Лицедеи - Владимир Алексеевич Колганов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В прежние времена всё было гораздо проще – дал служителю, к примеру, «красненькую», и гуляй себе по закоулкам театра, можешь даже в гримёрку к прима-балерине заглянуть. Теперь же всё не так – везде им террористы чудятся, а солидному человеку веры уже нет. За деньги могут пересадить с бельэтажа в партер, а за кулисы всё равно не пустят, хоть сотенную заплати в евро или в долларах. Решение само собой нашлось, причём в буфете. Антракт уже закончился, но Глеб не торопился в зал – вот если бы спектакль был по его пьесе, тогда бы непременно посмотрел, а слушать, как читают то, что когда-то классики писали про любовь, – это какое же терпение надо иметь, чтобы досидеть до самого финала! В общем, разговорился Глеб с буфетчицей, объяснил, что хочет попросить актрису сыграть в спектакле по его пьесе, вот буфетчица и подсказала за умеренную плату:
– К финалу спектакля я должна по всем гримёркам минеральную воду разнести, прямо из холодильника, чтобы актёр после трудов праведных мог освежиться. Ящик с бутылками тяжёлый, так мне кто-то из рабочих сцены помогает… Давай напялим на тебя комбинезон, личико измазюкаем, а я скажу охраннику, что свой, хотя на чёрта лысого похож. Только уж ты меня не подведи! Чтобы никаких шалостей!
Глеб поклялся на портрете Станиславского, который украшал буфет, и понеслось! Ну а когда из репродуктора, висевшего на стене гримёрки, послышались аплодисменты и восторженные крики зрителей, он уже проник в гримёрку, успел переодеться, привести себя в порядок и теперь ждал, когда явится Алина. Только бы пришла одна, а то все труды насмарку!..
– Вы кто такой? Как сюда попали?
– Если скажу, что писатель, драматург, вы же не поверите.
Она молчит, и держится за дверную ручку, словно бы вот-вот откроет дверь и позовёт на помощь, а Глеб пытается найти подход к актрисе – прежде всего надо бы заставить её улыбнуться:
– В ухажёры я тоже не гожусь.
– Уж это точно!
Как сказал бы Остап Бендер, лёд тронулся…
– Тогда остаётся последний вариант. Я предлагаю вместе отправиться в ресторан, и вы узнаете, почему я вынужден был переодеться в грузчика и вымазать чёрт-те чем руки и лицо. Кстати, мыло у вас слишком уж пахучее, а полотенцем я не пользовался, так просох.
Алина улыбнулась:
– Могли бы взять мой фен.
А потом, уже когда ехали в такси, спросила:
– Глеб, вы всегда такой находчивый?
– Исключительно по вдохновению, Алина.
– И надолго его хватит?
– Думаю, часа на два, на три. Окончательно иссякнет в двух шагах от подъезда вашего дома.
Алина отвернулась к окну, и Глеб так и не смог увидеть, какие чувства отразились на её лице – то ли насмешка, то ли сожаление.
Глава 9. Надежда умирает последней
– Глеб, вы в своём уме? Я-то надеялась получить одну из главных ролей, а тут выходит, что придётся плясать в компании с кордебалетом. Это уму непостижимо, ничего подобного мне никто никогда не предлагал!
Так Алина отреагировала на просьбу принять участие в спектакле – это случилось уже после того, как расположились за столиком в ресторане и Глеб рассказал, о чём же его пьеса:
– Успокойтесь, Алина! Дело в том, что эта идея возникла неожиданно, спонтанно. Только вчера мы обсуждали концепцию спектакля вместе с худруком и режиссёром-постановщиком, тогда я и предложил внести в сюжет что-то вроде видений, которые возникают в подсознании пациентов психлечебницы. Так что ничего ещё не ясно, и многое зависит от ваших пожеланий.
Алина немного успокоилась.
– А кто режиссёр?
– Роберт Бруцкус.
– Вот как! Это меняет дело. С ним я ни разу не работала.
– Ну вот и замечательно!
– А под какую музыку плясать?
– Вроде бы с Юрием Шабадом хотят договориться.
– Ах, этот… Как-то была у него в гостях вместе с приятелем, он тоже музыкант. Стены гостиной увешаны дипломами, почётными грамотами, благодарственными письмами, а на полу валяются пустые бутылки из-под вина. Странный тип, но многие считают, что гениален…
Чем занимается этот Шабад в своей квартире, Глебу без разницы, поэтому не стал углубляться в эту тему…
Когда уже подъезжали к дому Алины, Глеб спросил:
– Так я могу надеяться?
Она не сразу поняла смысл его вопроса?
– Вы о чём?
– Это вам решать. То ли романтическое свидание, то ли деловой разговор – варианты на любой вкус.
Следующая встреча с Алиной состоялась уже после того, как Глеб переслал ей текст пьесы, пока без описания вакхических плясок – над этим ещё нужно поработать. Снова они в каком-то кафе.
– Я так понимаю, Глеб, что Брежнев тут как бы для затравки, а пьеса вовсе не о том.
– Вы схватываете идею на лету.
– А не боитесь? Ведь вам таких откровений не простят. Где это видано, чтобы ругали власть, упрекая в лицемерии, самодурстве, глупости, бездушии?
– Так ведь что с умалишённых взять? – Глеб развёл руками, как бы демонстрируя своё бессилие, и с лукавой усмешкой уточнил: – Я имею в виду пациентов психлечебницы.
Алина рассмеялась, ей понравился ответ. Но тут же снова высказала опасение:
– А что, если Скороходов поймёт, какую мину вы заложили под его театр.
– Ну, это вряд ли. К тому же Бруцкус так вцепился в пьесу, что худрук не устоит перед его авторитетом.
– Я заметила, что вы предпочитаете не называть его по имени. Худрук и только. С чего бы так?
Глеб не хотел откровенничать, но похоже, что от Алины ничего не утаишь. Попытался облечь свои слова в обтекаемую форму:
– Я воспринимаю его как некое приложение к театру, некий символ, который был возведён на пьедестал по неизвестной мне причине.
– Вы считаете его плохим актёром?
– Если коротко, то я ему не верю. Это, как у Станиславского… Ну а ваше мнение?
Алина задумалась, тоже подбирала нужные слова.
– У нас не принято ругать коллег. Сегодня я его упрекну в бездарности, а завтра он меня… Так ведь можно остаться и без премий, и без званий, и без интересных ролей. Всё потому, что многое молва решает! Сплетни, слухи… Как там у Высоцкого? «И беззубые старухи их разносят по умам», – и тут вдруг произнесла слова, которые Глеб не ожидал услышать из её уст: – А знаете, я вам завидую. Вы свободны в своих действиях, а мы, как марионетки в руках режиссёра, крутимся,
