Латино-Иерусалимское королевство - Жан Ришар

На следующий год Бейбарс опять прервал перемирия, заключенные на десять лет: четверо мусульман крестились в Акре, и из-за этого «преступления» султан возобновил борьбу с Акрой и под тем же предлогом — с Тиром (1269 г.). Начало военных действий ознаменовалось опустошением христианских земель, в том числе и графства Триполи (до этого времени почти не подвергавшегося мусульманским набегам), в результате чего под властью Триполийского правителя осталось всего лишь несколько городов на побережье: две мощные крепости, Шатель-Бланк и Крак де Шевалье, расположенные во внутренних областях графства, пали в 1271 г. В тот же год главной крепости Тевтонского ордена в регионе Акры, Монфору, пришлось в свою очередь капитулировать (12 июня). За восемь лет (с 1263 по 1271 гг.) ужасный султан отнял у франков западную Галилею, весь прибрежный район от Яффы до Цезареи, гористую местность на востоке и севере Акры, две трети графства Триполи, все княжество Антиохийское, за исключением Лаодикеи.

С необыкновенной энергией Бейбарс, этот настоящий основатель мамлюкского государства, действовал не только в Египте, но и в Палестине, где отстроил города, обезлюдевшие с 1187 г.: Хеврон и Иерусалим снова поднялись из руин. Не было ни одной крупной крепости, захваченной у франков, где сразу же после осады не принимались бы за работу каменщики султана. «Львы Бейбарса» — а таков был герб завоевателя — ныне можно увидеть на всех развалинах франкских крепостей, в Сафете, Бофоре, Краке де Шевалье{609}. Гражданские постройки, акведуки, мосты, мечети повсюду отмечали путь великого султана. Сирия, в течение восьмидесяти лет бывшая ничейной территорией, перестала быть пустынной и ощетинилась замками: Акру со всех сторон окружили новые мамлюкские крепости в Сафете, Монфоре, Како (восстановлен в 1267 г.) и Цезарее.

С неменьшей энергией Бейбарс карал и тех, кто заключал с франками мир. Так было и в случае с эмирами Бохора из Гарба — арабами из области Бейрута, чьи отношения с христианами, начиная с XII в., еще долго оставались дружескими. Известно, что в XIII в. Жюльен Сидонский отдал землю (1255 г.) в одной из своих деревень (Дамур, что на побережье) эмиру Джамалу ад-Дину, что не мешало тому оповещать мамлюков о планах его соседей. Эмир, завидовавший другому Бохору, Зайн ад-Дину, обвинил его перед Бейбарсом в ведении переговоров с князем Антиохии: он якобы написал письмо от имени своего врага к Боэмунду VI и, получив от того ответ, предъявил его Бейбарсу — скорее следует предположить, что Зайн ад-Дин был шпионом князя Антиохийского и его переписку с ним перехватили. Бохора, заподозренного в измене, бросили в тюрьму и освободили только после смерти Бейбарса (1277 г.). Этот урок нисколько не помешал ему продолжить свои дела с франками: в другой хартии — описанной в хронике одного из потомков Бохора — сеньор Бейрутский (в то время им был Онфруа де Монфор) даровал Зайн ад-Дину еще одно земельное владение, в обмен на обещание не причинять никакого ущерба Бейрутской сеньории и не принимать у себя беглых мусульман (1280 г.). Сложная игра, которую вели эти эмиры, ясно показывает, насколько хорошо франки освоились в восточном обществе, чтобы использовать против мамлюков их же собственных агентов. Сделки, которые франки заключали с местными эмирами, позволяли христианам избегать всяких осложнений с мусульманами{610}. Но вступление Бейбарса на султанский трон сделало эти соглашения весьма хрупкими.

Христианский мир вовсе не наблюдал безучастно, как гибнет его восточная империя. Был организован крестовый поход, который возглавили два государя: первым отправился в путь, в 1269 г., король Арагона Хайме I. Но буря отбросила его эскадру обратно на испанское побережье, и пожилой король отказался отплыть во второй раз. Лишь два арагонских принца прибыли в Сирию (октябрь 1269 г.). Но они стали лишь свидетелями грабежей, чинимых мусульманами, и не смогли помешать им прямо у стен Акры заманить в ловушку и убить сенешаля Роберта де Крезека, преемника Жоффруа де Сержина. Что касается короля Франции, то он дважды принимал крест в 1267 г., и в 1270 г. отправился в экспедицию вместе с королями Наварры и Сицилии. Но восьмой крестовый поход сбился с дороги, и Людовик Святой умер в Тунисе (25 августа 1270 г.), добившись только одного результата: в этот год Бейбарс не совершил набега на Сирию.

Тем не менее последняя группа крестоносцев, участников восьмого крестового похода, прибыла в Святую Землю в 1271 г. во главе с английскими принцами Эдуардом и Эдмундом. Хотя крестоносцев и было довольно мало, но командовал ими один из самых замечательных политиков своего времени: Эдуард только что избавил династию Плантагенетов от ее опаснейшего противника, Симона де Монфора, в битве при Ивземе. В Сирии он постарался склонить итальянских купцов организовать блокаду Египта, ибо контрабанда оружием по-прежнему процветала. Хоть Эдуарду и удалось повесить нескольких из этих контрабандистов, венецианский бальи предъявил ему привилегии, которые помешали принцу заставить нарушителей соблюдать папские приказы и соборные постановления, запрещавшие продажу мусульманам оружия. Он стремился действовать в союзе с монголами, но те смогли устроить только одну недолгую экспедицию в район Алеппо. Эдуарду пришлось довольствоваться двумя грабительскими набегами на Сен-Жорж, в горы Акры и Како, но саму крепость Како он так и не осмелился осадить. С собой принц привез большую добычу, но результат походов был незначительный (июль и ноябрь 1271 г.). Однако именно пребывание в Акре Эдуарда вынудило Бейбарса заключить мир (22 мая) при посредничестве короля Сицилии Карла Анжуйского. По договору сроком на десять лет и десять месяцев франкам Акры оставляли власть над акрской равниной и разрешали паломничество в Назарет. Площадь королевства Акры стала еще меньше, чем в правление Амори II и Иоанна де Бриенна. Все усилия Запада оказались тщетны{611}.

Однако франки пытались найти союзников против мамлюков. Поворот в сторону монголов обозначился в тот момент, когда Бейбарс предпринял первые атаки — свирепость мамлюков была ничем не хуже дикости степняков. В 1263 г. в Рим дошла информация о том, что Хулагу стал христианином (на самом деле крещение Хулагу малоправдоподобно, но вот его главная жена, Докуз-Хатун, являлась христианкой), и Урбан IV поручил патриарху Иерусалимскому проверить эти сведения{612}. Незамедлительно завязались регулярные переговоры, и монгольская канцелярия даже отказалась от своих высокомерных претензий на всемирное господство (в 1262 г. крупное монгольское посольство, согласно некоторым авторам, прибыло потребовать подчинения Людовика Святого великому хану), чтобы облегчить заключение союза. Постепенно у папства появился план обратить всех монголов в христианство, план исполинский и не увенчавшийся удачей: но в военной области родился настоящий союз, направленный против мамлюков. В своем письме к Хулагу Урбан IV не только предлагает хану креститься, но и подчинить себе сарацин; с августа 1263 г. папство рассматривает татар как мстителей за вероломство мусульман{613}.

При наследниках Хулагу, его сыне Абаке и внуке Аргуне переговоры оживились. Монгольские правители возымели желание вместе с франками уничтожить мамлюков. Почти каждый год посольства прибывали из Ирана в Европу или отправлялись в Тебриз. К несчастью, эти монгольские государи воевали с ханами Туркестана и Южной Руси (кипчаками), и эта война сковывала их действия в Сирии; что касается королей Запада, то все их внимание было приковано к событиям в Шотландии, Уэльсе, Сицилии и Арагоне. Неизбежные задержки усложняли диалог: однажды, в 1267 г. отсутствовал латинский секретарь у Персидского хана, и в Рим пришло послание, написанное на монгольском языке, которое никто не сумел перевести, что на один год затормозило переговоры{614}. В 1269 г. Хайме I Арагонский подготовил свой поход, договорившись об участии в нем татар, и Эдуард Английский поступил так же. Абак, которому помешали привести войско на место всеобщего сбора, несколько раз извинился перед английским принцем. В 1280 г., когда монгольская армия спускалась из Турции в Сирию, Абак попросил у франков Акры присоединиться к нему со своими войсками и подготовить необходимое продовольственное снабжение. В этот год, наконец, монгольская армия Анатолии выступила в поход, и ее 80 000 армян и монголов угрожали раздавить мамлюкскую империю.

Но в 1277 г. королевство Акры попало во власть Карла Анжуйского, брата Людовика Святого, графа Прованса и (1266 г.) короля Сицилии.

Бальи Акры от имени Карла Анжуйского, Рожер де Сан-Северино, не посчитал возможным содействовать монгольскому наступлению{615}. Как и в 1260 г., франко-татарское сотрудничество не удалось по вине франков. Причиной тому на этот раз была политика анжуйца. Карл Анжуйский лелеял очень большие планы, но Палестина занимала в них последнее место. Король Сицилии рассматривал освобождение Гроба Господня как завершающий этап своих усилий: перед этим он желал завоевать Византийскую империю, восстановленную Михаилом Палеологом, и его отношения с Египтом были великолепными — именно он побудил Бейбарса в 1272 г. заключить мир. Следуя политике Фридриха II и Манфреда, Карл совсем не был расположен порывать свои дружеские связи с султаном, пусть даже этого требовала неожиданно представившаяся возможность, как некогда в 1260 г., в союзе с татарами завоевать Сирию. 5 октября 1280 г. викарий иерусалимского патриарха, епископ Хеврона, отправил Эдуарду I Английскому письмо, содержание которого позволяло просчитать планы правительства Акры: в Святой Земле не хватало продовольствия, что делало приготовление к кампании необычайно затруднительным, при том что король Сицилии был поглощен другой войной. Бальи предупредил султана Калауна о готовящемся против него сговоре и заключил с ним новое перемирие{616}. Поэтому 30 октября 1281 г. армия Менгу-Тимура и царя Армении Хетума, который уже неоднократно сражался на стороне монголов, была разбита возле Хомса, так и не дождавшись помощи от франков. По условиям перемирия, заключенного 3 июня 1283 г. между сеньорией Акры и мамлюками, под власть султана переходило все старое Иерусалимское королевство (Хеврон, Иерусалим, Гибелин, Наблус, Вифлеем, Торон де Шевалье, Аскалон, Яффа, Рамла, Арсуф, Цезарея, Како, Бейсан, Торон, Гран Герен, Айн Джалуд, Сафет, Бофор, Кеймон, Тивериада, Шатонеф, Марон, половина Сканделиона, грот Тирона…), а сенешалю Эду Пуалешьену, представителю короля Сицилийского, оставалась Акра, Хайфа, Кармиль, Шатель-Пелерен с 73 поместьями, Сидон с 14 поместьями, церковь Назарета с четырьмя домами, где могли жить клирики и паломники. Христиане, которые выиграли из договора только возвращение руин Хайфы, имели право укреплять только Сидон. Акру и Шатель-Пелерен, и обещали на протяжении всего срока перемирия (которое заключили на десять лет, десять месяцев, десять дней), предупреждать султана за два месяца о начале крестовых походов. Другие сеньории — Бейрут (с 1272 г.) и Тир (в 1285 г. там правительница Тира и ее представитель «граф Раймунд Жаскенд» заключили аналогичный договор) — также согласились признать этот настоящий мамлюкский протекторат{617}.