож и вывел убийцу из комнаты. Потом вернулся за мной и сказал, что тот мёртв.

– Перес, почему ты хотел убить этого человека?

– Сеньор, я никогда его не