Поцелуй сатаны - Вильям Козлов

— Все понятно, — сказал Уланов — Ты с кем-то подрался и тебя «попросили» из секретарей комсомола. Ну, и куда же устроился бывший высокопоставленный хулиган?

— Я здесь работаю, — беспечно кивнул он на большой серый дом на Литейном проспекте.

— В милиции? — удивился Николай.

— В КГБ, старшим оперуполномоченным, ну, а чтобы яснее — в группе захвата.

— Шпионов ловишь? Террористов?

— У тебя устарелое понятие о роли нынешнего КГБ, — улыбнулся Алексей — Мы теперь боремся еще и с мафией, рэкетирами, бандитами… Кстати, они затесались и в милицию. Этот синячок, который ввел тебя в заблуждение, поставил мне проворовавшийся старший лейтенант милиции, которого мы брали с поличным.

— А зачем же глаз-то нужно было подставлять?

— Старшой-то владеет каратэ и самбо. И был вооружен.

— И… стрелял?

— Столько вопросов сразу… Если бы успел выстрелить, вряд ли бы мы с тобой сегодня встретились.

— Хорошая у тебя работенка!

С того берега Невы донесся глухой выстрел пушки. Полдень. А огромные часы на башне Финляндского вокзала показывали без трех минут. По маслянистой неприветливой Неве тянул за собой две огромные баржи маленький буксир. На палубе никого не видно, на барже тоже. Этакий Летучий Голландец. Правда, без парусов. И даже в такую промозглую погоду к парапету приткнулся с бочками одинокий рыболов в зеленом дождевичке. У ног его стояла черная сумка и трехлитровая банка с плавающими в ней плотвичками.

Они прогуливались по набережной Кутузова, под Литейный мост ныряли автомашины, а через мост с грохотом и звоном мчался трамвай. Его обгоняли легковые машины. Исполосованный мокрыми следами шин асфальт шипел, как гигантская рассерженная змея. Здесь, над Невой, неба было больше, кое-где на нем обозначились голубоватые окна. Шпиль Петропавловки матово сиял. Редкие деревья на набережной были голыми. Глубокая осень всегда порождала у Николая необъяснимую тихую грусть. И она никакого отношения не имела к Алисе…

И будто поймав его на этом имени, Прыгунов спросил:

— Как Алиса?

— Я ее давно не видел, — пробурчал Уланов.

Друг, видно, понял, что он не хочет говорить на эту тему.

— Никита учится в семинарии, стал такой рассудительный, спокойный. Вот уж никогда бы не подумал, что он найдет в религии утешение и счастье! Говорит, что программа обучения не в пример университетской насыщена философией, древней историей, они там даже изучают латинский, греческий и другие языки.

— А эти… Длинная Лошадь, Павлик-Ушастик? — поинтересовался Уланов.

— Немного притихли, но продолжают отравлять себя наркотиками, — помрачнел Алексей, — Их даже не судили. Помнишь, я тебе рассказывал, что на даче народного артиста случился пожар и там обнаружили обгорелый труп? Ну, к преступлению эта компания не имеет никакого отношения. После них на дачу проникли преступники и, погуляв, попьянствовав, свели там с кем-то из своих счеты, а дачу подожгли.

— Какое у тебя звание? — поинтересовался Уланов.

— Капитан.

— Может, до генерала дотянешь?

— Я так далеко не заглядываю, — вдруг помрачнел Прыгунов, — Видишь ли, дружище, в стране столько всякой швали развелось, раньше-то, в застойно-застольные годы, об этом помалкивали. Высокие чины покрывали преступников, сами состояли в мафиях… А сколько проникло преступных элементов в правоохранительные органы? Выгребать и выгребать! Вчера один припертый к стенке взяточник обэхээсовец из окна третьего этажа МВД выбросился прямо на улицу Воинова…

— На головы прохожим?

— Врезался в тротуар, увезли на скорой помощи.

— Жив остался?

— Пока жив… В общем, преступность выросла у нас за последние несколько лет в два-три раза по сравнению с прежними годами. Особенно организованная преступность. Денег у них много, вот и покупают с потрохами всех, кто им нужен, и покровительствуют. Такие шишки замешаны, не поверишь! Так что дел у нас по горло!

— Читал об этом… — протянул Уланов, — Пишут много, показывают по телевидению, а толку мало. Преступников-то защищают лучшие адвокаты. Вытаскивают, как говорится, из петли даже убийц! Как же, гуманность… Только почему она как раз в первую очередь коснулась не пострадавших, а преступников? Да что же это за законы у нас такие? Одно время давили невинных людей и закон давил их! А теперь закон защищает воров, взяточников, убийц? Грош цена твоей работе, Алеша, если ты с риском для жизни задерживаешь преступников, а их потом оправдывают? Небось, видел американский фильм «Жажда смерти»? В главной роли Чарлз Бронсон? Не надеясь на органы правосудия после зверского убийства его близких, он сам взялся отстреливать гангстеров, как уток в пруду! И вся Америка сочувствовала ему.

— Видел я этот фильм… Все три серии. В одном ты не прав, столько лет в нашей стране правил бал Сатана, что когда наконец мы начинаем жить по конституционным законам — а они для всех одинаковы — люди опять толкают органы правосудия на беззаконность. Раз выпускают взяточников, убийц, значит, на суде не сумели доказать их вину. Конечно, общественность недовольна, что не осудили зятька Брежнева Чурбанова за его дела, все ожидали, что ему не миновать расстрела, а он отделался минимальным наказанием. Получил лишь за то, что смогли неопровержимо доказать на суде. Так же и с другими. Ну, а адвокаты… Да, они лезли из кожи, чтобы помочь обвиняемым. Еще бы, такие баснословные гонорары были им обещаны!..

Из голубоватой прорехи неожиданно ярко сверкнул солнечный луч, рассек пополам Неву, ударил в окна приземистых старинных зданий. В душе Николая шевельнулась грусть: сколько на долю этого великого города выпало разных событий, бед, несчастий! Здесь начиналась революция, вон стоит на приколе «Аврора», которая один раз выпалила по Зимнему, чем и вошла в историю. В школьных учебниках писали, что революция была всенародной, а на самом деле, как пишут сейчас, она, скорее, была государственным переворотом. И поначалу почти бескровным, это потом начался «красный террор», когда расстреливали сотни тысяч лучших сынов России… И эти старинные здания помнят те времена, жестокость, наступление на национальную культуру, когда разрушались храмы, разграбливались в Зимнем, других дворцах накопленные поколениями царей и вельмож редчайшие ценности. Сколько было, мягко выражаясь, наломано дров!..

— Послушай, Алексей, не изначально ли задумывалось разграбление и уничтожение русского народа еще в семнадцатом году? — задал мучивший его последнее время вопрос Уланов, — Каким мы знали Ильича из истории? Этаким добреньким дедушкой: «Чай я выпью, а сахар отдайте детям!» А ведь Ленин породил первый концентрационный лагерь для саботажников, Ленин давал указания преследовать и даже расстреливать русскую интеллигенцию. Ленин поощрял «красный террор», даже дал нагоняй Зиновьеву, что тот медлит проводить карательные акции в Петрограде. Ленин призывал расстреливать священников, разрушать храмы. Об этом сейчас открыто пишут.

— Ты — историк по образованию, Николай, — помолчав, ответил Прыгунов, — Разбирайся. Меня сейчас волнует другое: как добиться того, чтобы мы все лучше жили, чтобы нам больше никогда не врали, чтобы люди не доносили друг на друга, не подличали. И главное, как поскорее покончить с бандами, убийцами, насильниками! Это похуже татарской орды. Что сейчас говорить, что было, как бы могло по-другому быть? Вон, на сборищах, митингах толкуют, что вообще всем лучше бы жилось, если бы революции не было и царя не трогали… Но мы-то с тобой знаем, что Николай Второй и его окружение довели Россию до революции. Первая мировая война, правительственная чехарда, Распутин, мистика, полная деморализация общества… Это же тоже было? Как были и другие партии, другие альтернативы, но победили большевики во главе с Лениным. И мы живем и по сей день под лозунгами развитого социализма. Да по-другому мы пока и не умеем жить! Всю жизнь нам вбивали в головы, что у нас самый лучший в мире строй, а капитализм — это гниль, смрад, безработица… А стали советские люди ездить за границу, увидели такой жизненный уровень в странах капитала, до которого нам и через сто лет не дорасти. Конечно, объективно разобраться, что все же произошло в семнадцатом в России, необходимо, но во сто крат важнее наладить жизнь сейчас. И путей к этой лучшей жизни предлагается много. Так вот, дорогой друг, главное для нас всех выбрать путь… Не ошибиться еще раз.

— Значит, революция все-таки была ошибкой? — сбоку взглянул на приятеля Уланов.

— Я же сказал: ты историк, думай, ломай над этим вопросом голову.

— Многие сейчас думают, ломают головы. И, наверное, поумнее наших, — сказал Николай, — И всем сейчас нам надо думать, изо всех сил напрягать мозги свои, а народ пьет, политикам больше не верит.