1185 год Восток - Запад - Игорь Можейко

Король и долговязый канцлер были во многом похожи. Генрих был неутомим в делах, Бекет тоже был неутомим. Оба были тщеславны, горды, умны. Дружбе не мешала и разница в возрасте, она достаточно компенсировалась тем, что младший друг был королем. К тому же Бекет был всегда нужен Генриху: логика его была безукоризненна и он умел идти на разумные компромиссы — это качество у короля отсутствовало. Надеясь сделать сговорчивее вельмож, недовольных тем, что делами государства правит церковная крыса низкого происхождения, Генрих, отправляясь с армией во Францию, дабы в очередной войне с Людовиком Французским доказать свои права на Тулузу, поручил Бекету командование передовым отрядом из семисот рыцарей. Ко всеобщему удивлению, Бекет оказался умелым командиром, заставил непривычных к дисциплине рыцарей совершать трудные переходы и подчиняться его приказам. Во главе своего отряда он первым ворвался в пролом стены и захватил Тулузу. Король был доволен. Но для рыцарей их командир не перестал быть спесивым плебеем. Вынужденные подчиняться ему в походе, они делали все, чтобы очернить его в глазах короля. Особую ненависть к Бекету питал некий Реджинальд Фитц-Урс, буйный норманн, который воспринимал приказания простолюдина как личное оскорбление.

Вершиной успехов Бекета была его поездка во Францию после окончания войны. Чтобы установить мир с Людовиком, который не мог простить Генриху истории с Элеонорой, английский король предложил женить своего старшего сына Генриха, которому только-только исполнилось восемь лет, на семилетней дочери Людовика от второго брака.

Посольство Бекета должно было поразить французов. Свита его состояла из двухсот рыцарей. Позади ехало восемь больших повозок, влекомых четверками коней. В одной из повозок находилась походная кухня со штатом лучших поваров, в другой — церковь, две были наполнены бочками с добрым английским пивом, в остальных хранилась посуда, одежда и утварь посольства. Впереди выступали оркестр и хор мальчиков.

Генрих был в восторге, когда узнал, что Бекету удалось очаровать нелюдимого и подозрительного Людовика и получить его согласие на мир и на брак дочери с юным английским принцем. Более того, король Франции согласился отпустить девочку в Англию, чтобы она жила там до совершеннолетия, при условии, что ее наставником будет мудрый Томас Бекет.

По возвращении посольства в Лондон жених и невеста переехали в канцелярию к Бекету, и тот каждый день занимался с ними. Дети его обожали. Ни время, ни обстоятельства не смогли сломить их любви к наставнику.

Генрих прощал Бекету его страсть к роскоши. Сам он никогда не следил за своей одеждой, ему было в высшей степени все равно, как он выглядит. Поэтому иногда он любил посмеяться над вкусами друга. Рассказывают, что однажды зимой король и канцлер ехали вдвоем по узким, темным улицам Лондона, беседуя о благе народа, и увидели сидевшего у стены нищего. Нищий дрожал от холода и протягивал за подаянием руку.

Генрих вдруг обернулся к канцлеру. Тот был одет в роскошную меховую шубу.

— Послушай, Тома«, — сказал король — правильно ли, что этот несчастный умирает от холода, тогда как у тебя есть несколько меховых шуб, которые ты не можешь надеть все сразу? Давай отдадим шубу нищему и сделаем благое дело.

Канцлер довольно сухо ответил, что надеть на нищего такую шубу все равно что приставить ворота Кентерберийского аббатства к лондонскому публичному дому.

Но король не унимался. Он стал стаскивать с канцлера шубу, а нищий в ужасе смотрел на то, как борются два знатных господина.

В конце концов королю удалось сорвать с канцлера шубу, и он кинул ее нищему. Правда, на следующий день Генрих прислал Бекету другую шубу, не хуже утерянной.

В 1162 году умер мудрый архиепископ Теобальд, глава английской церкви. При его жизни нередко возникали конфликты между церковью и государством, но Теобальд был склонен к компромиссам.

Смерть архиепископа встревожила Генриха. Крупнейший феодал государства — церковь, пользующаяся поддержкой Рима и стремящаяся к независимости от светской власти, станет опасным соперником, если ее возглавит чужой королю пастырь. Следовало предложить епископам и Риму кандидатуру, которая была бы удобна для короля.

Весть о смерти архиепископа Генриху, находившемуся в то время в очередном походе в Нормандии, привез Бекет. Разговор короля и канцлера происходил в саду замка. Король был в кожаных штанах и короткой серой рубахе, из рукавов которой вылезали грубые короткопалые руки. Канцлер же был одет изысканно и богато. На нем был длинный, до земли, алый плащ, привезенный из Далмации. Волосы его были надушены.

Выслушав доклад канцлера, Генрих помолчал с минуту, потом сказал:

— Архиепископом Кентерберийским будешь ты.

Бекет с улыбкой поднял руку, показывая жемчужины на рукаве:

— Я слишком ярко одеваюсь, чтобы угодить монахам.

Разговор этот возобновился на следующий день. И на третий.

Бекет был взволнован. То, что сначала показалось лишь королевской шуткой, было реальностью. Старик Теобальд довольствовался вторыми ролями и не желал большего. Но если английскую церковь возглавит Томас Бекет, то он будет править страной от имени Бога и Рима. Но он не сможет быть послушным слугой короля. Потому что встанет перед выбором — король или Бог. И в случае, если не прав будет король, он поднимется выше короля.

Невозможно представить себе ход мыслей Томаса Бекета. Мы знаем лишь о результатах его решения и последующем поведении. Оно поражало современников и до сих пор удивляет историков.

Генрих и Бекет договорились, что, пока не закончится траур и не придет время выборов архиепископа, о королевском решении объявлено не будет.

Весь год, в течение которого длился траур, Бекет вел точно такую же жизнь, как и прежде. В дела церкви он не вмешивался и ничем не выдавал своих намерений.

Через год, когда подошло время епископам выбрать главу церкви, в Лондон прибыл приближенный короля Ричард де Люси и объявил епископам: король желает, чтобы архиепископом Кентерберийским стал Томас Бекет.

Последние месяцы епископы провели в грызне между собой, объединяясь во фракции, перебегая из одной партии в другую и пытаясь скомпрометировать противников. Требование короля было для епископов неприемлемым — хотя бы потому, что Томас Бекет не принял пострига и был известен склонностью к мирским радостям. они не желали подчиняться королевскому чиновнику.

В течение нескольких дней в совете епископов шла отчаянная борьба, за которой следил весь Лондон.

А Бекет продолжал жить как ни в чем не бывало. Он целыми днями пропадал в канцелярии, порой срывался с места и ехал в дальнее графство, где его присутствие было необходимо.

Посланцы короля, умело пользуясь раздорами среди епископов, постепенно добились своего. Скрепя сердце епископы проголосовали, как следовало.

Бекету сообщили, что отныне он — глава церкви и второй человек в государстве. Сын торговца, ранее полностью зависевший от королевской милости, стал представителем Бога в Англии. 3 июня 1162 года Томас Бекет принял постриг и стал архиепископом Кентерберийским.

Генрих был доволен. Он добился своего и теперь ждал, когда его старый друг займется делом — приберет к рукам церковь.

В стране, где все без исключения были глубоко верующими, влияние церкви чувствовалось во всем. Человек мог быть разбойником и убийцей, но он никогда не терял надежды, что в конце жизненного пути сможет добиться прощения, потому что верил в загробную жизнь и трепетал перед адом.

В то время в Англии, как грибы, росли монастыри. Считается, что только за годы правления Генриха II было основано более ста монастырей, то есть ежегодно открывалось по три монастыря. Однако подавляющее большинство их принадлежало иностранным орденам, пришедшим из Франции, и управлялись они норманнскими аббатами. А так как монастыри были крупными феодалами, владения которых все время увеличивались, для экономики страны они далеко не всегда были благом: большие средства, выкачивавшиеся ими в Англии, утекали за Пролив. Уставы монастырей рознились и нарушались в зависимости от характеров настоятеля и монахов. Зачастую монастыри превращались в капища разврата. Самым богатым был бенедиктинский орден, владевший обширными земельными угодьями и множеством крепостных.

Монастыри цепко держались за право убежища: любого преступника монастырь мог укрыть в своих стенах, и светская власть не имела права его забрать. Такой человек мог с помощью монахов добраться до побережья, там он получал малую толику денег и оказывался на судне, уходившем к берегам Франции, или он мог остаться в монастыре, пока не минует опасность. В монастырях, которым было выгодно содержать беглецов, потому что они были даровой рабочей силой, скрывались тысячи людей, объявленных вне закона, некоторые из них частенько покидали стены монастырей, чтобы грабить и воровать, а затем скрывались там вновь.