Страшный суд - Станислав Гагагрин

Впрочем, что ломать над этим голову? Надо писать, ежели пишется. Вот и все.

8 мая, суббота.

19-24. Вчера Геннадий Иванович привез первую партию тиража пятого тома «Современного русского детектива». Итак, свершилось! Разрушенная Федотовой, Павленко, Литинским, прочими пришмандовками и примкнувшим к ним самым злостным предателем Сорокоумовым подписка восстановлена.

Вечером и утром просматривал этот том, где есть и моя старая повестушка «Ночь в сентябре», написанная в 1965 году в Калининграде, нежно ласкал аккуратную книжицу, будто любимую женщину.

Какая это прелесть — издавать книги! Хорошо понимаю великого Ивана Федорова… Походить бы на него, Сытина, Гутенберга, славных издателей Земли Русской!

А «Страшный Суд» застопорился. Вчера вычитал с машинки третью главу и начало четвертой. Уже около пятидесяти машинописных страниц. Дело пошло? Вот и сейчас сдвину работу, идут трудные строки, которыми я начинаю формировать нелегкий образ нового Гитлера.

А писать о собственном двойнике, прибывшем из шестьдесят восьмого года, разве легко?

14 мая, пятница.

11-10. Сранья сижу, не разгибаясь, за столом. Считал с машинки новые страницы «Страшного Суда», дневниковые записи и «Осколки сочинительской радуги». Таким образом, «Калейдоскоп» готовлю вместе с романом. Сам роман на 96-й странице. Приступаю к описанию моих отношений с двойником. Упомянуть еще про День Победы — и пошел альтернативный ход истории. Нужны не только придуманные мною события, но и вымышленные герои и персонажи.

Мало читаю. Надо перелопатить горы литературы, и научной и художественной. Перечитываю, кстати, «Двойника» Достоевского. Побольше книг о Гитлере!

20 мая, четверг.

16-00. Сегодня получил 800 — восемьсот! — писем с просьбой выслать им роман «Вторжение», а также все, что написал Станислав Гагарин. Это результат публикации беседы со мной 8 мая 1995 года в «Советской России». Надо организовать отдельную высылку романа так, чтобы все заказавшие «Вторжение» стали нашими подписчиками.

«Страшный Суд» продвигается, впрочем, не так быстро, как мне хотелось бы… Видимо, не созрел роман в достаточной степени. Собираюсь с 1 июня во Львов, попробую там рвануться вперед. Кириллов обещает неплохую программу. Главное — поработаю с автором детективного романа «Красиво жить не запретишь», генералом Иваном Мотринцом.

Сейчас я уже на 103-й странице «Страшного Суда». Идет глава седьмая — «Начало Гражданской войны». Есть уже кое-какие наметки. Вперед и выше!

23 мая, воскресенье.

08-45. Второй день пишу интервью для «Русского пульса», уговорил Кожевников, мать бы его так… Это означает, что «Страшный Суд» стоял. Правда, в подсознании работа, разумеется, идет, о романе я думаю днем и ночью, где бы я ни был, что бы ни читал, о чем бы ни разговаривал с окружающими.

Третий день собачий холод, вплоть до заморозков. Но солнце… Интервью идет хорошо, сегодня закончу, радуюсь, что публицистика у меня получается, ни вкуса к ней, ни способность писать — остро — не утратил.

Надо бы газету основать, давно мечтаю, наметки есть, но заниматься ею, хотя и под моим контролем, некому. Мне же недосуг, справиться бы с книгами. После беседы в «Советской России» только за два дня получил тысячу двести писем с просьбой выслать «Вторжение» и все романы Станислава Гагарина, в том числе «Вечный Жид» и «Гитлер в нашем доме», которых еще нет, увы…

Найти бы мне еще одного издателя для моих сочинений! Слишком много я написал, чтобы успеть издать себя самому…

27 мая, четверг.

Уже второй час ночи, а я бодрствую…

«Страшный Суд» стоит, увы… То беседу для «Русского пульса» делал, то контакты с Московским областным советом укреплял, с письмами по поводу «Сталина в Смутном Времени», о котором написала «Советская Россия», работал, а их число перевалило уже за две тысячи. Такие вот дела.

Вчера готовил тематический план на сей и будущий год. Как будто бы возникла возможность помощи подмосковного правительства. Сан Саныч Прянчиков и Вячеслав Константиныч Крылов — вот перспективные друзья Товарищества Станислава Гагарина. Дай-то Бог!

А роман стоит… Правда, внутренняя работа идет, считал с машинки последние страницы, делаю записи во время чтения иных книг. Вот уеду 2-го июня во Львов, там еще поработаю.

Этот вопрос решен. Говорил по телефону с генералом Мотринцом, ждет… Билеты заказал, в пятницу их выкупит Дима Королев.

Днем позвонил Виктор Пронин. Он передал «Вторжение» Петру Алешкину, который стал серьезным издателем. И Петр якобы сказал Пронину:

«Гагарин достиг такого уровня раскованности, к которому все мы должны стремиться, но которого никто из нас никогда не достигнет».

Если не врет, то сказано вовсе не плохо. Впрочем, и сам я это смутно подозревал. Они еще «Жида» моего не читали…

Завтра придет Кожевников. Будем пробивать его в качестве соратника. Посмотрим, что из этого выйдет. А пока нас трое мужиков и девять женщин.

Станислав Гагарин и дюжина апостолов и апостолок, так что ли?

Добрый наш Папа Стив!

1 июня 1993 года.

20-00. Для начала запишу адрес Юрия Владимировича Кириллова, он будет нашим с Верой Вергилием во Львове.

290031, улица Стрыйская, 63–28. Надо поискать еще телефон Ивана Михайловича Мотринца, начальника Львовских милиционеров.

Необходимо взять с собой уже написанные главы «Страшного Суда», планы и наброски, рукопись романа Мотринца «Красиво жить не запретишь» — поработаю с интересом над текстом, фотонабор книги «Так говорил Каганович», две-три книги о Гитлере, томик Фрейда и сочинения Карла Юнга.

Что еще? Сегодня начну укладываться, завтра продолжу, постараюсь ничего не забыть, еду недели на две, не меньше…

23-00. Вечером звонил Кириллов. Нас ждут во Львове, просил захватить фотонабор, конечно, дело архинужное.

Отдал Ирине Лихановой последние по написанию страницы «Суда». Уже есть в машинописи порядка 90 страниц книги.

Есть интересные письма, я размышляю: не привести ли их в романе? А вот в «Одиноком Моряке» привести их сам Зодчий Мира велел. Кстати, сейчас я над ним и работаю, расширяю текст собственного мироописания.

3 июня, четверг.

11-05. Беспокойная ночь в поезде… В вагоне лишь мы с Верой и четверо забулдыг, разместившихся как назло в соседних купе. Они пили ночь напролет, недавно пробудились и готовятся вновь принести жертву Жидкому Дьяволу.

О времена, о нравы!

Прежде спальный вагон был олицетворением покоя и уюта. Здесь путешествовали солидные люди, более и менее уважающие правила общежития.

Ныне — в СВ ездит шантрапа, безмерно разбогатевшая на мошенничестве, обмане соотечественников.

Всю эту сволочь надо оставить на приговоренной к гибели планете. В «Страшном Суде» грязные подонки будут осуждены без права апелляции.

Начал писать об этом на станции Зерниво. У соседей-выпивох проверял документы лейтенант-пограничник. Но для них, судя по всему, сие как с гуся вода.

Читаю и правлю роман Ивана Мотринца. До того считал несколько страниц «Суда» с машинки. Мне нравится этот роман… Особенно будущее описание, я до него пока не дошел, отношений между моей загадочной Верой из «Вечного Жида» и Стасом Гагариным, оказавшимся абсолютно одиноким существом в нашем времени. Здесь можно — и нужно! — подняться до высочайших вершин любовной лирики.

11-35. Миновали хутор Михайловский.

19-40. Неподалеку от станции Зворичи, в районе 16–00 вдребезги вдруг разлетелось оконное стекло нашего купе. Слава Богу, внутреннее выдержало, не то осколки задели бы Вере лицо, она сидела довольно близко.

На камень не похоже — кусты у дороги и дальше деревья, место низкое. Видимо, стреляли.

Вот тебе и приключение для романа «Страшный Суд»!

Пьяные мудаки сошли в Киеве, и в вагоне теперь тихо. Еще высоко стоит солнце.

А в этом месте блокнота была вклеена бумажка со стихами. Ира, далее печатай ее как есть.

Скучно в Уругвае без наганов!Я решил купить себе наган,Чтоб текли мне песо из кармановБелых гринго — бывших Россиян.

Пьем чай, закусываем, читаем… А что еще делать в дороге? Я увлекся «сексуальными очерками» Фрейда и набрел на интересную мысль о влечении у древних как самоценности, которое у нас сменилось самоценностью самого объекта влечения.

Использую в романе при описании чувств Стаса к Вере, которую он встретил в Севастополе.

Попробую сочинить пару-тройку образов.