Секреты скандальной невесты - София Нэш

На внутренней стороне стола были вырезаны слова. Поставив поднос на пачку бумаг, она посмотрела внимательнее и прочитала: «Не забывай — не желай».

Звук открываемой двери заставил Элизу резко обернуться, она почувствовала себя ребенком, которого застали на месте преступления.

— Я должен был сообщить вам, что мистера Мэннинга нет, — обратился к ней Джошуа Гордон. — Но мистер Лефрой сказал, чтобы вы оставили завтрак для хозяина здесь.

— А где мистер Мэннинг?

— На конюшне, но он скоро придет.

Последовал шестичасовой хаос домашних работ. Будучи практичной и деловой, Элизабет развернула деятельность по реорганизации кухни. На службу были приняты две превосходные амбарные кошки, которые должны были разобраться с юркими врагами в холодном помещении внизу. Джошуа Гордон был послан на рынок, чтобы купить свежие продукты, и в агентство занятости, чтобы найти приличного повара, пока Элизабет и конюх чистили и мыли кладовки. Лишь затем она приступила к приготовлению ужина. За бараниной, приправленной соусом карри и артишоками, последовал ароматный сливовый пудинг. Мистер Лефрой, а так же пришедшие в полный восторг конюхи едва не плакали от благодарности.

Элизабет принесла второй поднос с только что сваренными яйцами и порцией хлеба с орехами в кабинет мистера Мэннинга. Она все-таки надеялась, что он унюхает ароматные мясные запахи, долетающие из столовой.

О Господи! Его завтрак остался нетронутым.

Она не знала, что именно заставило ее так рассердиться. Вероятно, единственное, на что может рассчитывать повар — это благодарность и дежурная похвала.

Какого черта она должна стараться, если ему не нравится еда, которую она готовит в точности в соответствии с его вкусом и указаниями? Ей хотелось услышать хотя бы скупую похвалу от этого ужасного, надменного надсмотрщика, которого она обманула только тем, что испекла хлеб по собственному рецепту. Она заметила остатки яблока в мусорной корзине под столом. От раздражения заполыхали щеки.

Ее не должно это беспокоить. Она должна подумать о чем-то более важном — о своем плане покинуть Лондон, это перво-наперво. Ей ни к чему совать нос туда, где можно нарваться на опасность. Однако эти мысли отнюдь не удержали ее от желания встретиться с врагом. Они никогда её не удерживали.

Не выпуская из рук другого подноса, Элизабет направилась к двери и впервые с момента появления в этом доме вышла наружу. За тщательно ухоженным садом, огороженным забором, она увидела большой двор. Вдали виднелись блистающие новизной конюшни и огороженное пастбище. То, чего не хватало у Мэннинга по сравнению со знаменитым Таттерсоллзом, компенсировалось размерами. Владение широко раскинулось на окраинах Лондона, где дикая природа встретилась с наступлением города. И все это сверкало, повсюду можно было видеть первоклассных лошадей, что и привлекало сюда мужчин.

От строений падали длинные тени, свидетельствуя о закате дня, и это заставило Элизабет ускорить шаг. Пройдя мимо дюжины джентльменов, толпящихся возле загонов, она миновала лабиринт конюшен и приблизилась к двери, где, по предположению одного из конюхов, могла найти Мэннинга.

Она ногой постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла внутрь. Элизабет демонстративно не стала смотреть на гору бумаг перед ним.

— Простите, но должна сообщить вам, что пришло время снова снять пробу с приготовленной мною пищи, мистер Мэннинг. — Она плюхнула перед ним поднос, закрыв от его глаз бумаги и гроссбухи.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Наконец он поднял на нее свои необыкновенные бледно-зеленые глаза и воззрился на нее. Элиза невольно попятилась. Впрочем, уже в следующую секунду она пришла в себя и вскинула подбородок.

— Так как? — спросила она, несколько понизив тон.

— Что «как», мадам?

— Посмотрите, уже половина шестого. Перестаньте дуться и портить настроение другим. Я приготовила то, что вы просили. И теперь ваша обязанность съесть это.

— Портить настроение другим… — Он посмотрел на поднос, затем отодвинул на край стола. — Я просил оставить еду в моем кабинете.

— Мистер Мэннинг, — нетерпеливо проговорила Элизабет — вы ведете себя не так, как положено. Мужчины должны воевать либо работать, как в вашем случае, а также есть и спать.

— В самом деле? А что должны делать женщины? — растягивая слова, поинтересовался он.

— Ну, мы, то есть большинство женщин, должны готовить, есть и спать.

— Вы забыли один весьма важный элемент, мадам.

— Мистер Мэннинг, не пренебрегайте обязанностью.

— Вы не сказали, что они должны заниматься сексом, миссис Ашбертон.

Она театрально вздохнула.

— Если вы думаете, что обезоружите меня такими разговорами, то я должна предупредить вас, что меня мало что способно поразить. Я могла бы рассказать два-три случая из жизни… — Она внезапно оборвала себя. Она соображает, что говорит?

— Я весь внимание, миссис Ашбертон, — лениво сказал он, однако в его глазах сквозил интерес. — В окружении мужчин, я так понимаю? Неудивительно, что те офицеры искали вас.

Она вспомнила о своей миссии.

— Не будем об этом. Ешьте, что я приготовила, упрямый вы мул.

— Гм… Проведя много лет в окружении пехотинцев и кавалеристов, вы не слышали старинной пословицы о лошади, которую ведут к воде и пытаются заставить…

— Напиться? — нетерпеливо перебила она.

— Нет, — улыбнулся он какой-то дьявольской улыбкой, — прыгнуть.

Она шагнула к краю письменного стола, схватила ломоть хлеба с орехами и сунула ему под нос.

— Прыгайте через это. И не возражайте мне.

Он должен отдать ей должное. Она была из немногих женщин — нет, единственная женщина, которая осмелилась говорить с ним таким образом. Большинство боялись его или, наоборот, вели себя слишком вольно. Он внезапно ухмыльнулся, совсем отвыкнув от того, что его рот способен сложиться в улыбку.

И в этот момент она вложила кусок хлеба ему в рот. Ему ничего не оставалось, кроме как конвульсивно прожевать его и проглотить. Потребовалось немало усилий для того, чтобы не затолкать остальной хлеб в рот и не проглотить его.

— Несколько суховат, не находите? — с легкой хрипотцой сказал он.

— Идеальный, олух царя небесного!

— Как грубо, миссис Ашбертон! И какое недостойное поведение. Осторожно, вы… да, Томми?

В приоткрывшуюся дверь просунул голову парнишка.

— Что-то с Серой Леди. Мистер Лефрой велел мне позвать вас. Она ведет себя беспокойно и не может разродиться.

— Идиот! — воскликнул Мэннинг, резко отодвигая стул. — Я должен был насторожиться при первых же признаках. — Он повернулся и ткнул в Элизу пальцем. — Это ваша вина. Ваша дурацкая пища сушит мои мужские мозги. И между прочим, миссис Ашбертон, уж коль вы так обожаете армию, могу я вам напомнить, что приказ есть приказ? Оставьте эти чертовы подносы в моем кабинете! И до конца недели найдите мне нового повара. Иначе мои рабочие слопают все, что приготовлю я. — Он вышел из комнаты, а парнишка вытаращился на Элизабет огромными серыми глазами, очевидно удивленный ее способностью противостоять силе гнева хозяина, сравнимой разве что с ураганом.