Личная жизнь адвоката - Наталья Борохова

– Вот как? – напыжилась Ева. – Вроде во время нашего последнего разговора ты мне предлагал остаться? Даже уверял меня, что мы все можем решить. Так вот я и вернулась.

– У меня нет желания говорить о серьезных вещах с нетрезвым человеком, – произнес он с каменным лицом. – Будет лучше, если ты со своим приятелем немедленно уйдешь. Если моя мать увидит тебя здесь в таком виде, мне будет непросто изменить ее мнение о тебе в лучшую сторону.

Ева покачнулась и махнула рукой так, словно пыталась отогнать муху.

– Не парься, милый. Хуже, чем она думает обо мне, просто быть не может. Видит бог, я пыталась ей понравиться. Но она всегда так брезгливо морщила нос, будто от меня пахло навозом. Что ж, теперь, по крайней мере, у нее будет повод говорить тебе, что она тебя предупреждала не напрасно.

– Ева, ступай домой и забери с собой этого типа.

«Этот тип» в тот момент рассматривал побрякушки на каминной полке. Жорик, похоже, забыл, зачем пришел. Он вертел миниатюрные фигурки в неуклюжих пальцах, словно прикидывая, сколько они могут стоить.

– Эй! Уберите руки, – строго предупредил Артем, у которого стало кончаться терпение. – Я вас не приглашал к себе, тем более не позволял трогать мои вещи.

Жорик презрительно хмыкнул, но вернул фигурку на полку.

– Слышь, Евка, – сказал он наконец, – что-то не похоже, что этот парень собирался на тебе жениться. Он мне хамит, а тебя гонит за порог, как шавку дворовую. Ума не приложу, на что ты надеялась? Да этот парень тебя в упор не видит!

– Я не намерен общаться с подобными типами, – сказал Артем, обращаясь к Еве. – Если вы не уйдете, то мне придется применить силу. Во всяком случае, по отношению к нему.

– Если мы не уйдем, ты вызовешь охрану? – спросила Ева, и ее зеленые глаза нехорошо блеснули. – Или не побрезгуешь сам испачкать о нас руки? Какой прогресс! Вчера я примеряла свадебное платье, а сегодня меня выбрасывают из дома под зад коленом.

Ей было стыдно за того, кого она совсем недавно называла своим женихом. Артем мог бы быть с ними куда любезнее. Во всяком случае, они ведь пришли только поговорить. А он повел себя как нервный барчук, в дом которого без спроса зашли цыгане.

– Евка, я тебя предупреждал! Неужели ты не понимала, что этот хмырь тебя просто использует? – внес свою лепту Жорик. Он вспомнил наконец о своей благородной миссии содействовать счастью молодых и приступил к изложению основных тезисов обвинения.

– А ты кто такой, чтобы лезть в наши отношения? По какому праву ты являешься в мой дом, оскорбляешь меня? – губы Артема побелели, он был готов схватить гостя за грудки.

– Я?! Да я, можно сказать, брат Евы…

– Я не знал, что у нее есть братья, – насмешливо произнес Артем.

– Нечего смеяться! Я, между прочим, сам был готов на ней жениться, – он стукнул себя кулаком в грудь. – А что? Я бы мог…

– Ого! Да ты, оказывается, жених. Соперник, значит? Ну-ну… Странно только, что твоя невеста все время была со мной и, кажется, даже собиралась за меня замуж.

Он насмешливо посмотрел на Еву, и в его глазах она не увидела привычной веселости. Несмотря на алкоголь, туманивший рассудок, ее словно обожгло колючим холодом. Неизвестно почему, но разговор, на который она так надеялась, только разъединял их с Артемом, но никак не сближал.

В довершение всех несчастий наверху хлопнула дверь, и на площадку второго этажа вышла Милица Андреевна. Она была уже в бледно-розовом стеганом халате, с бигуди на волосах.

– Артем, что здесь происходит? Кто эти люди? – истерически спросила она, запахивая на груди халат.

Ева задрала голову кверху, и женщина тут же узнала ее.

– Милица Андреевна, здрасти! – сказала девушка, не чувствуя своей обычной робости. – Можете идти спать, у нас к Артему маленький разговор.

Ее объяснение, видимо, ничуть не успокоило хозяйку, а, скорее, имело прямо противоположный эффект. Женщина всполошилась не на шутку.

– Артем, я вызываю охрану! Ты разве не видишь, эти люди нетрезвы и ведут себя агрессивно!

– Подожди, мама…

– Стану я ждать, пока они разгромят дом или, чего доброго, поубивают всех нас!

– Мама, не стоит…

Милица Андреевна полезла в карман халата и вынула небольшой пульт.

– Черт возьми, мама! – заорал Артем. – Не делай этого. Я не собираюсь становиться посмешищем только из-за того, что тебе мерещатся убийцы! Не принимай решений за меня. У меня есть право самому во всем разобраться. Они сейчас уйдут!

Женщина в нерешительности остановилась. Было видно, что она очень хочет воспользоваться пультом, но гневный окрик сына все-таки на нее подействовал.

– Имейте в виду, проходимцы, – заявила она, свесив голову в бигуди вниз. – У меня в руках тревожная кнопка, и, если что пойдет не так, одно нажатие – и через минуту здесь будут охранники. Их пост находится в пятидесяти метрах! – и уже мягче, обращаясь к сыну: – Артем, сынок, гони их в шею. Я тебя всегда предупреждала… впрочем, как хочешь.

Она удалилась, постукивая домашними шлепанцами. В этом ее показном смирении не было ничего искреннего. У нее еще был жив в памяти недавний разговор с сыном и ультиматум, который она ему поставила. Артем кипятился, обвинял ее в том, что она на него давит. Он упрекал ее в черствости, говорил, что она загнала под каблук отца, а теперь желает проделать то же самое с ним. Она безропотно выслушивала его обвинения, но в конце ясно и четко дала понять, что не намерена потакать его материальным прихотям. Если он настолько самостоятелен, чтобы не слушать мать, пусть изволит сам содержать себя и свою вздорную подружку. Без обид, но нужно же, в конце концов, иметь совесть! Ступайте и живите хоть в вороньей слободке. Добывайте потом хлеб ваш. Катайтесь в общественном транспорте. Да и любите друг друга, Бог вам судья!

Артем сдался, но все-таки продолжал ворчать, говоря, что она плохо разбирается в людях. Что его подружка уже давно не уличная девка, а вполне приличное создание, ничуть не хуже Лисовец.

Зато сейчас у него появилась возможность лицезреть свою фею во всей ее красе, да еще с приятелем, которого она вытащила из ближайшей пивной. Пожалуй, она может дать им время для разговора. Часа будет достаточно для того, чтобы Артем осознал глубину своего падения. О чем он думал? Наивно полагал, что достаточно девчонку отмыть, нарядить в дорогие тряпки, и она станет другой? Какое заблуждение. Ей на роду написано быть дешевой подстилкой. Это как клеймо, которое никакими французскими духами не ототрешь!

А трагикомедия внизу перешла к своему второму акту. В то время как Ева и Андрей сошлись в словесной перепалке друг с другом, Жорик незаметно сунул в карман пару колец, которые хозяйка оставила на каминной полке. Вещицы, по всему видно, были не дешевые. Вряд ли такая богачка, как эта Милица, стала бы носить бижутерию.

– Ты меня использовал! – кричала Ева.

– То же самое я могу сказать о тебе! – не сдавался Артем. – Ты охотно принимала от меня подарки, а когда я попросил тебя отложить вопрос со свадьбой, ты встала на дыбы, да еще притащила сюда идиота, называющего себя твоим женихом.

– Он не мой жених. Просто он пытается доказать тебе, что жениться на мне – это не наказание!

– Не буду вам мешать. Вы составите счастье друг другу. Во всяком случае, про вас можно сказать, два сапога пара!

– Ты опять попрекаешь меня моим низким происхождением?

– Боже упаси, я просто констатирую факт! Сегодня я многое увидел в другом свете. Разумеется, я польщен, что из нас двоих, – он презрительно ткнул пальцем в сторону Жорика, – ты выбрала меня!

– Чем это я хуже тебя? – возмутился тот. Он решительно не видел никаких оснований для того, чтобы передать пальму первенства сопернику. Пусть он небогат, но зато он – мужчина, а не маменькин сынок, и с Евой он знаком с малолетства.

Но Артем, видно, знал о своем превосходстве, поскольку оставил его вопрос без ответа. Он качал головой, как человек, которого подло обманули.

– Боже мой! – сказал он наконец. – За Жанной Лисовец, по крайней мере, ухаживал дипломат…

– Ах ты, негодяй! – в глазах Евы сверкнули злые слезы. Она чувствовала себя уничтоженной. Даже приятная алкогольная завеса в мгновение ока куда-то исчезла. Реальность казалась ей ужасной.

– Ступай, детка. Больше тебе здесь нечего делать, – угадал ее настроение Жорик, и она направилась к выходу, понимая, что не может оставаться здесь ни минуты. Стены качались, потолок давил на нее. Выйдя на улицу, она подставила лицо прохладному ночному ветру, который вмиг осушил ее слезы. Скоро ее догнал Жорик. Он выглядел запыхавшимся, но довольным собой.

– Ну, что? Ты в порядке? – спросил он. Она, не отвечая, кивнула головой. Тот потирал ушибленный кулак.

– Что это у тебя? – спросила она без особого интереса.

– А? Ерунда! – махнул рукой он. – Зато сейчас он там кровью умывается.

– Он, что? Что ты сделал? – спросила она обескураженно.