Странница - Илья Веткин

Илья Веткин

Странница

Второй брак

1

Впервые в жизни он так много и так подробно рассказывал о своей жене кому-то постороннему. Ощущение было странное и тревожное. Примерно как на приеме у хирурга. Вопросы, которые задавал человек, сидящий по ту сторону низкого стеклянного стола, напоминали холодные докторские пальцы.

Поначалу, правда, пришлось говорить о себе. Но тут-то все было понятно, и деталей не требовалось. Он негромко обозначил то, что посчитал нужным, и мужчина за столиком быстро записал это у себя в блокноте: Велес Корней Евгеньевич, сорок один год, юрист. В Москве живет последние двенадцать лет, родился в Чернигове.

Он не обязан был говорить даже это. Он вообще ничего не был обязан. Его не допрашивали, и напротив него за низким гостевым столиком сидел не пытливый следователь, но работник частного сыскного агентства. Однако Корней сознавал, чувствовал, что качество оказываемой ему услуги может зависеть от объема информации, которую предоставит он. И еще важно было, чтобы сидящий напротив мужчина с блокнотом проникся некоторой безотчетной симпатией к клиенту. Это было бы кстати. С учетом деликатности задачи. Сам по себе данный мужчина, частный сыскарь (судя по визитке, замдиректора агентства) – хмурый русоволосый крепыш в строгом темном костюме – в общем, понравился Велесу. Ну, и рекомендован он был весьма твердо.

– Виноват, – мужчина с блокнотом поправил галстук, – я правильно записал ее возраст? Тридцать два года? Хорошо. Так. Проверьте меня, Корней Евгеньевич, все ли я тут точно… Значит, вы женаты четыре года и… пять месяцев. Вот эти ее задержки по работе и отъезды начались в этом году, в марте. И с тех пор повторялись примерно пару раз в месяц. Так? На майские особо отметим. На работе о каждом таком случае никто ничего не знает. Заканчивает она обычно около четырех. Так. Обычный график медсестры…

– Она – старшая с прошлого года, – вставил Корней.

– Так. Телефон в эти вечера она обычно отключает. Мотивирует каждый такой случай по-разному…

– Тут есть такая деталь… – Корней поставил на блюдце чашку с кофе. – Она собирается поступать в медицинский. Давно собирается. И говорила мне, что время от времени ездит в центральную медицинскую библиотеку. Она вроде бы там записана.

Это на Профсоюзной… В общем, пару раз… или больше она предупреждала, что будет вечером там. Да… В общем, чаще всего ссылалась на библиотеку. Говорила, что там нужно отключать телефон, если работаешь в зале.

– Но у вас уже были сомнения, да?

Корней качнул крупной с залысинами головой.

– Сомнения оформились недавно, ну, месяца три назад, в начале мая. Просто я узнал, что перед праздниками – и тридцатого апреля и первого – библиотека не работала… А она якобы там провела тридцатого весь день. Ну, про другие случаи я рассказал.

– Если говорить обо всех случаях… Можете вы утверждать, что готовы подозревать кого-то конкретно? Ну, определенного мужчину? Извините, конечно, но я должен и это уточнить.

– Нет, – покачал головой клиент, – вот в этом отчасти и дело. За эти полгода я так ничего и не смог понять. Никого не смог вычислить… Я прекрасно знаю всех, с кем она работает. Ну, может быть, еще первый муж. Я, правда, сомневаюсь, но все же… Вот его имя и фамилия. Адреса не знаю. Честно говоря, не могу представить, чтобы они встречались… Ну, в общем, посмотрите.

Мужчина с блокнотом покивал, вглядываясь в записи и поигрывая гелиевой ручкой.

– А с ребенком в этих случаях остаетесь вы? – уточнил он.

Корней пожал плечами:

– Ей четырнадцать уже. Так получалось, что она всегда в этих случаях была у тещи. Ну, или почти всегда. Ну да. Инга ее вроде заранее отвозила. Я тут что думаю… Она с матерью может быть более откровенна. В том числе и по телефону. Мне кажется, теща моя что-то знает. Я вам, Антон Сергеич, дам ее телефон… Она в Бутове живет. Послушать бы их.

– Понятно, – Антон Сергеич заглянул в блокнот, – попробуем. Хотя сами знаете. С точки зрения закона…

– Знаю. Мне полная картина нужна, – произнес Корней фразу, которая как бы резюмировала получасовой разговор.

Но тема еще не была исчерпана.

Строгий Антон Сергеич, помедлив, спросил:

– Я мог бы еще кое-что уточнить… с учетом возможных вариантов. Деликатный вопрос… Вы замечали в последние месяцы, что ее отношение к вам изменилось? Ну, иными словами, стала ли она холоднее? И в душевном, и в интимном смысле?

– Нет, – сказал Корней твердо, – нет. Вот усталой иногда казалась больше, чем обычно. А так… Такая же спокойная, мягкая.

Он припомнил бледное, круглое, склонившееся над ним лицо Инги – встревоженная луна: «Что с тобой? Ты сейчас так громко говорил во сне!» – «Да?.. Нет, все нормально. Нормально. Нет, не помню, что снилось».

Сама-то она всегда спала совершенно безмолвно. Сном праведника.

– Ясно. – Антон Сергеич почесал ручкой за ухом. – В общем, вопросов больше нет. Так. Сейчас покажу вам договор. Пробегитесь глазом профессионала. Если что не так – поправим.

В соседней комнате одну из стен занимала огромная подробнейшая карта Москвы. Такую же или подобную ей Корней Велес видел до этого всего раз. Его тогда уверяли, что она изготовлена с учетом новейших данных космической и аэрофотосъемки в единственном экземпляре. Корней усомнился. С той картой, помнится, работали в горизонтальной плоскости.

Сотрудник частного сыскного агентства выложил на пустой письменный стол два экземпляра договора. Клиент взял один и уселся в кресло возле пышного, ярко-зеленого, явно искусственного куста в кадке. Сотрудник выждал и мягко прокомментировал:

– Видите, я это все обозначил как сбор сведений по гражданскому делу… Ну, иначе нельзя… По статье три.

– Я знаю.

Антон Сергеич делал вид, что, сидя за столом, одновременно штудирует тот же текст. Но, кажется, он исподтишка разглядывал клиента.

Корней отметил это и вновь ощутил себя персонажем какого-то давно просмотренного фильма: частное сыскное агентство, обманутый муж (жена), дрожащий голос, долгие расспросы, веер фотографий… Да, имело место зыбкое чувство нереальности происходящего, но больше ассоциаций было не с драмой, а с фарсом.

Корней кашлянул и заметил:

– Давайте тут предусмотрим возможность пролонгации договора…

Антон Сергеич встрепенулся.

– Чего?

– Возможность продления еще на пару недель, если месяца вам не хватит.

– А! Да-да, конечно…

– И конечно, такая вещь… Но это не для договора. В общем, она ничего не должна почувствовать, заметить. Понимаете? Я вообще не ставлю целью уличить ее, застать с поличным. Я хочу разобраться. Я дорожу браком… Вот такое условие.

Антон Сергеич поправил галстук.

– Но это ж само собой.

– И все же.

– Понятно.

Корней положил перед ним листки договора и встал. Посмотрел на собеседника пристально.

– Сами-то вы женаты?

– Девять лет уже, – с готовностью ответил Антон Сергеич. – Говорят, десятый – критический. Но это если в первом браке.

– Любой год может стать критическим, – пробормотал Корней, – и в первом, и во втором тоже…

2

Его вторая семейная жизнь протекала уже четыре года и все еще оставалась насыщенной нервными ожиданиями и волнующими томлениями. Как у не вполне уверенного в себе молодожена. Такое состояние не было совершенно нетерпимым (он слышал, многие к чему-то подобному стремятся), но со временем стало вызывать смутное беспокойство. Сорокалетний Корней Велес не принадлежал к породе нервных и сентиментальных мужчин. Он принадлежал к совершенно иной породе.

В отношениях с женщинами еще с юности, с самой студенческой поры он был находчив, напорист и почти агрессивен. Энергичный стиль гармонировал с его обликом, с кряжистой фигурой, с манерой говорить быстро, с некоторым избытком резкости в движениях. Его шутливо упрекали иногда в том, что он невольно давит на собеседника. Во время разговора он чуть наклонял крупную голову с широким лбом, глядел пристально, исподлобья. Мог при этом оставаться приветлив, но мог взглянуть свинцовым взглядом. Он умел быть весьма убедительным и замечательно олицетворять мужскую волю – упругую, твердую, как бицепс гимнаста. На дам разного возраста это производило обычно выгодное впечатление. В юности он редко играл в футбол, но именно в жизни, а не на футбольном поле ощущал себя форвардом таранного типа.

С его грубоватой мужественностью хорошо бы вязался какой-нибудь рисковый, энергичный бизнес. Однако последние двенадцать лет выпускник юридического практичный Корней Велес был занят работой спокойной и надежной. На заре карьеры он, правда, не избежал трехлетнего эксперимента в роли следователя районной прокуратуры – поддался импульсу, уступил голосу натуры. По натуре он, наверное, и впрямь был разведчик, сыщик, следопыт. Но эти специальности оплачивались все еще плохо. Корней вовремя спохватился и с некоторой натугой сменил специализацию. В адвокаты он не пошел, но устроился юрисконсультом в одну приличную фирму, а лет через пять сменил ее на еще более приличную, где к тому же главным лицом был бывший сокурсник. Дальше у него все ладилось, все стелилось довольно гладко.