За пределами просветления - Шри Раджниш

Но оно не может случиться, если ты просто студент. Если ты пришел сюда только для того, чтобы о чем-то узнать, накопить знаний, тогда такое чудо невозможно.

Если же ты пришел сюда для того, чтобы расширить свое сознание, сделать свое существо более цельным, тогда ты пришел не для увеличения знаний, а для перерождения. Ты пришел, чтобы снова стать ребенком: ты пришел, чтобы вернуть себе чистоту, аромат, красоту твоей невинности.

Я не преподаватель, а это не то место, где знания имеют значение. Я просто присутствие, которое должно пробудить то, что спит в тебе, и позволить тебе познать самого себя.

Я здесь не для того, чтобы навязать тебе какую-то религию. Я здесь для того, чтобы сделать тебя совершенно невесомым: никакой религии, никакой идеологии... только проникновенная тишина, безмятежность, глубина, звездная высь.

Это — место, где обитает учитель... и функция этого места — магия... но не обычная магия, а магия, которая творит Гаутам Будд.

И, естественно, когда ты выходишь из твоей тьмы к свету становления Гаутамой Буддой, невозможно не быть в восторге, не быть в экстазе, не быть захваченным танцем.

Если ты жив, то из тебя будут рождаться звезды, в тебе будут распускаться цветы. Но если ты мертв, как большинство людей на земле, тогда с тобой ничего не случится — с мертвыми ничего не случается.

В жизни Махавиры случилась одна прекрасная история.

Однажды Махавира пришел в Васали, один из великих городов того времени. В Васали жил великий вор. У вора был единственный сын, которого он обучал своему искусству. Он сказал ему: «Ты свободен делать все, что угодно, но не приближайся к этому человеку, не подходи близко к Махави-ре. Я вор-мастер, но я тоже избегаю его, ибо этот человек опасен. Его окружает нечто магическое — и если ты попадешься, то выбраться будет невозможно. Так что запомни: ты можешь ходить повсюду, но избегай того места, где остановился Махавира».

Сын был послушным юношей. Много дней он избегал Махавиры, но искушение было таким сильным: «Вот человек, которого отец так боится, что даже приближение к нему считает опасным... На него стоит посмотреть».

И однажды он приблизился к роще, в которой остановился Махавира с десятью тысячами учеников — он даже не вошел в рощу, а остановился на краю. И он услышал только одну фразу. Махавира говорил, что в раю ангелы и небесные девы потрясающе прекрасны, но у них есть один недостаток: их ноги обращены носками назад. Ангелы хотят идти в одну сторону, а их ноги в противоположную сторону.

Боясь, как бы отец не узнал, что он нарушил его запрет, юноша убежал. Но он подумал: «Там нет никакой опасности, а Махавира просто рассказывает какие-то небылицы».

Но в ту же ночь его вместе с отцом поймали на месте преступления. Получить какие-либо сведения от отца было невозможно, поэтому царь сказал: «Не тратьте время на отца, сосредоточьтесь на сыне. Может быть, от него мы сможем получить все необходимые сведения».

И вот что они придумали: юноше дали наркотик, и он проспал несколько часов в полном беспамятстве. Его перенесли в самую красивую комнату дворца и приставили к нему прекрасных девушек, которые должны были прислуживать ему. Когда к нему вернулось сознание, он подумал: «Боже мой, я умер. Я в раю. Это рай, который описывал Махавира. А девы действительно прекрасны. Все просто великолепно!»

Но затем он посмотрел им на ноги и сразу же понял, что что-то тут не так: «Это не рай, ведь у девушек ноги такие же, как и у обычных людей».

Девушки всеми способами пытались убедить его, что он умер и находится в раю. Они говорили: «Это только приемный покой. Прежде чем войти в настоящий рай, ты должен рассказать все о своей жизни — таково правило. Все будет записано, зарегистрировано, и только тогда ты войдешь в настоящий рай».

Они хотели, чтобы он сознался во всех преступлениях, которые он совершил вместе с отцом, — во всех кражах и убийствах, в которых их не смогли уличить. Но он только улыбался.

Он сказал: «Прекратите это. Я слышал слова самого Махавиры. Ваши ноги выдали вас. Это не рай, а царский дворец. Это все обман. Передайте вашему царю, чтобы он попробовал одурачить кого-нибудь другого. Я — ученик Махавиры».

Они сказали: «Странно. Когда же ты стал учеником Махавиры?»

Юноша сказал: «Проходя мимо рощи, в которой остановился Махавира, я услышал одну фразу, и сегодня эта фраза спасла меня».

И поскольку никаких доказательств не было, их в конце концов отпустили.

Юноша сказал своему отцу: «Я больше не буду слушать тебя. Если бы я не ослушался тебя и не услышал слов Махавиры, нас бы обоих повесили. Нас спасла одна-единственная его фраза. Я иду к этому человеку. Я попал в сети его магии».

И он стал великим учеником Махавиры.

Он сказал Махавире: «Ты спас меня. Теперь дай мне новую жизнь, ибо я не хочу быть спасенным для того, чтобы продолжать быть вором и убийцей. Хорошо, что меня поймали: случился разрыв. Начни мою жизнь сызнова, прими меня как дитя».

К учителю приходят в поисках утраченной невинности, утраченного детства, самобытности... в поисках индивидуальности, в поисках свободы.

Возлюбленный Бхагаван,

однажды — в пятницу, когда правоверные иудеи готовятся к субботе, — одному человеку, который не любил евреев, попался на улице ортодоксальный раввин. Желая поиздеваться над ним, он потребовал от раввина, чтобы тот, стоя на одной ноге, изложил всю философию иудаизма.

Раввин стал на одну ногу и сказал: «Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы другие поступали с тобой. Таков закон, а все остальное — комментарии».

Если бы меня поймал такой мучитель и потребовал, чтобы я, стоя на одной ноге, объяснил в одной фразе Ваше учение, то было бы правильным сказать, что это свобода от подавления?

Это будет не так-то легко.

Во-первых, ты не знаешь имени того раввина. Его звали Хиллель. Он — самый знаменитый иудейский философ, и он, несомненно, сконденсировал всю философию иудаизма в одной сентенции.

Все так и было в действительности. От него потребовали, чтобы он, стоя на одной ноге, изложил суть иудаизма. И то, что он сказал, прекрасно, но не без изъяна. Он сказал: «Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы другие поступали с тобой. Это суть иудаизма, а все остальное — комментарии». Все священные писания иудеев: Тора, Талмуд... — все это лишь комментарии к одному небольшому утверждению, которое подобно семени... «Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы другие поступали с тобой».

Что касается иудаизма, то ни один иудейский философ не усомнился в этом. И ни один неиудейский философ не поставил это под сомнение.

Но меня больше интересует человеческая реальность, а не философские аргументы.

А если посмотреть на человеческую реальность, то это утверждение неправильно — ибо то, что нравится мне, может не понравиться тебе.

Это утверждение может быть правильным только в том случае, если всем нравится одно и то же. А это не так.

Например, кто-то — мазохист, ему нравится, когда его бьют, ему нравится, когда его мучают. Ну и как он должен поступать с тобой — мучить? В соответствии с этим принципом, он должен бить тебя, он должен истязать тебя, ведь это — то, что он хочет, чтобы ты делал с ним.

Может быть, Хиллель и другие иудейские философы не осознавали, что есть люди, которые любят, чтобы их мучили, и есть люди, которые любят мучить других.

Последнее открытие современной психологии заключается в том, что есть садисты, которые любят мучить других, и есть мазохисты, которые любят, чтобы их мучили, и поэтому наилучшая супружеская пара получится, если садист женится на мазохистке. Они будут жить в раю, ибо ему нравится мучить, а ей нравится, чтобы ее мучили. Оба будут наслаждаться.

Но это очень трудно. Астрологи не думают об этом, родители не думают об этом. На самом деле, когда люди думают о браке, совершенно не принимается во внимание вопрос о том, является ли кто-то садистом или мазохистом. Прежде чем влюбиться, не забудь выяснить основной вопрос: если ты садист, ищи себе мазохистку, а если ты мазохист, тогда ищи себе садистку.

Лучшее место для поиска таких людей — приемная психоаналитика. Надо просто посидеть там, и ты найдешь всевозможные типы людей.

Но принцип, о котором говорит Хиллель, не применим во всех случаях.

И ты хочешь знать, что ты должен сказать, если кто-то потребует от тебя изложить мою философскую точку зрения... Это будет не так уж легко, ибо я вижу человека как многомерное существо. Ты сможешь изложить это, стоя на одной ноге, — но нет необходимости в каких-то сентенциях, тебе надо будет просто изложить десять не-заповедей.