Писания про Юного мага - SoNew

Следующая картинка в памяти — простенькая песенка входит в Дзака, как брошеный кинжал. Стена тишины, нацеленная на Вивиан, обрушивается на Клайда и запечатывает ему рот невидимым кляпом.

Лицо темного эльфа меняется, как плавящийся воск, и Клайд не может понять, что оно выражет? Боль? Тоску? Ярость? Безнадежность?

Кселла — уже поднявшаяся на ноги — внезапно вырастает под потолок. Ее вид ужасен, волосы шевелятся, словно змеи, норовя ужалить Дзака в лицо. Она нависает над эльфом, казалось, готовая раздавить его одной ладонью, как жука. Дзак невольно отшатывается к разнесенной в щепы двери.

Там, за его спиной, маячат какие-то фигуры, но Клайд не различает их. Он все еще мычит, пытаясь преодолеть заклятие Онемения. Руки Вивиан по-прежнему лежат на его плечах.

Магический поединок Кселлы и Дзака происходит так стремительно, что только сверкание энергетических линий рвет сумерки в комнате. Силы явно не равны, уровень Дзака выше, но Кселла или защищена лучше него, или эльф потерял свой яростный напор.

Он ограничивается тем, что в конце-концов примитивно отравляет ее заклинанием Яда и, отвернувшись, разводит руками в стороны.

Сбоку от Вивиан открывается темный провал, ведущий в никуда. Клайд старается оттащить Пророчицу в сторону, спотыкаясь о чьи-то тела, валяющиеся на полу.

Позже он осознает, что не одна Кселла сопротивлялась Дзаку, но эта борьба так и осталась за гранью его восприятия.

Ткань реальности расходится под ладонями Дзака, но эльф не торопится поворачиваться к своей изначальной жертве. Он жадно вглядывается во тьму, из которой хлещет яростное нетерпение и гнев. Кажется, он забыл обо всем. Его губы шевелятся.

Кселла, исцеленная кем-то от Яда, шатающаяся, поднимает с пола и опустошает один за другим голубые флакончики. Кто-то опрокинул на бок весь ящик, и синие отблески на стеклянных боках пляшут искрами в затоптанной соломе.

Нетерпение Бездны перехлестывает через край. Клайд видит, как черная молния внезапно хлещет Дзака в грудь, и темный эльф начинает медленно падать в открывшуюся Бездну. «Мне все равно, чья кровь откроет путь…» — этот хохот заставляет стены скрипеть и пыль сыплется изо всех щелей.

Дзак выворачивается в воздухе, умудряясь упасть у самого края рваной дыры, по эту сторону бытия. Его глаза гаснут, но кинжал успевает слететь с ладони, обжигая щеку Клайда смертельным холодом.

Вивиан как-то совершенно по-детски вскрикивает, и ее ладошки соскальзывают с плеч Клайда. Но он не может в эту долю секунды оторваться от взора умирающего Дзака. В нем ясно читается ярость обманутого, разочарование преданного, боль. «Отмщения!» — требует он, угасая.

…Следующая картина: Вивиан стоит, покачиваясь, с ярким красным цветком на шее, таким страшным, что у мага нет сил смотреть на него. Из центра цветка, как жуткий пестик, торчит рукоятка кинжала. И губы мага все еще запечатывает заклятие. Он бессилен помочь ей, и это бессилие обращается во внутренний призыв: «Думай! Решай быстрее! Время на исходе!».

Кселла, гномки, какие-то маги подхватывают тело девушки и медленно опускают его на солому. Ее лицо удивленное, очень удивленное… глаза медленно тускнеют…

Клайд переполнен болью настолько, что она, кажется, просвечивает алым пламенем сквозь его кожу. Самое естественное в эту секунду — рвануть из-за пазухи Свиток Благословенного Оживления. Для использования свитка не нужен голос. Даже магические способности не нужны. Но… что-то тонким волосом щекочет его мозг… Непоправимо ошибиться… Невозможно просчитаться…

В дверях комнаты стоят Сонечка, Кузьма и незнакомый гном. Они видны отчетливо и ясно, потому что у них в руках пылает белым огнем невиданный доселе магический жезл. Кажется, они удерживают его все вместе, надев кожаные рукавицы.

Клайду вдруг становится легко и понятно, как в миг решения сложной задачи. Он машет Сонечке рукой, не сомневаясь, что она бросится к нему, и стремительно разворачивается со Свитком в руке к… Дзаку.

Волна энергии подбрасывает мертвое тело мага, глаза яростно распахиваются. Сонечка с жезлом уже рядом, и два цвета — алый от заклинания и белый от оружия — пляшут в темных провалах глаз эльфа.

В эту секунду заклятье Молчания слабеет настолько, что Клайд успевает прохрипеть Дзаку в лицо, тыча ему в руки пылающий жезл:

— Закрой!

Черная фигура эльфа перечеркивает собой разрыв в реальности. Дзак берет жезл обеими руками и стремительно шагает в ничто. Навстречу ему несутся какие-то огни, призрачные рыла монстров, искаженное запредельной яростью прекрасное женское лицо.

Потом из тьмы встают две вооруженных мечами фигуры. На их лицах читается неостывший запал схватки и недоумение. Один из них — человек, другой — темный эльф…

Дзак начинает колдовать, более не поворачиваясь к оставшимся в комнате, в этой реальности, в живых.

«Неужели я все-таки ошибся?» — проносится в голове Клайда. — «Но он видел, как его Богиня предала его… И этот воин… его сын…». Время все еще течет слишком быстро для Клайда, и он видит, как рядом с ним, сокращая мышцу за мышцей лица, открывает рот в отчаянном вопле Кселла. Вид у волшебницы такой, будто ей заживо рвут сердце из груди. «Там же ее жених…» — успевает вспомнить Клайд.

Разноцветная паутина заклинания ударяет из жезла, и края Бездны вдруг схлопываются, словно зев ловушки. Дзак и фигуры воинов исчезают. Время возвращается к нормальному течению, и по ушам мага ударяет отчаянный крик Кселлы:

— Дза-а-ак!!!!

«Вот оно как бывает…» — думает Клайд, пытаясь подползти на четвереньках поближе к Вивиан.

Кинжала уже нет в ее горле, но яркие полосы крови пятнают ворот робы. Девушка просто спит, оживленная кем-то из более сильных магов, и Клайд знает это так же точно, как и то, что любит ее, что женится на ней, когда придет время, что у них родятся близнецы, похожие на него, как две капли воды, что Преобразование закончено, хотя Круг продолжает понемногу качать силу из всех, входящих в него, поправляя, дополняя, совершенствуя новый, только что переродившийся мир.

У двери незнакомый гном жалуется Кузьме обиженным басом:

— Ежли б энти маги придумали какой способ, чтоб такие ценные рецепты не испарялись, я б таких жезлов вам хоть сто штук наделал! Ну, книгу какую-нибудь волшебную, что ли! Безобразие! Не успел даже Старейшинам показать…

«Пусть будет и книга рецептов для гномов!» — думает Клайд, вливая все остатки своей магии в сплетение новой реальности и проваливаясь в тяжелый, бредовый сон полностью обессиленного человека.

Глава 29. Все заново