Десантура разминается - Сергей Алтынов

Сергей Алтынов

Десантура разминается

Все события и персонажи этого романа вымышленные. Любое совпадение – чистая случайность. С мыслями и высказываниями персонажей романа автор может иметь несогласие.

Некоторые считают, что нельзя убивать людей во время свадьбы, другие думают, что нельзя убивать во время похорон. Чудаки – кладбище на то и придумано, чтобы там мертвые были.

Служил, как пес. И убили, как пса.

Пролог

Мангуст – маленький и очень отважный зверь. Увидев кобру даже издали, он приходит в особое охотничье возбуждение. Мангуст всегда первым нападает на кобру, никогда не избегает схваток, даже если бывает сыт, и почти всегда побеждает. Мангусту отлично известны все повадки кобр, он использует особую тактику – отпрыгнет, а потом опять атакует, пользуясь характерной змеиной медлительностью...

Ни один более крупный и сильный зверь (волк, медведь, лось, тигр) никогда первым не нападет на змею.

Любой нормальный человек всегда находится на стороне мангуста, несмотря на то, что тот первым атакует змею. Хотя, казалось бы, чего такого – спрячься за дерево, за камень. Пусть гадина преспокойно ползет себе по своим гадючьим делам...

«Мангуст всегда первым бросается на змею, – вспомнил сейчас Петр Ручьев фразу из некогда любимой передачи „В мире животных“ неслучайно. – У мангуста просто-таки инстинкт на уничтожение ползучих гадов. Вот и у нас, получается, такой же инстинкт». В отличие от лежащего около него Вагина Петр частенько задумывался на разные подобные темы. Сейчас в его памяти всплыла давняя картина, точно фотография из армейского альбома: сам Петр, их командир, остальные ребята... Все живые, полные сил. Контрактник Юра, рядом – невысокий, выглядевший моложе своих лет подполковник Коля Водорезов из другого подразделения, тоже один из лучших в разведке ВДВ. Совсем недавно это было. Вот так же, как сейчас, только без малого десять лет назад, Петр лежал рядом со старшим группы Водорезовым, разглядывая в оптику ветхое одноэтажное строение. Именно там скрывался печально знаменитый Гинеколог, он же Черный Салих, – один из наиболее влиятельных полевых командиров.

– Навести бы авиацию – и ВСЕ, отбегался Гинеколог, – произнес тогда Водорезов.

В самом деле, силы были неравны. Вместе с Черным Салихом в ветхой постройке, служившей боевикам оружейным складом, находилось еще восемь его телохранителей, отборных, натасканных головорезов. У Водорезова же и Ручьева всего четверо разведчиков.

– Авиацию нельзя, – категорически возразил Петр, – в доме наш человек.

Водорезов чертыхнулся, отложил рацию в сторону. Другой, как старший по званию, наплевал бы на все, дал бы координаты штурмовикам, а далее – по принципу «победителей не судят». Тем более Водорезов в отличие от Петра не знал, кто из телохранителей Гинеколога человек из разведки ВДВ...

Немного подумав, Водорезов соединился с командующим силами ВДВ, а переговорив с ним, заметно приободрился. После чего сообщил Петру:

– Командующий стягивает в нашем квадрате кольцо. Наше дело – следить за этой избушкой и докладывать ему обо всем происходящем.

Петр, как и Водорезов, также воспрянул духом. Из кольца, которое образуют десантники, выбраться практически невозможно. Захватчик роддомов и в самом деле отбегался...

А что было потом?

Кольцо десантники затянули действительно на совесть. В небе кружили вертолетчики, психологически воздействуя на засевших в своем логове боевиков. На дороге появилась целая процессия – армейские, гражданские машины, какие-то важные господа, обычно предпочитающие держаться подальше от подобных спецопераций. В это время Водорезов получил приказ командующего не препятствовать проходу за «кольцо» двум «важным господам». Один из них был в штатском, другой – в камуфляжной форме без знаков различия. В этом втором Петр и Водорезов узнали некоего Фокина из ФСБ. Напыщенный такой мужичонка с вечно брезгливым выражением небритой физиономии. Оба прошли за «кольцо». А спустя двадцать минут десантники получили приказ разомкнуть «кольцо» и отходить на базу.

Вечером того же дня Водорезов и Петр были свидетелями беседы командующего с теми «важными господами». Майором Фокиным из ФСБ и неким столичным предпринимателем Тучковым, который на территории Чечни проводил некую очередную «миссию доброй воли».

– Как командующий силами ВДВ, я с вашей позицией не согласен. Неужели вас не интересует наше мнение и наша оценка ситуации? – Генерал-майор никак не мог смириться с тем, что Черный Салих, он же Гинеколог, в очередной раз был отпущен на волю.

– Ты, генерал, можешь считать все, что тебе вздумается, – высокомерно отозвался Тучков. – Твоя задача – молчать, слушать и выполнять то, что говорю я. Понял?

– Перемирие объявлено пять часов назад, – напомнил фээсбэшник Фокин, – вы не вправе его нарушать ни при каких обстоятельствах.

Опять перемирие! Водорезов с Петром лишь переглянулись, с трудом сдерживая эмоции. Ну хоть бы на пару-тройку часов позже объявили!

– Повторяю, лично я с вашей позицией не согласен, – точно заведенный, отстраненным голосом повторял командующий.

Вот тебе и генерал-орденоносец! Дисциплинированный и вежливый, аж до тошноты. Однако имеет, видите ли, некоторое несогласие с позицией господина Тучкова.

– Я тебя, генерал, вместе с твоими людьми, со всей вашей полудохлой группировкой сейчас куплю и перепродам! Понял, чего стоит твое мнение?! – Тучков в отличие от генерала не был столь же корректным. – Я уполномочен вести переговоры с чеченской стороной, и мне была обещана первая партия пленных российских военнослужащих. Тех, которых ты, генерал, прошляпил.

На этом разговор был закончен. Водорезову и Петру все было предельно ясно. Кто-то очень осведомленный и шустрый подсуетился обменять жизнь одного Черного Салиха на жизни пары десятков военнопленных. А этого пузатого Тучкова выбрали посредником. Политики, как всегда, оказались главнее военных...

Что ж, приказы не обсуждаются.

Тучков разместился в отдельном комфортабельном кунге, таковой не у всякого генерала имелся. А вот с его охраной у десантников вышел конфликт. Из-за чего он возник, никто объяснить не мог, но гвардейцы поговорили с бодигардами жестко, по-мужски. Разоружили и опрокинули физиономиями в кювет. Как всегда, вовремя вмешалась ФСБ в лице майора Фокина, конфликт был погашен. А утром следующего дня в палатку к Водорезову заглянул Петр в компании с бородатым, среднего роста мужчиной, одетым в обтягивающую камуфляжную майку с короткими рукавами. Не сказать, что габариты этого бородача сильно впечатляли, разве что его мышцы были на редкость рельефными. Он был словно уменьшенная копия Шварценеггера. Спрашивать, кто такой этот незнакомый бородач, Водорезов не стал. И так было понятно, что он и есть тот самый «наш человек», внедрившийся в среду телохранителей.

– Николай, – произнес Петр. – Гинеколог почти в наших руках!

– Что значит «почти в наших руках»? – Водорезов вопросительно взглянул на подчиненного.

– Всего в пятнадцати километрах отсюда! – продолжил Петр. – Берем гранатомет «Шмель», всего один выстрел в окно – и с Гинекологом покончено!

– Без приказа не имеем права, – ответил Водорезов. – Сегодня вечером должны быть освобождены еще пятнадцать наших пленных. Если Салих будет убит, обмен сорвется. Отдадут приказ, пойдем валить Гинеколога.

– Как знаешь, – только и сказал Петр. – Только завтра уже Гинеколог окажется на курорте одного из западных государств. Здоровье поправлять будет...

Николай был непреклонен. В чем-то Петр был на его стороне, но сейчас окончательно стало ясно: Водорезов – НЕ ИХ ЧЕЛОВЕК.

Гинеколог ушел тогда.

Того мускулистого бородача Водорезов больше никогда не видел.

Через несколько лет спецподразделение ФСБ уничтожило Черного Салиха, майор Фокин получил награду за участие в операции. Поговаривали, что Гинеколога пристрелили свои же, только перекупленные кем-то очень богатым.

С тех пор многих уже нет в живых, с кем-то не нашли общего языка и расстались, а с кем и вовсе оказались «по разные стороны»... Теперь в их боевой группе осталось четверо, включая Петра и самого командира. И все они в некоторой степени мангусты.

– Время бомбардировки Хиросимы, – кивнув на часы, полушепотом произнес Вагин.

В самом деле – стрелки неумолимо приблизились к роковой цифре без пятнадцати девять. Именно в это время на японский город была сброшена первая атомная бомба.

– Сейчас появятся, – так же полушепотом отозвался Шварц-младший.

При этих словах снайпер Крафт точно окаменел, тщательно сосредоточившись на целях в оптику своей биатлонной винтовки.