Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник) - Джорджетт Хейер

На допросе Форд заявил, что накануне днем плотно закрыл окна в спальне Натаниэля и то же самое делал каждый день, поскольку покойный мистер Джерард не любил ночной свежести. Старри подтвердил его слова, добавив, что не может ручаться за камердинера и прочих слуг, но сам он всю зиму ровно в пять вечера запирал окна в гостиной.

– Потому что так распорядился покойный мистер Джерард, – заключил он.

Хемингуэй принял это к сведению, отметив, что остаются еще два вопроса. Если камердинер помогал Стивену, его показания можно просто не учитывать; а если не помогал, Стивен, уйдя из гостиной раньше Натаниэля, мог незаметно подняться в спальню дяди и открыть окно. Инспектор установил, что подняться в окно спальни без лестницы нельзя. Значит, следовало ее найти.

Он дал сержанту соответствующее поручение, и когда его разговор со Стивеном подошел к концу, Уэр уже готовился отчитаться о проделанной работе.

– В доме нет никаких лестниц, сэр, только пара стремянок, но они слишком короткие. Я, как вы велели, полазил вокруг особняка и нашел-таки подходящую лестницу.

– Прекрасно, – кивнул Хемингуэй. – Где она?

– Возле гаража есть брошенная конюшня, шофер говорит, что садовник держит там инвентарь и всякую всячину. Но вчера днем он уехал домой и вернется только послезавтра, а где ключи, никто не знает. Там есть маленькое окно, но оно заколочено. Через него я и увидел лестницу.

– Наверное, он прячет ключ в каком-нибудь тайнике. Обычное дело.

– Да, но я все перерыл вверх дном и ничего не нашел. Шофер утверждает, что садовник увез ключ с собой: он, мол, боится, что кто-нибудь стащит его инструменты или разворует яблоки, которые тот хранит на чердаке.

– Где он живет?

– В деревне, милях в двадцати к северу.

– Похоже, придется еще раз поболтать с Его Величеством Всезнайкой.

Сержант понял, что он имеет в виду дворецкого, и отправился искать Старри. Но когда тот явился, ничего нового они не услышали. К сожалению, в доме нет никаких лестниц, сообщил дворецкий. В его голосе звучало, впрочем, не столько сожаление, сколько необъяснимое презрение к этому полезному предмету.

Инспектор знал, что слуга старается поставить его на место, но его это не волновало. Он лишь подумал, что Старри был бы незаменим на сцене в роли дворецкого и зря зарывает в землю свой талант.

– Я не говорил про лестницу в доме, – уточнил он. – Но у вас есть сад, и по логике вещей – а в логике я силен, можете мне поверить – к нему должна прилагаться лестница.

– Вероятно, вы имеете в виду лестницу мистера Гэллоуэя, – снизошел до ответа Старри.

– Вероятно, – согласился инспектор. – Кто такой мистер Гэллоуэй?

– Мистер Гэллоуэй, инспектор, наш старший садовник, весьма уважаемый человек. Кроме того, у покойного мистера Джерарда работали два младших садовника и мальчик, их помощник, но они, полагаю, к делу не относятся.

По тону Старри было ясно, что старший садовник – почтенное лицо, с которым следует считаться, однако инспектора мало заботили тонкости субординации среди домашней прислуги, поэтому он бесцеремонно спросил:

– Ну и где этот Гэллоуэй держит лестницу?

– Мистер Гэллоуэй хранит свой инвентарь под замком. Он шотландец, – добавил дворецкий.

– А где он держит ключ?

– Боюсь, я не смогу ответить вам на этот вопрос, – отчеканил Старри.

– Ну а если его нет на месте и кому-нибудь понадобятся садовые ножницы, что тогда?

– Именно этого и старается избежать мистер Гэллоуэй. Он очень дорожит своим инструментом, а джентльмены часто обращаются с ним небрежно.

Инспектор мрачно уставился на дворецкого.

– Вы когда-нибудь читали басню о быке и лягушке? – поинтересовался он.

– Нет.

– Тогда почитайте, – посоветовал Хемингуэй.

Дворецкий поклонился.

– Непременно, как только выдастся свободная минутка, – пообещал он и с достоинством удалился, продемонстрировав, как пришлось признать инспектору, образцовую выдержку.

– Извини, парень. – Хемингуэй повернулся к сержанту. – Похоже, тебе придется найти садовника и раздобыть ключ от конюшни. Но сначала я сам посмотрю, что там и как.

Они вместе вышли из дома и зашагали по тающему снегу на конюшенный двор. С левой стороны к нему был пристроен современный гараж с расположенной над ним квартиркой для шофера, а с правой стояло обшарпанное здание с наглухо забитыми дверями и маленькими окошками, затянутыми изнутри паутиной и пылью. Заглянув в одно из них, можно было разглядеть старую упряжную, а через другое инспектор увидел уголок самой конюшни: там на полу, приваленная к стене, лежала садовая лестница, достаточно длинная, чтобы по ней можно было забраться на второй этаж дома.

Инспектор сначала пошарил рукой под дверным порогом, потом поискал углубление в стене и даже заглянул в пару старых ящиков и стеклянную теплицу, но ключа нигде не обнаружилось. Тогда он сосредоточил свое внимание на окне конюшни. Это было маленькое подъемное окошко, которое ничего не стоило взломать с помощью ножа. Но увы, даже оптимист не стал бы настаивать на данной версии. С первого взгляда было ясно, что окно давно никто не открывал. Даже если не считать толстого слоя пыли, с внутренней стороны на нем имелось еще более наглядное свидетельство: сплошные заросли столетней паутины.

– А потом выяснится, что садовник со среды не выпускал из рук ключа, – пробормотал Хемингуэй. – Веселенькое дельце, что и говорить.

Сержант отозвался, пряча улыбку:

– Я думал, вы любите трудные дела, сэр.

– Разумеется. Но в нем должна быть хоть какая-то зацепка! А тут, стоит мне ухватиться за какую-нибудь ниточку, как она тут же рвется и тает в воздухе, как мираж. Могу поспорить, что преступник не возился с дверным ключом; если в спальне обнаружат тайный ход, я съем свою шляпу; а теперь выясняется, что и окно тоже никто не трогал. Или это какое-то колдовство, или я разучился выполнять свою работу.

– Дело дрянь, – согласился сержант. – Номер с дымоходом, видимо, тоже не проходит?

Инспектор поморщился.

– А как насчет крыши? – вспомнил сержант. – Над спальней есть чердак и слуховые окна. Например, преступник мог вылезти в одно из них на стену, а затем спуститься к окну мистера Джерарда.

– Нет, – раздраженно возразил инспектор. – Я все тщательно осмотрел, и это лишний раз подтверждает мои слова. Более дурацкой версии я еще не слышал. Лучше отправляйся в деревню и поговори с садовником, но сначала подбрось меня до участка.

– Хорошо, сэр. Хотя мне кажется, что ключ все время находился у него.

– Если это не так, я сойду с ума от счастья, – буркнул Хемингуэй.

На обратном пути в участок они подавленно молчали. У подъезда Хемингуэй вылез из автомобиля и вошел в здание. Там он обнаружил инспектора Колуолла, который пил круто заваренный чай, и благодарно принял от него чашечку крепкого напитка.

– Как продвигается расследование? – спросил Колуолл.

– Никак, – честно ответил Хемингуэй. – Просто какой-то лабиринт. Куда ни пойди, всегда возвращаешься на то же место. Такое впечатление, что я пытаюсь поймать Гудини. Для этого виртуоза наручники и запертые камеры – сущие пустяки.

– Я очень рад, что свалил на вас это дело, – признался Колуолл. – Тем более что детективная работа – не мой конек.

– Когда все это закончится, мне придется сказать то же самое про себя, – вздохнул инспектор, прихлебывая чай. – У меня четверо подозреваемых, три возможности, куча веских мотивов и ни одного алиби, а я как проклятый топчусь на одном месте.

– Четверо подозреваемых? – повторил Колуолл.

– Молодой Стивен, его сестра, Моттисфонт и Ройдон.

– А та хорошенькая блондинка? Полагаете, она тут ни при чем?

– Я включил ее в общий список, но, по-моему, напрасно.

– Кто еще в списке?

– Камердинер.

Колуолл удивился:

– Старри? Почему вы думаете, что он может быть замешан?

– Из чистого предубеждения, – усмехнулся Хемингуэй. – Сегодня он косо на меня посмотрел, и я решил, что если дело не выгорит, повешу убийство на него.

Инспектор рассмеялся.

– Ну вы остряк! Что касается меня, я ставлю на молодого Джерарда. Характер у него отвратительный.

– Плюс самый основательный мотив, – кивнул Хемингуэй. – Впрочем, для убийства порой хватает пустяка. Подобное случается сплошь и рядом. Например, Ройдону не хватило пары тысяч на постановку пьесы.

– Да, я об этом уже думал, но потом решил, что вряд ли. Я бы скорее подозревал мисс Джерард. Мне кажется, она на такое способна.

– Я охотно арестую ее или Моттисфонта, если вы мне объясните, как один из них попал в спальню.

Колуолл развел руками.

– А как насчет пожилой леди? Она ведь могла приложить к этому руку.

– Кто, миссис Джозеф Джерард? – Хемингуэй поднял брови. – Зачем ей это?

– Не знаю, – признался тот. – Просто подумал, что у нее нет алиби, а мы с вами ее даже не заподозрили. Видимо, у нее имеется мотив.