Отходняк после ящика водки - Альфред Кох

Горький, сука, восхищался Соловками. Как, мол, все правильно. Идет перевоспитание. Жалкий, ничтожный сластолюбец. Sic transit gloria mundi. Такой вот у краснопузых был буревестник.

Единственное здание на острове, к которому строители не притрагиваются, – это бывшее здание лагерной администрации. У него уже нет крыши, и вместо нее растут кусты. Монастырь, которому уже пятьсот лет, выглядит новее говенной сталинской постройки. Стоит оно на отшибе, вдалеке от монастырских стен, чтобы не испоганить прекрасный вид на храм и кремль. Так им и надо.

А в начале тридцатых казалось, что все будет наоборот. Залитое электрическим светом здание администрации, где смех, аккордеон, выпивка, девушки в крепдешиновых платьях под патефон отдаются удалым энкавэдэшникам в синих галифе. А напротив – холодные массивные монастырские здания-бараки со следами чудовищного пожара, где ютятся ученые и инженеры вперемежку с крестьянами и дипломатами.

Прошел монастырь и это испытание. Что-то его еще ждет? Ведь пока стоит соловецкая твердыня – русская история продолжается. Русская история продолжается не потому, что есть Московский Кремль, а потому, что есть Соловецкий. Такой вот у меня символ веры.

Но солнце покатилось к закату, мы подошли к берегу, помочили ноги в соленой воде Студеного моря, а потом сели в вертолет и полетели обратно в Кижи.

Грустный вечер лег на Кижи. Полыхал на закате Преображенский собор. Красно-коричневые облака освещали окрестности желтым цветом. Черная вода журчала в онежских камышах. Наш кораблик отправился в обратный путь, в устье Свири.

Утром мы проснулись уже в районе Лодейного Поля. Это примерно в середине Свири, между Онегой и Ладогой. На пристани нас ждал микроавтобус, на котором мы поехали в Александров-Свирский монастырь.

Монастырь находится примерно в десяти километрах от Свири, на берегу небольшого, но очень живописного озера. Я не буду здесь рассказывать историю этого монастыря. Она, безусловно, оригинальна, но в то же время и традиционна для большинства русских монастырей. Основал его валаамский монах Александр. Праведной жизнью своей завоевал он уважение местных жителей, и те признали в нем святого. Вокруг него начала формироваться братия. Так и появился Александров-Свирский монастырь. Как в казенных реестрах дореволюционного времени написано – второго разряда.

Жили себе монахи, Богу молились. Но вот в этот медвежий угол, как его когда-то называли – Олонецкую губернию, пришла пресловутая революция. Кучка каких-то обормотов и бездельников нагрянула в монастырь. Все разграбили, а сорок монахов и настоятеля – расстреляли. Ну что тут скажешь? Да ничего… Так уж случилось. Обычное дело.

Я тут лазил по Интернету и нашел сайт Александров-Свирского монастыря. Там, среди разных документов, есть состав местного ревтрибунала, который приговорил монахов к смерти.

Вот анкетные данные этих «рыцарей революции»:

– Кропин Павел, 50 лет, с Путиловского завода, привлекался к суду за принадлежность к партии в 1896-м (это вранье – никакой партии в то время еще не было), 1901, 1905, 1906 годах – разные тюрьмы с высылкой на пять лет. Судя по всему, из пятидесяти лет двадцать один год провел в тюрьмах и ссылках. Урка со стажем. Наверняка эксы, убийства. В 1918 году – зав. культурно-просветительным отделом местного исполкома.

– Рудольф Витте (какая знаменитая фамилия!), 33 года, холост, сельская школа, слесарь-водопроводчик, в партии с сентября 1918 года.

– Андрей Буторин, 27 лет, женат, сельская школа, булочник-кондитер, в партии с марта 1918 года.

– Ефим Залыгин, 28 лет, в партии с декабря 1917 года, должность – обвинитель (а до этого, судя по всему, бездельник и пьяница, поскольку даже профессии не указано).

Видите, в этот раз обошлись без евреев, латышей и китайцев. Также не было чехословаков и сербов. Справились без финнов и поляков. Как говорится, своими силами. Монахов расстреляли в самом центре городка, в парке. Пятьдесят лет после этого на место расстрела ходили молиться местные старушки. Нет, это потом они стали старушками, а тогда это были молодые женщины.

Да, конечно, рутина. Что я все – одно и то же…

Монастырь состоит из двух частей, между которыми проложена дорога метров триста длиной. Обе части выглядят как самостоятельные монастыри: кругом высокие стены и монастырские корпуса с кельями, внутри – по две больших, красивых церкви. Некоторые церкви с яркими, во весь свод, фресками. Все церкви или уже отреставрированы, или находятся под реставрацией.

В одной части уже снова живут монахи, а во второй расположен дурдом. Да вот, дурдом. А что? Скажите спасибо, что не свинарник и не склад химикатов. Рядом – красивое озеро с заросшими лесом берегами.

Братия живет в заново отремонтированных корпусах. Все чисто, выбелено, аккуратно. Газон, цветочки, крашенные масляной краской крыши, тротуары. Благолепие…

В голове сверлит мысль: за что же все-таки убили 40 человек? Вот такая складывается картина: жили-жили, 100 лет, 200, 300, 500, а потом раз – встали на четвереньки и начали грызть человеческое мясо, рвать сухожилия, кровавым ртом выть на луну, испражняться под себя, детей об угол дома головой, так чтобы мозги по земле разлетелись. А после – встали, отряхнулись, прибрались, подмели. И заново – умытые, причесанные, рот бантиком – в храм, на колени, молиться о даровании Царствия Божия. Как ни в чем не бывало. И вроде воспитанным людям уже нельзя спрашивать о прошлом. Не комильфо. Брр… Надо уезжать. А то свихнуться можно.

Через полчаса мы снова на лодке плывем в Ладогу. Южным берегом пройдем до устья Волхова и вверх по Волхову – до Старой Ладоги. Но у стен этой древней крепости мы будем уже только следующим утром.

Старая Ладога. Вообще-то Старой Ладогой она стала при Петре I, когда он построил Новую Ладогу. А до этого она называлась просто – Ладога. Ладожская крепость, небольшая фортеция, устроенная на берегу Волхова, километрах в двадцати от его впадения в Ладожское озеро. Когда ее построили? Вот вопрос…

Новейшие исследования показывают, что уже в VIII веке здесь был укрепленный поселок. Найдены арабские монеты, различные украшения викингов, оружие, посуда. Здесь был большой базар, шла торговля мехами, тканями и невольниками. Представьте себе, что процветает Византия, Константинополь – самый большой город в мире. На западе Карл Великий создает свою империю. Арабы завоевали Испанию, а в новой столице халифата – Багдаде правит Гарун аль-Рашид.

Еще нет крестовых походов. Еще не раскололся христианский мир на католиков и православных. Еще только через четыреста лет родится в монгольских степях Темучин – Чингисхан. В непроходимых лесах Восточно-Европейской равнины живут племенами славяне-язычники.

Отсюда правил приглашенный славянами Рюрик. Здесь, по преданию, похоронен Вещий Олег. Здесь была первая столица Руси. Так теперь называют Старую Ладогу. В этом, конечно, есть определенная доля натяжки и официоза: как сегодня можно признать приоритет Киева, ведь это заграница! Но тем не менее определенная правда в староладожской столичности есть. Во всяком случае, если не брать античные поселения северного Причерноморья типа Анапы, основанные греками, то это самый старый населенный пункт России. Хотя, наверное, знатоки археологических тонкостей разоблачат меня, но тем не менее, по летописям, отсюда пошло норманнское княжение на Русской земле…

Итак, утром, проснувшись, мы увидели себя стоящими посередине Волхова, вокруг – поросшие кустарником и невысокими деревьями зеленые берега. Хорошо видна каменная крепость, построенная в XV веке. В центре крепости возвышается Георгиевский собор XII века. Тоже – один из самых старых России.

Наняв экскурсовода и пройдя по крепостным стенам, осмотрев собор и экспозицию, побывав в местном краеведческом музее, я, откровенно говоря, испытал удовольствие. Действительно: вокруг полным ходом идут раскопки, прекрасные стенды и витрины представляют нам древние артефакты, достаточно квалифицированные гиды всегда к вашим услугам. И, что самое главное, все люди, работающие в этом музее, полны энтузиазма и гордости. Вот, мол, наше захолустье – это никакое не захолустье, а первая столица Руси. Отсюда пошла русская государственность.

И пусть мне скажут, что это спорный вопрос. Пусть начнут сыпать фактами и логическими конструкциями. Все равно ничего другого, кроме Старой Ладоги, так, чтобы можно было пощупать, потрогать, увидеть, о чем можно прочитать в летописях, и не только в русских, они предъявить не смогут. Значит, так и есть: Старая Ладога – первая русская столица.

Не знаю почему, но несколько дней до этого и Соловки, и Александров-Свирский монастырь навевали на меня дикую тоску. Я тихо ненавидел большевиков, испоганивших эти святыни. Но вот в Старой Ладоге я как-то воспрял. Что-то молодое, веселое, азартное было во всей этой истории. Энергия и энтузиазм первопроходцев и основателей Руси сочились из этих старых стен. Они были молоды, эгоистичны, безжалостны. Они прекрасно умели владеть мечом, торговать, плавать по бурным морям-океанам. У них были длинные косы и рыжие бороды. Тяжелые шары бицепсов перекатывались под их льняными рубахами. Смертоносные боевые топоры легко крутились в их руках. Они были полудикие язычники. Им все казалось просто и понятно. Они были хозяевами жизни.