Книга жизни (сборник) - Рафаил Смолкин

3. Милиционер и первый протест ребят с нашей улицы против него как представителя власти

На нашей улице в одноэтажном доме жила семья молодого офицера милиции Миши, который был женат на простой девушке из деревни по имени Маруся. Вместе они растили сына и вели тихий образ жизни.

Ребята на нашей улице милиционеров в те времена не любили. Преступники в городе в послевоенные годы пользовались полной безнаказанностью. Создавалось впечатление, что милиция сама боялась преступников. Естественно, что неприязнь взрослых жителей улицы к милиции передалась ребятам, и они перенесли ее на нашего милиционера.

По другой версии, ребята младших возрастов на нашей улице были стихийными диссидентами, и свою неприязнь к властям они перенесли на милиционера.

В один из дней младшие ребята по указанию, примкнувшего к ним и старшего их на два-три года Аленки, приступили от слов к делу. Работа закипела.

Ночью, в течение нескольких часов, ребята, включая Аленку, преодолевая брезгливость, выполнили цикл малярных работ, вымазав говном все наружные рамы окон дома семьи милиционера. Ребята работали на совесть, и, закончив работу, испытали чувство глубокого и полного удовлетворения от качественно выполненной работы (намного позднее, это чувство глубокого и полного удовлетворения открыл советскому народу генеральный секретарь компартии Леонид Ильич Брежнев, первенство которого в открытии народу чувства глубокого и полного удовлетворения, я подвергаю сомнению). Это чувство было вызвано тем, что, несмотря на некоторую ломкость материала, его удалось нанести равномерным слоем на все деревянные оконные рамы.

Аленка лично и придирчиво принимал работу. Осмотрев рамы, он велел немного подкрасить в некоторых местах, после чего дал команду разойтись по домам.

К утру свежее наружное покрытие рам полностью не высохло, источало аромат и бросилось не только в глаза, но и в нос, открывавшей окно Маруси. Маруся к этому моменту прожила с капитаном около десяти лет и приобрела определенное чутье и интуицию в делах по раскрытию преступлений по свежим следам. Годы совместной жизни Маруси с Мишей не прошли бесследно.

До сих пор я не могу объяснить логику мышления Маруси, но она прямиком направилась к отцу Аленки и проинформировала его о малярных работах, выполненных его сыном ночью, без всякого основания приписав всю работу делом его рук. Для большей убедительности, она настаивала пойти к ее дому и по запаху определить качество и характер проделанной работы.

Отец Аленки, на мой взгляд, был несколько нервным и не очень выдержанным человеком, и к тому же он не читал произведений Макаренко и других не менее известных педагогов, давших в своих трудах много ценных советов родителям, как поступать при воспитании детей в экстремальных случаях.

Он позвал Аленку и начал расследование обстоятельств дела с того, что до начала разговора нанес несколько ударов Аленке по шее и один прямой в нос. Подготовив, таким образом, сына к откровенной беседе, он начал задавать ему вопросы по некоторым деталям ночных малярных работ.

Аленка, сбитый с толку таким обращением, заплакал от боли и досады и, следя внимательно за движением правой руки отца, выдал весь списочный состав маляров и вид материала, которым были выполнены отделочные работы.

В течение часа информация Аленки была доведена до сведения родителей остальных участников ночной работы. Еще через полчаса возле дома Маруси собралась полностью ночная бригада маляров. У каждого в руке был тазик и тряпка. Маруся каждому налила воды и стала у дома рядом с ними. И работа опять закипела, но уже, как говорят, в противоположном направлении…

Всем, проходящим мимо жителям улицы, и просто прохожим, Маруся охотно и подробно рассказывала о характере работ, выполняемых ребятами. К полудню работы по реставрации рам были окончены.

Я же понял, что нельзя доверять человеку, не будучи уверенным в твердости характера того, с кем идешь на любое дело. Я понял, что молодогвардейца из Аленки не вышло бы. И это меня огорчило.

В первом же столкновении с властями мы получили первую закалку характеров, хотя и потерпели сокрушительное поражение, не добившись даже морального удовлетворения.

4. Перепись животных

Я жил на улице, которая своим видом ничем не отличалась от деревенской. И это несмотря на то, что улица носила имя одного из вождей немецкого пролетариата Э. Тельмана и непосредственно примыкала к главной улице города, являвшегося областным центром.

С началом зари на этой улице пели петухи. Им поддакивала на разных языках разнообразная живность, в достаточном изобилии водившаяся в многочисленных подсобках и сараях, расположенных в частных дворах.

Звуки поющих петухов, сообщающих о наступлении утра двум колхозникам, изучавших самостоятельно английский язык, уже описано Шолоховым. И мне нечего добавить к куску этой прозы, почти потрясшей меня в юности.

Улица жила своей дремотной жизнью, мало чем отличавшейся от деревенской. Летом в ее многочисленных садах цвела сирень, созревали абрикосы, яблоки, груши, вишни, сливы, малина и прочая плодово-ягодная разновидность.

И вдруг привычное течение жизни на улице было нарушено слухом, что среди домашних животных пошла эпидемия, которая поражает любое животное независимо от вида и породы.

В те времена о птичьем гриппе никто не слышал, и что предпринять в связи с эпидемией не знали. Но помог случай.

Дня через четыре после начала слухов об эпидемии, появилось два человека с тетрадями и карандашами. Они представились представителями местных властей и терпеливо разъясняли жильцам, что будут делать бесплатно прививки всем животным от довольно опасной эпидемии, которая от животных может переходить к человеку. Для эффективной борьбы с эпидемией, необходимо знать количество прививок, которые потребуется сделать животным. Поэтому представители властей должны знать точное число животных, которым следует сделать прививки, а также ознакомится с условиями их содержания по месту их постоянного проживания.

Забота местных властей, проявленная к животным, очень тронула в самое сердце жителей улицы и получила сразу же у них горячую поддержку. Их даже не удивило то, что раннее на них самих местные власти никогда не обращали внимание.

– Подумать только, как пекутся местные власти о курах. Даже слезы наворачиваются непроизвольно, – вздыхали некоторые.

В каждом дворе представители властей – двое мужиков терпеливо посещали сараи и другие подсобные пристройки, где размещались куры, утки, свиньи, козы и другая живность. Они скрупулезно обходили каждый дом и подворье, тщательно зарисовывали помещения и места проживания животных в них, записывали число каждого вида животных, включая половые признаки. Иногда они укоризненно качали головами при виде плохих жилищных условий животных в местах их содержания, что-то шептали друг другу на ухо, и на лице у них мелькала тень озабоченности.

Улица ожила от такой заботы местных властей. Все стали ждать дальнейшего продолжения событий. И они (эти события) не заставили себя ждать.

В один прекрасный день (прошло что-то около трех дней после переписи животных) моя улица встретила очередное утро гробовой тишиной. Оказалось, что за ночь неизвестные похитители освободили от домашней живности все сараи и другие подсобки жителей улицы, оставив в неприкосновенности только собак и кошек. Собаки бегали во дворах, стараясь не смотреть в глаза своим хозяевам, и почему-то непрерывно облизывались, словно съели только что что-то вкусное.

Каждый житель улицы припомнил, что не слышал ночью ни одного звука от дворовых собак. Собаки оказались заурядными взяточниками.

Среди потрясенных жителей (практически не было ни одного двора или дома, которым бы не был нанесен ущерб) только один сапожник (так его прозвали за его ремесло) ходил гоголем. У него одного уцелел кабан необыкновенно больших размеров и массы.

Поглядывая на кабана с любовью в предвкушении приближающегося нового года, и настоящих холодов, которые должны были прервать существование кабана в виде животного, превратив его в сало и мясо, он с гордостью говорил о том, что полезное животное должно выглядеть прилично, а не представлять собой курицу с голой жопой. Не правда ли, идиотское сравнение? Но жители не разделяли его веселья, а только хмурились и молчали, затаив обиду.

Но в жизни, иногда это бывает, справедливость восторжествовала. Дня через два, возвращаясь домой после работы, сапожник услышал крик соседа, который просил его поспешить домой, так как час назад к его жене приезжала скорая медицинская помощь и, погрузив на носилки человека – скорее всего его же жену, уехала.

Сапожник не стал выяснять подробности и бросился к своему дому, где к его удивлению у входа он встретил в полном здравии жену.

– Да, сказала жена, скорая приезжала. Вызов оказался ошибочным, и они уехали.