Корабль судьбы (Том I) - Робин Хобб

И даже его, Кеннита, семейный корабль. Таков был первоначальный замысел. Но…

Предавшись воспоминаниям, Совершенный потревожил в себе еще одну застарелую боль, и ее было уже не утихомирить, как плохо закрепленный груз, который срывается с места во время шторма и немилосердно колотится в стенки трюма. Он, корабль, умудрился все испортить. Он предал свою семью. И последнего из ее сыновей, в ком билось по-настоящему мужественное сердце. Он пытался все сделать как надо, он хотел остаться мертвым, но тут появились морские змеи. Они прикасались к нему, подталкивали носами, они разговаривали с ним без слов… и он окончательно перестал понимать, кто же он такой и кому в действительности надлежит хранить верность. Змеи так перепугали его, что он забыл свои клятвы, забыл о своем долге, вообще обо всем. Он помнил только, что где-то у него есть семья, которая непременно поддержит и утешит его. И он отправился домой. Он добирался туда очень медленно, много лет и зим, без команды и капитана, улавливая потоки благоприятных течений. И наконец — брошенная развалина — добрался-таки до побережья Удачного.

И то, что с ним приключилось на родном берегу, стало лишь справедливым наказанием за вероломство. Мог ли он после этого сердиться на Кеннита? Разве не он, Совершенный, первым предал его?

Низкий мучительный стон вырвался у корабля. Спохватившись, он вновь окутался молчанием и неподвижностью, словно броней.

По его палубе поспешно пробежали босые ноги. Две тонкие руки схватились за поручни.

— Что с тобой, Совершенный? Что случилось, кораблик?

А он не мог ей ничего рассказать. Она не поймет его, не сможет понять. Да и откровенный разговор с ней станет предательством еще худшим, чем те, в которых он и так был повинен. Он зарылся лицом в ладони и всхлипнул. Его плечи дрожали.

— Ну, что я тебе говорил? Он это! Как есть он!

Голоса доносились снизу. Кто-то подобрался к самому форштевню и пялился на него. Сейчас начнут дразнить и насмехаться. А потом примутся кидаться дохлой рыбой, раскисшими фруктами.

— Вы там! А ну, отвалите от корабля! — сурово предупредила Янтарь. — Ну-ка, гребите прочь!

На нее не обратили внимания.

— Если это корабль Игрота, то где Игротова звезда? — прозвучал другой голос. — Он все свое имущество метил этим клеймом!

И Совершенного окатило жуткое воспоминание о том, как у него на груди вырезали звезду о семи лучах. А следом подкатил еще худший кошмар — о нескончаемых ударах обмакнутой в чернила иглы, наносившей тот же знак ему на бедро. Ему? Да, ему, хотя у него не было бедер… Корабль затрясло. Доски его корпуса завибрировали так, что по воде пошла мелкая рябь.

— Тихо, тихо, Совершенный, все будет в порядке, — успокаивающе шепнула ему Янтарь. Пустые слова…

— Есть звезда или нету ее, а только я прав, — самодовольно продолжал первый голос. — Я небось знаю, о чем говорю! Изрубленную рожу видишь? Какие доказательства тебе еще нужны? А еще я слыхал, что это не просто корабль. Он живой. Эй, корабль! Слышишь меня? Ты был судном Игрота, ведь так?

Столь гнусной и оскорбительной лжи Совершенный уже не мог вынести. Сколько раз ему приходилось выслушивать ее прежде, да что там — даже произносить самому… ради мальчика. Но — никогда больше! Никогда!

— НЕТ!!! — проревел он оглушительно. — НЕТ!!! — Огромные руки схватили воздух: быть может, его мучители подобрались слишком близко и он сможет до них дотянуться. — Я никогда не был кораблем Игрота! Никогда! Никогда! Слышите вы — НИКОГДА!!! — Он выкрикивал это слово опять и опять, хороня под ним, словно под глыбами, всю прочую ложь. Внизу, на палубе и внутри него раздавались встревоженные голоса, по палубе грохотали босые пятки, но ему уже ни до чего не было дела. — Никогда! Никогда! Никогда!

Совершенный кричал и кричал без умолку. Ни о чем другом он сейчас думать не мог. Может статься, если он все время будет повторять это слово, его наконец перестанут о чем-либо спрашивать? А не будут спрашивать, он и рассказать ни о чем не сумеет.

Вот тогда-то он будет верен своему слову. И своей семье.

Брэшен и Альтия шли по улице, наслаждаясь прогулкой. Дождь поутих, в глубокой вечерней синеве даже выглянуло несколько звезд. Над входами в таверны уже развешивали зажженные фонари. Сквозь закрытые ставни домиков поменьше просачивался отблеск свечей. Рука Брэшена лежала у Альтии на плечах, она в ответ обнимала его за пояс. День прошел очень неплохо. Кажется, Делипай поверил им на слово. Другое дело, что сведения, которые удалось собрать, представляли собой жуткую мешанину слухов и кривотолков. Наверняка удалось выяснить только одно, зато самое главное.

Кеннит обязательно вернется в Делипай.

Причем скоро.

Чтобы окончательно подтвердить это, пришлось до некоторой степени нагрузиться в самой последней таверне. Теперь они шли к причалу, к своей гичке. Оставалось только решить: то ли прямо завтра по-тихому покинуть Делипай, то ли задержаться в городе и, может, даже дождаться здесь Кеннита. Обоим казалось, что выкупить Проказницу удастся навряд ли. Значит, оставалось действовать хитростью. Но как именно? Наклевывалось великое множество вариантов.

Лучше обсуждать их на корабле.

Прохожих на улице между тем делалось меньше. Вот мужчина и женщина, шедшие чуть впереди, свернули к какому-то дому, вошли и плотно притворили за собой дверь. Очень скоро изнутри пролился свет.

— Завидую я им… — проговорила Альтия.

Брэшен, ни дать ни взять, споткнулся. Потом замедлил шаг. И наконец остановился, чтобы повернуть Альтию к себе лицом и негромко предложить:

— Если хочешь, я снял бы где-нибудь комнату на ночь…

Она с сожалением покачала головой.

— Матросы у лодки ждут. Мы сами им велели собраться там на закате. Опоздаем — еще решат, будто с нами что-то стряслось.

— Ну, пускай подождут еще немного. — Брэшен наклонился и жадно поцеловал ее, и холодный вечер вдруг задышал нежданным теплом. — Иди-ка сюда, — проворчал молодой капитан. И, соступив с мостков, увлек Альтию в густую тьму переулка. И там, в непроглядной тени, прижал к какой-то стене — и отвел душу сполна. Его руки постепенно сползали по ее спине к бедрам. Потом он с легкостью приподнял ее, и она ощутила всю мощь его желания. — Давай… прямо здесь, — выговорил он хрипло.

В ней успела разгореться не меньшая страсть. И все же прямо здесь было слишком опасно.

— Будь я в юбке… куда бы ни шло, — простонала она. — А так…

Брэшен осторожно опустил ее наземь, но от стены отойти не позволил. Да она и не пыталась. Его прикосновения и поцелуи пьянили крепче, чем бренди, который они только что пили. Этот бренди еще чувствовался у него на губах…

Брэшен вдруг оторвался от нее, вскинув голову, словно олень при звуке охотничьего рога.

— Что это?

Альтию словно разбудили посреди очень сладкого сна. Соображала, во всяком случае, она плоховато.

— Ты о чем?..

— Кто-то кричит. Слышишь? Там, в гавани!

Тут и ее ушей достигли далекие крики. О чем там шла речь, разобрать она не смогла, зато с леденящей определенностью поняла, кто именно блажил на весь порт.

— Совершенный! — ахнула она, поспешно заталкивая рубашку в штаны. — Бежим!

Они вновь выскочили на мостки и во весь дух понеслись к пристани. Скрывать спешку не было никакого смысла. Мало ли какие крики могли раздаваться среди ночи в пиратской столице, так что на вопли Совершенного внимание обратят, скорее всего, не сразу. Но все-таки обратят. Тем более что он раз за разом повторял то же самое слово…

Брэшен и Альтия уже вбегали на пристань, когда им навстречу бросился Клеф.

— Надо тебе скорей на корабль, кэп! Совершенный вконец спятил!

Собравшиеся матросы встревоженно толпились у гички, и с ними был Лоп. Йек держала в руке нож, вынутый из ножен.

— Покупки погрузили, но двоих людей не хватает, — сказала она.

Действительно, недоставало двоих бывших рабов. Альтия сразу поняла, что ждать далее бесполезно — они не придут.

— Отчаливаем, — коротко скомандовала она. — Все возвращаемся на борт. И сегодня же уходим из Делипая.

Матросы смотрели на нее молча и с таким ошарашенным видом, что Альтия втихомолку обозвала себя пьяной дурищей.

— Слышали, что сказал второй помощник? Мне что, самому повторить?

Моряки посыпались кто в гичку, кто в шлюпку. Над водой четко и ясно разносился голос Совершенного, гремевший словно горестный набат: «Никогда, никогда, никогда!..» Под его форштевнем можно было различить две маленькие лодки. Похоже, слушатели уже собирались. И конечно, очень скоро весь город узнает о том, что к ним заявился живой корабль. И какие выводы сделает пиратская столица, вот что интересно бы знать?

Казалось, они целую вечность добирались до корабля. На палубе их встретил хмурый и недовольный Лавой.