Американская мечта - Эдвард Олби

Эдвард Олби

Американская мечта

Посвящается Дэвиду Даймонду

Пьеса (1959–1960)

Перевод с английского Романа Мархолиа.

© Copyright Мархолиа Роман Михайлович ([email protected])

Предисловие

Комментарии Мессер Уотс, Беллайет и Таубмана, напечатанные в конце этого предисловия, хоть и представляют основную реакцию критиков на Американскую мечту, но кое о чем умалчивают. Действительно умалчивают. Только глупый издатель будет рекламировать негативные мнения о своем издании. И, так как я за свою не долгую, но счастливую жизнь писателя получил достаточно хороших отзывов, чтобы их хватило на всю мою оставшуюся жизнь, я бы хотел сам коснуться здесь некоторых плохих- не потому, что я мазохист, а потому что хотел бы отметить, хоть это может быть и опрометчиво с моей стороны, то что я называю злоупотреблением положением критика в американской прессе.

Например: Офф-Бродвейский критик из одной дешевой утренней газеты был настолько оскорблен (или что-то подобное) в своих чувствах содержанием Американской мечты, что отказался обозревать следующую мою пьесу, над которой работал.

Другой пример: Пара других критиков (Благородных Джентльменов, которые высказывают свое мнение для Интеллектуальных Еженедельных Изданий — к сожалению не читаемых — слишком малый тираж) разнесли все в пух и прах из-за (как им представляется) нигилизма, аморальности и упадничества пьесы. И так далее.

Могу я заметить, что когда критик выставляет себя арбитром в вопросах морали, судьей предмета разговора, а не метода работы, то он больше не критик, он цензор.

Так что это за содержание Американской мечты (комедии, в общем-то) которое так расстроило этих стражей нравственности? Эта пьеса — экзамен Американской Сцене, атака на подмену искусственными ценностями настоящих в нашем обществе, обвинение в самодовольстве, жестокости, бессилии и пустоте; она противостоит заблуждению, что все в этой нашей безумной стране замечательно.

Пьеса оскорбительна? Я, как раз на это и рассчитываю, это было моей целью оскорбить — так же как развлечь и позабавить. Это нигилизм, аморальность, упадничество? Хорошо, тогда позвольте мне ответить, что Американская Мечта- это картина нашего времени, как я его вижу, конечно. Каждая честная работа- это персональный, личный вопль, заявление о своей собственной радости или боли, но я надеюсь, что Американская Мечта- нечто большее, чем это. Я надеюсь, что она преступает границы персонального и личного и говорит о том, что является нашей общей болью.

Эдвард Олби. Нью-Йорк. 24 мая 1961 года.

Если утонченные творческие натуры трогают Вас, то я рекомендую Американскую Мечту, Она исполнена безудержной фантазии, дикого юмора, блестящей убийственной сатиры между строк, с отзвуками странной щемящей грусти, я думаю, что это просто совершенно… Мистер Элби- новый выдающийся драматургический талант.

Ричард Уотс, Нью-Йорк Пост.

Американская Мечта уникальная и подчас блестящая пьеса. Ее ужасные стороны, которые возвращают нас к бойне и извращениям греческого театра, не дозволены, потому что они ничего не могут поделать сценическим образом со стонами и кровью и телами. Еще того хуже, ужас в пьесе лишь намекается, подразумевается, становясь еще более заметным в соседстве с неотразимой и абсолютно оригинальной юмористической изобретательностью, которая, в свою очередь, смехотворно, сатирически, рационально Сюрриалистична. Софоклиастическое расчленение реальности было замечено не раньше, прежде чем было высвечено чувством комического, которое сродни и подчас похоже на чувство юмора Гертруды Штайн, Льюиса Керрола и Жака Тати. Пьеса не реалистична, более того абсолютно иллюзорна. Она в стили комического кошмара, фантазии в высочайшем виде, Это пьеса для неунывающих молодежи и мудрых стариков. Все толстобрюхие и неповоротливые субъекты пусть лучше посторонятся.

Уитни Баллиет. Нью-Йоркер.

Признано, что у Эдварда Элби есть талант. Зоологическая история обнаружила это. Американская мечта подкрепила. Эдвард Элби пользуется своей техникой с обезоруживающе детской и сокрушительной новизной.

Ховард Таубман. Нью-Йорк Таймс.

Премьера спектакля состоялась: 24 января 1961 года, город Нью Йорк. Йорк Плэйхаус.

Действующие лица:

Мамочка

Папочка

Бабуля

Миссис Баркер

Молодой человек

На сцене:

Гостиная. Два кресла, одно напротив другого по разные стороны сцены, стоящие по диагонали, лицом к аудитории. Софа у задней стены. Дверь, ведущая из апартаментов, сзади в стене, в глубине направо. Арка, ведущая в другие комнаты в боковой стене, налево.

В начале Мамочка и Папочка сидят в креслах, Папочка в левом кресле, Мамочка в правом.

Занавес поднимается. Молчание. Затем:

Мамочка. Не понимаю, что может их задерживать.

Папочка. Да, они, действительно, опаздывают.

Мамочка. Конечно, опаздывают; И конца этому не видно.

Папочка. Это нормально в наше время, ничего с этим не поделаешь.

Мамочка. Ты совершенно прав.

Папочка. Когда мы выбирали эти апартаменты они были достаточно торопливы в том, чтобы заставить меня подписать аренду; они были достаточно торопливы, когда забирали мой чек за аренду в два месяца авансом…

Мамочка. И один месяц гарантии.

Папочка, …и один месяц гарантии. Они были достаточно торопливы, когда проверяли мои справки; они были достаточно торопливы во всем этом. Но теперь! Только попробуй их попросить наполнить ледник, попробуй только попросить установить дверной звонок, попробуй только попросить починить смыв в туалете! Попробуй только, …они не станут торопиться.

Мамочка. Конечно, нет, и конца этому не видно. Люди думают, что они на всем могут нажиться, в наше время… и они, конечно же, могут. Я ходила покупать новую шляпу вчера.

(Пауза)

Я говорю, я ходила покупать новую шляпу вчера.

Папочка. О! Да…да.

Мамочка. Удели мне, пожалуйста, внимание.

Папочка. Я весь внимание, Мамочка.

Мамочка. Ты уверен?

Папочка. О, да.

Мамочка. Хорошо, Папочка, теперь слушай.

Папочка. Я слушаю, Мамочка.

Мамочка. Ты обещал.

Папочка. Да… да, я обещал. Я весь обратился в слух.

Мамочка. (Смеется своим мыслям; затем)

Хорошо, ну так вот. Я пошла покупать новую шляпу вчера и говорю «Мне новую шляпу, пожалуйста». И вот, они показывают мне несколько новых шляп, зеленые, синие, и мне ни одна из них не нравится, совсем ни одна. О чем это я? О чем это я только что говорила?

Папочка. Тебе не понравилась ни одна из них, совсем ни одна.

Мамочка. Правильно; ты, действительно, внимателен. И потом, они показали мне ту, которая мне очень понравилась. Это была замечательная маленькая шляпка, и я сказала «О, какая замечательная маленькая шляпка; я возьму ее, о, она прелестна. Какого она цвета?» И они сказали, «Это беж, разве она не восхитительна, эта маленькая бежевая шляпка?» И я сказала, «На самом деле, восхитительна». Так я ее и купила.

(Останавливается и смотрит на Папочку)

Папочка. (Показывает, что он весь во внимании)

Вот ты и купила ее.

Мамочка. Да, я купила ее и вышла из магазина прямо со шляпой на голове, и побежала сразу к управляющей нашего женского клуба, а она говорит «О, моя дорогая, какая очаровательная маленькая шляпка! Где Вы достали эту маленькую очаровательную шляпку? Это самая очаровательная маленькая шляпка; я всегда сама хотела иметь шляпку пшеничного цвета». А я говорю «Совсем нет, моя дорогая; эта шляпа бежевая, бежевая». А она смеется и говорит: «О, нет, моя дорогая, это шляпа пшеничного цвета… пшеничного. Я могу отличить пшеничный от бежевого». Я и говорю, «Пусть так, моя дорогая, но я тоже могу отличить бежевый от пшеничного». О чем это я? О чем я только что говорила?

Папочка. (Шепотом). Пусть так, моя дорогая, но я могу отличить бежевый от пшеничного.

Мамочка. Правильно. А она засмеялась и говорит: «Ну хорошо, моя дорогая, одну из них определенно надели на Вас. Она пшеничная, если я когда-нибудь видела пшеницу. Но она очаровательна, в любом случае». И тут она отошла. Она ужасная женщина, ты ее не знаешь; У нее ужасный вкус, двое ужасных детей, ужасный дом, и совершенно восхитительный муж, который сидит в кресле- каталке все время. Ты его не знаешь. Ты ведь никого не знаешь, не так ли? Она просто ужасная женщина, но она председатель нашего женского клуба, поэтому я, разумеется, страшно люблю ее. Поэтому, я сразу вернулась в шляпный магазин и сказала: «Посмотрите сюда; о чем Вы думали, когда продавали мне шляпу, называя ее бежевой, когда она пшеничная… пшеничная! Я способна отличить бежевый от пшеничного в любой день недели, но только не при вашем искусственном свете». У них искусственный свет, Папочка.