Бестиарий - Евгений Рейтар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обычно, мы избегаем разговоров на больные темы. Тут Мани начало везти в кости, но Джабба остался вне игры. От нечего делать, он начал крутить карманный палантир. Вот, смотри, показал Джабба картинку Че, но так, чтобы видели все. Картинка была разделена на две части: на одной — молоденькие, пышущие жизнью, красивые валинорские девушки на велосипедах, на другой — одетые в толстенные телогрейки и валенки мордорские девушки, стоящие на какой-то железнодорожной колее. И подпись что-то вроде: “Советы украли у наших женщин счастливую молодость”.
Че посмотрел, помолчал, а потом лениво и равнодушно процедил сквозь зубы: “Всё вы никак не устанете пинать мёртвую мамку”. Имея в виду, разумеется, нашу общую родину — Мордорский Союз.
— Сравнение явно некорректное и манипулятивное, — вмешался Ист. — Берутся несовместимые вещи и ставятся рядом. Рядом с женщинами в телогрейках, хорошо бы поставить негритянок с хлопковых полей. Или думаете, в Валиноре ничего подобного не было? Мы ведь тоже могли бы разместить на одном фото школьников с линейки в белых рубашках и красных галстуках и репортаж из Колумбайна. А так, вместе с этими девушками с постановочного фото в стиле пинап, должны стоять стюардессы с рекламного плаката аэрофлота.
— А-а-а, цэ стара писинька, — это Наг. После нашего с ним разговора он принципиально решил перейти на урук-хайский, но пока получалось не очень.
— Писинька? Какая ещё писинька? Чья? — удивился Ист. — А, ты хотел сказать, “писэнька” в смысле “песенка”.
— Ну, давай, расскажи нам, какой Союз был хорошей страной, — вступился за друга Джабба. — Типа мы не помним, как люди стояли в очередях за самым необходимым. В книжный магазин ходили, чтобы достать дефицитную туалетную бумагу.
— Йа-йа! — согласился Сом. — Теперь у вас полно туалетной бумаги, но страну вы просрали.
— Были проблемы. Это глупо отрицать, — ответил Ист. — Но страну надо было лечить, а не добивать. А мы поступили по принципу: “Сгорел сарай, гори и хата”. Был шанс всё исправить. Разве есть идеальная страна? Разве в Валиноре мало проблем? И разве все наши проблемы исчезли вместе с Союзом? А может, стало только хуже?
Игра так и закончилась победой Мани. Сегодня ему везло. Все встали с брёвен, расположенных вокруг ящика, на котором шла игра, и отправились каждый в свою сторону: мы к себе на блокпост, а наши соперники к себе.
Уже почти придя домой, увидели Кири, который стоял возле дороги и водил по небу какой-то штукой, похожей на самострел, но без дуг и тетивы. Казалось, помощник бестиария играет, как маленький мальчик. Мы посмотрели на небо, но ничего там не увидели. Двинулись, было, дальше, но тут в воздухе что-то зажужжало. Рефлекторно бросились в канаву возле дороги, ожидая нападения стимфалийской птицы или чего похуже. Это и правда была она. Птица с медными крыльями замерла у нас над головой, а потом покорно опустилась к ногам Кири. Тот хмыкнул и поднял пойманную бестию за крыло.
— Противоптичье ружьё! — первым догадался гном. — Хунвейбин! Он заколдовал её и заставил подчиняться.
— Подари её мне! — подскочил Джабба к Кири. — Вместо той, что вы подстрелили.
Кири смерил Джаббу холодным взглядом. Но пожал плечами и протянул птицу гному.
— Подтянитесь, у нас гости! — сообщил Белый, когда мы вернулись в лагерь. — У нас в гостях журналисты.
И, действительно, приехала обещанная съёмочная группа одного из новостных каналов. Телега с его логотипом припарковалась возле нашего блокпоста. Кто-то из приехавших, видимо что-то подозревая, накрыл телегу маскировочной сеткой.
— Кто так делает?! — возмутился Белый.
— Ты, ты! — позвал он проходящего мимо человека в штатском. — Иди сюда! Кто так накрывает? Ваша сетка чётко повторяет контур того, что прячет. Сверху будет видно. Кто-то пошлёт сюда птичку или пару фаерболов. Растяни сетку так, чтобы была больше, чем телега. И не такой прямоугольной формы.
Человек вроде бы как засомневался: делать или нет. Его сомнения пресёк довольно глубокий, но сексапильный женский голос:
— Робы так, як кажэ пан сотнык, — девушка стояла у нас за спиной.
Она была одета в стиле “милитари”, так, как это понимает слабый пол. Штаны под камуфляж и берцы модной фирмы. В таких ходят те, кто относит себя к разным городским субкультурам вроде панков и эмо. Невысокого роста полногрудая брюнетка с длинной косой, большими карими глазами, чувственным ртом и мраморно белой кожей. Она была красива не только благодаря вот этим тактико-техническим характеристикам, но мелочам, вроде жестов, изгиба руки или поворота головы. Тому, что сложно описать словами, разве что написать картину. Были у неё, конечно, и недостатки. Но лишь в той степени, чтобы подчеркнуть, что перед тобой живой человек.
Позднее, из её рассказов выяснилось, что она училась в новом Минас-Тиритском университете, носящем имя Гомилы. До распада Союза в его помещении располагалось училище политруков. После учебное заведение добавило много современных факультетов, сменило имя, но не спецификацию. Его учащиеся были в первых рядах всех “революций”. И считали себя самыми осознанными и продвинутыми. Нести свои убеждения в массы они полагали своим святым долгом.
Истинно говорят, что Урук-хайя — это Мордорский Союз, но без космоса и индустриализации. Всё плохое, вроде показухи, шароварщины, пропаганды она сохранила, а от всего лишнего, вроде социальной ответственности и стремления к прогрессу, избавилась.
Особенно преуспевают в деле пропаганды урук-хайские женщины. Эти всегда за войну до победного конца. Самые кровожадные комментарии в социальных сетях принадлежат им. Возможно потому, что не привыкли отвечать за свои слова. Не только в социальных сетях, но и по жизни. “Ну сказала? А шо такого?”.
Журналистка была главной в своей команде — не смотрите, что девушка. Она представилась позывным “Мавка”. Хотя применение позывного гражданским выглядело немного напыщенно и вовсе необязательно. Под этим позывным она и вела свои репортажи.
— Нам потрибэн обстрил, — неожиданно обратилась Мавка к Белому, глядя прямо ему в глаза. — Це можлыво?
— Кхм…, — пожал плечами Белый и с пониманием ухмыльнулся. — Ну раз надо, то организуем.
Он достал из кармана палантир и набрал Иста. Они о чём-то поговорили.
— Будет
