В прятки с отчаянием (СИ) - "AnnysJuly"

— Люс, постой… — совладал-таки с собой. Хотя голос звучит ниже. Но что-то в глубине кофейных глаз появилось такое… отчего мне не по себе. — Так ты что же, правда, обжималась с Идрисом? Он тебя лапал, что ли? — разговор становится настолько неприятным, что я не нахожусь что ответь. Лапал?! А что ты сам делал в это время? В чужом глазу соринку видим, а в своем бревна не замечаем!

— Я не хочу с тобой говорить, Гилмор! Вообще, ни с кем из вас не хочу иметь никаких дел! Вы меня все задолбали и отвалите от меня уже все срочно! Я ничем тебе не обязана, чтобы отчитываться за сплетни и наговоры, понял! Мы расстались, и возвращаться к тебе я была не намерена!

— Это из-за него, да? Из-за кочевника? Значит, все, что про вас говорят — правда? — Джай смотрит на меня как на ненормальную. О, черт, как же хорошо и спокойно мне жилось одной, оказывается.

— Думай что хочешь, Джай! Чтобы я тебе не сказала, ты все равно все воспримешь так, как будет удобнее тебе. Но я могу сказать только одно, я не хочу быть ни с тобой, ни с ним!

— Ну, мы еще посмотрим… — бросает он из-за плеча разворачиваясь. Дверь хлопает, наконец, оставив меня в одиночестве.

Я обессиленно опускаюсь на кровать, сажусь, обхватив голову руками. Давно пара было всё выяснить уже и расставить точки над «i»… И гори оно все огнем! Жгучий комок глухой, удушающей тоски, на грани отчаянья, застрял в горле. Когда? Когда же настанет конец всем этим переживаниям на надрыве, бесконечным сомнениям, сожалениям и страхам на пределе? Господи… как же я устала. Никто не поможет, не возьмет за руку, чтобы вывести из этого запутанного лабиринта, оттянув, наконец, боль от истерзанного сердца. Справляйся сама, как умеешь… Я одеваюсь, сгребаю свой походный рюкзак и отправляюсь на выход. Заснуть теперь все равно не удастся.

Дей

Темный полумрак, бетонные стены, пол усыпанный крошевом стекла и разрозненного мусора, куски арматуры, мешающиеся под ногами… Все сливается в единую картину, проносящуюся перед глазами выборочными эпизодами — пролет, решетки, спрятаться негде, эхо отдается здесь так громко, что о бесшумной ходьбе приходится забыть — только бежать вперед что есть духу. Но Лусия все время близко, я это чувствую так же хорошо, как и то, что если что-нибудь не предприму, то она догонит меня… А то, что догнав, не отпустит, я уверен на все сто, уж очень сильно она разозлилась, когда я поймал ее… У нас уговор — держаться подальше, но я просто не мог позволить ей упасть, просто… это не поддаётся никаким уговорам и логике. И потом... Ощущать на руках ее тело, чувствовать ее запах и видеть ее глаза, это самое прекрасное что может происходить со мной. И одновременно самое мучительное…

Я слышу за спиной ее приближающиеся шаги, еще секунда и в спину прилетит патрон, поэтому резко остановившись, я подумал, что справиться с хрупкой девушкой будет не так сложно, просто обездвижив ее. И все было бы замечательно, ведь это тренировка, для того, чтобы научить нас действовать в режиме реальной заварухи, и я вполне справился бы с задачей в застенье — вырубил преследователя, а от остальных ушел по деревьям. Но Люси я не могу ударить. Никогда и никак, поэтому остается только один вариант…

Секунда — и девушка врезается меня, еще одна — и вот она уже прижата моим телом к решетке. Казалось бы, все кончено, дело сделано, она обездвижена, но… Ладошки уперлись мне в грудь, а в глазах застыл вопрос. А я… растворился в ней, полностью и без остатка, в ее непосредственной близости, невероятно женственной податливости и желании. Да, именно в нем, в этих губах, так просящих прикосновения, и, видит Бог, что я все отдал бы, чтобы поддаться сумасшедшему порыву. Я чувствую ее гибкое тело сквозь одежду, и не могу не прижать ее еще крепче, с надеждой, что хоть на секунду станет легче…

Однако стало только хуже. Мои пальцы смыкаются вокруг ее запястий, дергая вверх, и от распластанной передо мной фигуры той, о которой я мечтаю все это время, из глубин сознания стали проявляться какие-то уж совсем низменные инстинкты… Ладонь чувствует каждую выпуклость на теле девушки, скользит по ее изящному стану, все ниже, и одежда кажется бесконечно лишней, а темнеющие синие глаза не скрывают откровенно призывный взгляд. Припухшие губы манят и притягивают, а рука спускается к самому сокровенному, ниже плотно обнимающего ее пояса брюк, оглаживает ягодицу и в голове все смешалось, помутилось, не осталось ни капли самообладания… И когда она потянулась, я не смог больше сопротивляться, губы наши встретились лишь для того, чтобы мы оба поняли, чего нам так не хватало все это время.

Я уже давно отпустил ее, все мои порывы обездвижить девушку, закончились полным крахом. Теперь скорее она властвует надо мной, может пощадить, а может приговорить к самой изощренной пытке отстранившись… Но Люси обвивает руками мою шею, я чувствую на своей щеке ее прерывистое дыхание, влажной струйкой ласкающее кожу, слышу, как сердце заходится, выдалбливая неестественно ускоренный ритм и от безрассудно-восторженной мысли, что она тоже всего этого хотела, иначе так неистово не цеплялась бы сейчас за мои плечи, раздирая их в кровь, пока мой язык обследует ее рот, проникая и пытливо лаская, начинает немного потряхивать. Все ее тело подается вперед, прижимаясь настолько близко, что она, конечно же, чувствует мое напряжение и, чуть отстранившись, заглянув мне в глаза, лишь сильно выдохнула, раскрываясь мне навстречу.

Уже почти ничего не соображая, подхватываю ее под бедра, и она еле слышно вскрикнув, как мне показалось, даже радостно, уверенно устроилась на мне, обхватив ногами, руки сжимают упругую ягодицу, заставляя ее немного изогнуться.

— Я не могу больше ждать, Люси, — шепчу я ей, уже даже не стараясь выровнять дыхание. — Иначе я сойду с ума прямо здесь…

— А я и не хочу ничего ждать, Риз. Ты же чувствуешь…

Я все чувствую, но боюсь ошибиться, понимаешь? С тобой я ничего не знаю толком, а все что испытываю — происходит со мной впервые. Тонкие пальчики опустились ниже, и проникли прямо под футболку, задев пояс брюк, и сейчас же взметнулись выше, будто смутившись или испугавшись, но осмелев, переместились на грудь, заставив хватать воздух рваными глотками. Взять себя в руки надо бы… Надо… Но я все никак не могу поверить, что она ответила мне, и я медлю, а ловкие ручки уже отстегивают пряжку…

Резкий толчок, удар, мир переворачивается отчего-то набок, я открываю глаза и никак не могу понять, где я нахожусь. Все тело горит просто адским огнем, почему-то сложно встать на ноги… пока не обнаружил себя на полу, между кроватями. Руки немного потряхивает, никак не получается выровнять дыхание или хотя бы сделать его потише, но воздуха не хватает… Сколько я просидел так, потирая лоб и пытаясь унять эмоции и… все остальное, я не знаю, но на соседней кровати заворочался Найнс.

— Риз, ты чего с кровати ебн*лся? — сонно протянул он и лягнул меня ногой. — Х*ли ты расселся, бл*дь, да еще и дышишь, будто марафон пробежал? Иди вздрочни, может легче станет…

Почти за два месяца инициации я уже привык к откровенной беспардонности бесстрашных и мне даже стало это нравиться. Послав Найнса на х*й и выразив надежду, что ему там будет хорошо, я вышел на балкон подышать воздухом, которого так не хватает в Яме. Бесстрашие перестало казаться мне враждебно настроенной против меня общиной, но иногда, особенно когда ночи ближе к лету становятся все жарче, и духота окутывает, словно коконом, нестерпимо хочется оказаться там, на свободе, на воле… Тут я чувствую себя загнанным в огромный серо-темный подвал, почти погребенным на дне города, и очень не хватает ощущения мягкой, теплой земли под ногами, прохладной шелковистой травы, капель дождя на щеках и воздуха, такого чистого и упоительного…

«Урод ты, Риз! Безупречный урод!» Я сделал ей больно, почувствовал это физически, почти сразу же после того, как ушел. Я не должен был использовать близость в своих интересах, но… Не смог удержаться. Как только мои ладони дотронулись до ее... тела, чувство реальности отказало мне полностью. Я видел все, что с ней происходит, затуманенный взгляд, чуть приоткрытые и просящие прикосновения губы… Как же было трудно удержаться, черт возьми, как же хотелось послать все на хрен, еще секунда, доля секунды и ничто не остановило бы ни меня, ни ее…