Текущий момент и другие пьесы - Виктор Шендерович

Виктор Шендерович

Текущий момент и другие пьесы

ДВА АНГЕЛА, ЧЕТЫРЕ ЧЕЛОВЕКА (2001)

комедия

Спасибо Владимиру Владимировичу Путину.

Весной 2001 года он с группой товарищей избавил меня от еженедельной трудовой повинности по написанию программы «Куклы». Образовался внезапный досуг, и я начал шарить по закромам собственного компьютера, перебирая обломки текстов, не доведенных до ума.

И наткнулся на полуторастраничный диалог, лежавший в запасниках с неведомых времен — диалог человека с ангелом смерти. Сценка была вкусная, в ней чудилось развитие, но развития не было еще довольно долго, и я брел наощупь.

И, кажется, выбрел: в пьесе появился первый поворот, а за ним открылся вполне драматический пейзаж…

Пьесу я понес, разумеется, в «Табакерку». Разумеется, — потому что студия Табакова была мне родным домом, страшно сказать, с осени 1974 года: в золотые руки Олега Павловича я попал десятиклассником.

С тех пор я был в этом любимом подвале и студийцем, и педагогом, и даже пожарным (надо было кормить новорожденную дочку, а государство рабочих и крестьян готово было платить мне деньги только за сидение у брандспойта).

Потом сменилась парочка эпох, и наконец в 2002 году список моих «табакерских» профессий продлился словом «драматург». Как Максудов из булгаковского «Театрального романа», я стоял перед афишей, где мое имя маячило аккурат между Томасом Манном и Федором Достоевским. Неплохо устроился.

Пьесу поставил неистовый и конфликтный Валерий Сторчак, кое-что на финишной прямой доводил до ума сам Табаков… Спектакль идет одиннадцатый сезон — милости просим!

Если вы живете ближе к другому концу страны, то милости просим в Петропавловск-Камчатский — там теперь тоже есть «Два ангела». Свои ангельские пары завелись за это десятилетие в Днепропетровске, Одессе, Йошкар-Оле… В польском Калише звонок в квартиру гражданина Пашкина звонит мелодией гимна СССР, а ангел смерти оказывается женщиной предпенсионного возраста. Всякое бывает…

Смотреть спектакль легко — ты плывешь по реке пассажиром.

Чтение пьесы — дело другое: ты сам на веслах. Зато есть счастливая возможность двигаться в своем темпе и причаливать в лучших местах. Так что милости просим к Ивану Андреевичу Пашкину, по адресу: Москва, Пятая Прядильная улица, дом три, квартира сорок — там сейчас такое начнется!

Действующие лица

ПАШКИН Иван Андреевич, человек

Некто СТРОНЦИЛЛОВ

Нотариус

Врач

Санитар

Ликвидатор

Первый акт

Ночная квартира. ПАШКИН лежит на кровати, на груди клавиатура компьютера, курит, шарит по интернету; потом снимает трубку и набирает номер.

ПАШКИН. Леха! Ты корм уже взял? Собачий, «какой» — ты спишь, что ли? На том свете выспишься! Сам ты дурак. И баран к тому же. Ты корм взял? Вот и баран. Договорился или бабки отдал? И не отдавай. Потому что я нашел по восемьдесят пять центов — и их склад! В интернете, где. А ты где нашел? Темный ты, Леха. Конкретный валенок! Третье тысячелетие, а ты газеты читаешь. Забудь! У кого сайта нет, того, считай, вообще не существует. А так! Завтра даешь им отбой. Конец связи. Спи!

Вешает трубку, встает, бредет в кухню; наливает чай. В это время и раздается нежный звонок в дверь.

ПАШКИН (подойдя к двери). Кто?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ (жарким шепотом). Я.

ПАШКИН. Танька, ты, что ль?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ. Я. Открывай.

Жилец открывает дверь. За дверью стоит мужчина в строгой одежде, в шляпе.

МУЖЧИНА. Пашкин Иван Андреевич?

ПАШКИН. Да.

МУЖЧИНА (поет из «Пиковой дамы»). «Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь…» (Снимая шляпу.) Стронциллов Агриппа Семенович. Не советую.

ПАШКИН. Что?

СТРОНЦИЛЛОВ. Пытаться закрыть дверь. Я войду? (Отодвигает Пашкина, проходит в квартиру и останавливается, осматриваясь.) Так. Примерно то, что я и предполагал.

ПАШКИН. Э! Что за дела?

СТРОНЦИЛЛОВ. Дела серьезные. Уж мне можете поверить.

ПАШКИН (неуверенно). А ну давай отсюда.

СТРОНЦИЛЛОВ (отсмеявшись вполне искренне). Смешно.

ПАШКИН. Вы кто?

СТРОНЦИЛЛОВ. Я скажу, скажу. Не все сразу.

ПАШКИН. Я сейчас вызову милицию!

СТРОНЦИЛЛОВ. Господи! Везде одно и то же… У вас пятьдесят первое отделение?

ПАШКИН. Да.

СТРОНЦИЛЛОВ (садясь на стул). Телефон 165-01-18. Дежурный сегодня — старший лейтенант Кожухов. Не стесняйтесь, прошу вас.

ПАШКИН (с трубкой в руках). Я звоню.

СТРОНЦИЛЛОВ. Я вижу.

ПАШКИН. В чем дело?

СТРОНЦИЛЛОВ. Перепись населения.

ПАШКИН. Какая перепись?

СТРОНЦИЛЛОВ. Практически всеобщая. Учет, контроль. Статистика…

ПАШКИН. Какая статистика? Ночь!

СТРОНЦИЛЛОВ. Самое время. Вы сядьте… (Вдруг, резко.) Сядьте!

Пашкин садится.

СТРОНЦИЛЛОВ. И трубочку положите. Себя же задерживаем, гражданин. Ну вот, другой разговор. Начнем. Значит…

Стронциллов одним пальцем нажимает клавишу на клавиатуре компьютера, и на экране загорается фотография Пашкина и его анкетные данные…

СТРОНЦИЛЛОВ…Пашкин Иван Андреевич? На меня посмотрите, пожалуйста. На меня, говорю, посмотрите! Ага. Отлично. А то, бывает, человек давно переехал, а мы вместо него — другого. Непорядок. Ну что же, приступим.

Щелкает мышью, и из принтера начинают лезть распечатанные листы бумаги.

ПАШКИН (уставившись на экран). Что это?

СТРОНЦИЛЛОВ. Это — наш сайт. (Забирает первые несколько листов из принтера.) Так! родились вы, стало быть, в Москве, 6 мая 1954 года… Хороший был денек, да?

ПАШКИН. Я не помню.

СТРОНЦИЛЛОВ. Бром надо пить, для памяти. Хороший был день, можно сказать, прекрасный: солнечный, плюс двадцать, по области до двадцати трех, ветер юго-восточный, умеренный. Ну ладно. (Пишет.) Значит, одна тысяча девятьсот пятьдесят четыре (стучит по клавиатуре) — тире… Сейчас какой год?

ПАШКИН. Что?

СТРОНЦИЛЛОВ. Какой у нас сейчас год?

ПАШКИН. Две тысячи… А почему тире? Не надо тире!

СТРОНЦИЛЛОВ. Что вы так испугались?

ПАШКИН. Ничего я не испугался! Не надо тире!

СТРОНЦИЛЛОВ. А запятую можно?

ПАШКИН. А что после запятой? Что вы хотите написать?

СТРОНЦИЛЛОВ. Не волнуйтесь так. Ничего особенного не напишу. Всё как у всех.

ПАШКИН. Это не перепись.

Пауза.

СТРОНЦИЛЛОВ. Ну да. Некоторые действительно догадываются сами. А ведь есть такие, которым и за ночь не растолкуешь. Вы уж простите мне этот спектакль. Инструкция. Они там (указывает наверх) требуют подготавливать человека, примирять его сознание постепенно… А я считаю, ложь унижает. Правда?

ПАШКИН (автоматически). Правда.

СТРОНЦИЛЛОВ. Ну вот и славно. Тем более — что за нее цепляться, за жизнь? Такая гадость. Значит, на чем мы остановились? Годы жизни. Одна тысяча девятьсот пятьдесят четвертый.

ПАШКИН. Нет! Не пишите ничего! Пожалуйста!

СТРОНЦИЛЛОВ. Ну вот, опять.

ПАШКИН. Вы шутите. Это шутка!

СТРОНЦИЛЛОВ. Иван Андреевич, я все-таки не понял — что мы с вами решили? Будем по инструкции подготавливать сознание. до второго пришествия — или приступим? (Пауза.) Приступим. Для начала — необходимые формальности… Фамилия, имя, отчество, адрес, годы жизни… (вписывает) — готово… Вероисповедание?

ПАШКИН. Что?

СТРОНЦИЛЛОВ. В бога верите? Если да, укажите, в какого, сколько лет…

ПАШКИН. Я верю.

СТРОНЦИЛЛОВ (терпеливо). В какого, сколько лет…

ПАШКИН. В Христа. Недавно.

СТРОНЦИЛЛОВ. Католицизм, протестантизм, ортодоксальная церковь, адвентизм?

ПАШКИН. Что?

СТРОНЦИЛЛОВ. Иван Андреевич, давайте как-то соберемся. У меня опросный лист на сорок пунктов — эдак мы до утра не закончим, а вы не один.

ПАШКИН. Послушайте. Простите, я забыл, как вас зовут.

СТРОНЦИЛЛОВ. У меня нет имени.

ПАШКИН. А вот вы говорили…

СТРОНЦИЛЛОВ. Я шутил.

ПАШКИН. Как же мне к вам обращаться?

СТРОНЦИЛЛОВ. Не надо вам ко мне обращаться. Отвечайте на вопросы — и всё.

ПАШКИН. Давайте поговорим.

СТРОНЦИЛЛОВ. Не вижу предмета для разговора.

ПАШКИН. Но ведь речь идет о моей жизни!

СТРОНЦИЛЛОВ. Жизнь ваша, Иван Андреевич, тут уже ни при чем. Это было ваше личное дело, как жить; мы не вмешивались — хотя, не скрою, от увиденного не в восторге. Кто в 65-м году украл блок марок?