Мои ужасные радости. История моей жизни - Энцо Феррари

Энцо Феррари

Мои ужасные радости. История моей жизни

С воспоминаниями Пьеро Феррари

Enzo Ferrari

LE MIE GIOIE TERRIBILI. STORIA DELLA MIA VITA

Published by arrangement with ELKOST International literary agency, Barcelona, Spain

Книга «Мои ужасные радости» впервые была опубликована в 1962 году в виде книги-интервью болонским издательством Cappelli. При повторной публикации в 1980-м автор отредактировал и дополнил текст. Настоящее издание объединяет обе версии.

© Mondadori Libri S.p.A., Milano, Italy, 2016

© Перевод на русский язык ООО «Издательство АСТ», 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Пролог[1]

Много раз за эти годы меня просили рассказать историю успеха главного дела моей жизни, но я все никак не соглашался. Постоянно занятый какими-то неотложными делами, я не находил времени перевести дух и воскресить в памяти воспоминания о людях, вещах и событиях, определивших мою жизнь и позволивших создать автомобиль, который носит мое имя, – финальный акт пьесы о мальчишке, отправившемся в путь за мечтой.

Остановиться и задуматься заставила меня смерть моего сына Дино. Только тогда я смог оглянуться и окинуть взглядом всю свою жизнь с ее бешеным ритмом. Обо мне написано несколько книг, и именно они убедили меня взяться за собственную – показать, каким себя вижу я сам. Так начался этот разговор с самим собой – разговор, который я, возможно, откладывал слишком долго. Разговор в одиночестве, с сердцем, переполненным болью.

В моей памяти всплывают тысячи имен – не только мировых знаменитостей, но и неизвестных широкой публике людей, сыгравших тем не менее огромную роль в истории автоспорта.

Больше 60 лет я следил за этой историей из первого ряда, хотя нет… Я был не зрителем, а непосредственным участником событий, движимым то ли страстью, то ли честолюбием. А такие мастера своего дела, как Нуволари, Лянча, Аскари, Валетта, Пирелли, Фанхио, Нойбауэр, Мосс, Экклстоун, Вильнёв, Балестр, Джонс и сотни других годами и десятилетиями были героями моей бурной жизни – моими наставниками и друзьями, учениками и соратниками, союзниками и соперниками.

И все же моя книга не претендует на гордое звание хрестоматии или «летописи автоспорта». Я просто делюсь своими мыслями, идеями, убеждениями и чувствами, из которых соткана канва моего жизненного пути. Поэтому здесь упоминаются далеко не все имена тех, кто остался у меня в сердце. Надеюсь, никто не обидится и не расстроится, если не найдет своего имени в этой книге: она личная и, возможно, написана несколько импульсивно. Вашему вниманию – необычная книга-разговор, откровенная книга-исповедь.

Ну же, жми на газ!

Многие важные события моей жизни случались, когда на улице стоял мороз. Даже мое рождение. Я появился на свет в Модене 18 февраля 1898 года, и, по словам матери, снега тогда навалило так много, что зарегистрировать меня смогли только через два дня – 20 февраля. Мои родители (отец – уроженец Капри, мать – из Форли[2]) жили на самой окраине в скромном домике, пристроенном к мастерской.

Мастерская представляла собой цех площадью метров 100, крытый листами волнистого железа, с полом безо всякого настила. Домик же был двухэтажным: на втором этаже – четыре комнаты, на первом – погреб, дровяник и кладовка, где хранились велосипеды и всякая всячина, необходимая в хозяйстве в те времена, например деревянные лопаты для уборки снега, которыми расчищали путь до главной дороги.

В 62 года острое чувство ностальгии снова привело меня сюда. Теперь здесь везде асфальт, но мастерская с облупившимися от времени кирпичами стоит все там же, в окружении современных бетонных построек. И даже надпись на почерневшем, потрепанном фасаде по-прежнему можно разглядеть: СЛЕСАРНАЯ МАСТЕРСКАЯ АЛЬФРЕДО ФЕРРАРИ.

Тогда в Модене проживало 50 000 человек. Сегодня – около 200 000. Зимой на этой равнине, расположенной почти на уровне моря, все так же бывают туманы, летом – жара. Прошли годы, десятилетия, а я узнаю некоторые деревья, домики, кое-где сохранившиеся с тех времен небольшие каналы для осушения почвы и далекий профиль горы Чимоне. Но в самих городках изменилось почти все – не в последнюю очередь благодаря мне. Когда-то Маранелло был деревушкой, сейчас же в нем 12 000 жителей, а также завод имени Феррари, техническое училище, названное в честь моего сына Дино, с мастерской, спортивным оборудованием и актовым залом. Неподалеку, на границе с коммуной Фьорано, на незастроенном зеленом участке предгорья, располагается тестовая трасса «Фьорано», которую со всех сторон подпирают предприятия по производству керамики. В моем детстве здесь тянулись пыльные воловьи тропы, сейчас – проносятся необычные машины. Могу ли я сказать, что это моя заслуга? Что я добился успеха и исполнил свои детские мечты?

Подростком я хотел стать тенором оперетты, спортивным журналистом или автогонщиком. Первая мечта не сбылась, потому что у меня не было ни слуха, ни голоса. Для исполнения второй я прикладывал слишком мало усилий. А третья положила начало делу всей моей жизни.

Впервые высказать вслух свои потаенные желания я решился одним августовским вечером много лет назад. Мы с Пеппино, лучшим другом моей юности, сидели в тусклом свете газового фонаря, и я пытался отогнать надоевших комаров иллюстрированным журналом об автомобилях, который издавали в Турине. Вдруг Пеппино спросил: «Кем ты станешь, когда вырастешь?» Я показал ему на фотографию на первой странице: «Раффаэле де Пальма, – гласила подпись, – снова задает тон в великой американской гонке в Индианаполисе». «Я стану гонщиком», – ответил я. «Здорово! – восхитился Пеппино. – Да, это было бы классно!»

Пеппино был сыном крупного торговца продуктами питания. Он жил в чудесном доме на большом участке земли рядом с мастерской моего отца. Там стояли огромные склады и высоченная постройка вроде башни, использовавшаяся как огромный ле́дник. Зимой большой луг заливало водой, а когда она застывала на морозе, лед разбивали и переносили в башню. Но до этого мы успевали вдоволь накататься там на санках и коньках. Из всех друзей Пеппино только я пользовался такими привилегиями.

Мой брат Альфредо был старше меня на два года. Мы жили с ним в комнате над мастерской. Будильник звонил рано, как только раздавались первые удары молотков плотников. В комнате не было ни отопления, ни штор, поэтому по утрам зимой мы с братом любовались морозными узорами на стеклах и выводили пальцами на ледяной корке свои подписи, мечтая, что однажды у нас будут просить автографы.

Отец занимался строительством мостов и крытых платформ для Итальянских государственных железных дорог. В его фирме работало когда 10, а когда 30 человек – в зависимости от количества заказов; он был и директором, и проектировщиком, и администратором, и бухгалтером, и секретарем. Журналисты порой задают любопытные вопросы – и однажды меня спросили, почему я так люблю чернила фиолетового цвета. Объяснение на самом деле простое: когда отец писал письма, он использовал в качестве черновика обратную сторону полученного конверта, потом перепечатывал текст на маленькой печатной машинке Royal и подписывал химическим карандашом. А после обязательно снимал копию с помощью копировального пресса – предшественника современных ксероксов – и хранил ее в специальной папке со штемпелем. Так как дубликаты были влажными, и текст, и подпись становились ярко-фиолетовыми. Вот почему я так часто использую этот цвет.

Отец умер в самом начале 1916 года от воспаления легких;