Страшный суд - Станислав Гагагрин

Словом, говоря образно, «Страшный Суд» пока не вытанцовывается.

Конечно, определенная ясность имеется.

Гражданская война в России, великие завоеватели прошлого — Александр, Олег, Чингиз-хан, Суворов, Наполеон, Гитлер и, конечно, товарищ Сталин. Новая великолепная семерка!

Затем — Мировая война и Конец Света.

Тут все ясно. А вот как быть дальше — не знаю. Поначалу мне нравилась идея переселения на другую планету, презентованную нам Зодчими Мира.

Симпатичная была мысль о том, что не всех туда переселят. Вот отсюда и Страшный Суд. Но по какому принципу отбирать претендентов в новый, так сказать, рай?

Начитавшись Солоневича и обидевшись за соотечественников, я решил переселить только русских. Ну их всех на фуй, тех, с которыми нам приходилось уживаться тысячи лет!

Но тогда с кем мы будем соседничать в новой квартире? Ведь она уже не будет больше коммунальной…

Словом, уперся я в то, что всегда называлось утопией. А когда не знаешь, чем завершить сочинение, трудно писать первые главы.

Но попробую. Решение придет в процессе работы.

Пока же я на 31-й странице. Начало главы третьей, которая называется «Убийство русского народа». Речь пойдет о попытках изменения менталитета, образа нашего мышления, изменения личности, что есть самое настоящее убийство.

И надо в бытовой жизни становиться фаталистом. Уж очень близко к сердцу принимаю я любую фуйню, которую подсовывают нам из телевизионного ящика.

Надо больше работать, в этом спасение от ломехузов.

06-30. Идея Ланщикова писать друг другу письма мне по душе. Так и создадим мы, забавляясь, эпистолярный роман. Мне кажется, что затея может оказаться весьма интересной. Но надо уже собираться на работу, а третья глава не начата.

Даешь «Страшный Суд»!

06-50. Писать пока не писал, но сочинил забавный план главы третьей. Сегодня в ЦДЛ я встречусь с самим собой, прибывшим из апреля 1968 года. Очень закрученная штукенция! Мне даже самому понравилось…

Во время двухнедельных скитаний по чужой Москве Гагарин читает газеты, восстанавливает минувшие события по материалам в Ленинке… И приходит к выводу о существовании заговора с целью убийства народа.

Он, прибывший из прошлого, быстрее разобрался, нежели мои современники. Тут есть над чем поразмыслить… Вроде неплохой я вывернул поворот. Некая новая и оригинальная струя. Во всяком случае, «Страшный Суд» уже отличается от «Вечного Жида» и, естественно, от «Вторжения». И этот роман куда как сложнее, нежели первые два.

Что, впрочем, так и должно быть! Да, придуманный мною только что поворот мне по сердцу. Есть в нем нечто…

И время, из которого я прибыл, возраст — тридцать три года! — хорошие… Честное слово, мне уже начинает нравиться Гагарин из шестьдесят восьмого года!

Здравствуй, дружище!

1 мая, суббота.

12-00. С утра были с Верой в гараже, принесли из погреба варенье и компот к праздничному столу.

В эти дни думаю серьезно поработать над «Страшным Судом». Третья глава — «Убийство русского народа» — вся сложилась. Остается лишь записать ее. Покажу нынешние события через свежее восприятие Станислава Гагарина, прибывшего из 1968 года в наше время.

В минувшие дни вычитал после Галины «Писательский камбуз», с «Вечным Жидом» покончено. Теперь лишь верстку вычитаю, когда он будет набран. Кстати, «Жид» пойдет в 4-м и 6-м томах «Русского детектива», на то место, куда я намеревался поместить «Вторжение».

Дело в том, что на «Вторжение» мы никак не найдем покупателя. Вот и решил я разослать его вместе с 5-м томом «Русского детектива», оченно даже разумное решение. А в 4-м пойдет продолжение первого романа — «Вечный Жид».

Потом используем этот набор и для отдельного издания.

Отредактировал также роман Славы Веселова «Одинок и безоружен». Пустим его в РП-1 или в РС-4. Посмотрим… В шестом РД идет его повесть «Темные ночи августа».

Ежедневно думаю о «Страшном Суде», делаю заметки на полях книг, которые читаю, отдельные мысли выписываю на листках.

Мыслей много, а вот с финальной концепцией, так сказать, с приговором, не определился. Но перестал дергаться на сей счет, хорошо понимая, и так у меня уже бывало, что все окончательно будет решено в процессе сочинительства.

Заканчивается толстая тетрадь, скорее амбарная книга, в которой веду этот дневник.

Перейду, наверное, на солидный, японского происхождения, томище, который когда-то, а точнее в 1978 году, подарил мне на Дальнем Востоке капитан теплохода «Приамурье» Валерий Ощерин.

Роман «Страшный Суд» обещает быть интересным. Здесь будет использован ряд новых приемов.

Во-первых, прогноз Гражданской войны. Затем — Мировой войны, Конца Света. В-третьих, появятся великие завоеватели прошлого.

И товарищ Гитлер… Его восприятие происходящего, его готовность искупить причиненное России зло, его попытки объяснить причины Второй мировой войны.

Обязательно рассказать, как Гитлера подталкивали к войне с Россией. Собственно говоря, и эта война, и нынешняя свистопляска с дерьмократией — звенья одной цепи.

И прием с двойником, который поможет мне решить многие проблемы, которые было бы сложно показать без Гагарина, прибывшего в наш мир из 68-го года. От эдаких возможностей я просто в восторге.

Что еще?

Писать надо по возможности ежедневно. Никаких праздников и дней отдыха!

Хоть чуточку, а напиши, Папа Стив!

Вот и сегодня хочу главу о появлении молодого Гагарина закончить. Или, по крайней мере, сделать львиную ее часть.

Сегодня не завтракал… Пытаюсь худеть. Может быть, и в последующие дни праздника посижу на диете.

Ладно, прощаюсь с амбарной книгой, которую веду вот уже четыре года с лишним. Даже не верится, что за это время столько свершилось событий! Как ни крути, а два новых романа я написал. И каких романа! А издательское дело? Публицистика!? Такие вот пироги…

На Власихе.

4 мая, вторник.

22-44. Эту тетрадь мне подарил капитан «Приамурья» Валерий Ощерин в Японском море, когда мы возвращались с Курильских островов. Было это 15 мая 1978 года, пятнадцать лет назад.

Все эти годы я берег эту тетрадь, имел в виду когда-нибудь использовать ее под дневник, но заполнял другие тетради, оставляя сию японскую на потом.

Думаю, что потом этот уже наступил. А на снимке сам Валерий с женою Татьяной, которая была тогда с нами в рейсе. Я, помнится, песню сочинил в те дни с припевом — Татьяна, Татьяна, жена капитана.

Нынче Ощерин где-то в Москве…

Но это так, присказки. Забавно, что продолжение дневника я наметил на Первое мая, но все эти дни искал тетрадь, которую заныкал Бог знает куда… И только сегодня ее отыскала, разумеется, Вера.

Праздничные дни работал над «Страшным Судом». Полностью завершил главу «Убийство русского народа» и начал главу «Кровь на Гагаринской площади», об избиении и разгоне демонстрации.

Получается, что иду едва ли не день в день с реальными событиями.

Я, Гитлер, Стас Гагарин, мой двойник из шестьдесят восьмого года участвуем в шествии по Ленинскому проспекту и собственными глазами видим, что происходит.

«Страшный Суд» становится для меня зримее, объемнее, что ли. Вижу собственный замысел все яснее! Сегодня придумал, что великие полководцы прошлого будут выступать в роли новых политических и военных деятелей России.

И только я буду знать, что они пришельцы из прошлого.

Интересная мысль о вселенском разводе наций, который устроили Зодчие Мира.

Не сумели жить дружно — разбегайтесь по Вселенной!

Писать надо и писать! Поменьше отвлекаться на разную фуйню! Попытаться закончить роман к дню моего рождения. А что? Это вполне реальная вещь… Главное не сбавлять темпа.

Недавно прочитал у Артура Шопенгауэра о том, что слава, которой суждено перейти в потомство, подобна дубу, очень медленно растущему из собственного семени. Легкая, эфемерная слава, это — однолетнее, быстро восходящее растение, а слава ложная — это просто скороспелая сорная трава, поспешно истребляемая.

И далее: чем более кто принадлежит потомству, то есть именно человечеству вообще и в его целом, тем более чужд он для своей эпохи.

Слова философа, которого также не признавали современники, утешают…

23-10. В поисках японской тетради я рыскал по книжным шкафам и нарыл в них несколько стопок книг, которые хотелось бы прочитать в процессе работы над «Страшным Судом». Бог ты мой! Чего я только не отобрал для чтения! Но катастрофически не хватает времени… Кстати, поймал себя сейчас на мысли, что пишу быстрее, нежели прежде. И пишу, почти не задерживаясь на листе, без помарок, пособий и правок. Что сие означает? Повысилось мастерство, появилось больше профессиональности?