Клуб голливудских девчонок - Мэгги Марр

— …чем сто раз услышать, — закончил Дэмиен и, склонившись, прижался мускулистым телом к ее рукам. — Ну, хватит, Селеста! — прошептал он. — Ты отлично знаешь, это фальшивка. Представь, я верил бы всему, что эти дряни пишут о тебе. Про двухголового младенца из Розуэлла, которого тебе сделал инопланетянин, когда тебя похитил НЛО?

Селеста разозлилась. Он прав. Одной «Инкуайер» маловато. Но если учесть трусики с разрезом и тот факт, что Брай Эллисон будет сниматься в его новом фильме, доказательств набиралось достаточно.

— Сиси, я люблю тебя. — Он прильнул к ее шее. — Ты, как прежде, сводишь меня с ума. Сама знаешь, что за народна съемках, точно школьники. А сейчас они совсем распоясались. Ты просто давно не снималась. — Дэмиен спустил бретельку ее купальника от Шанель и поцеловал плечо.

От его поцелуя по телу разлилось тепло. Господи, она желала его и в то же время ненавидела!

— Предполагалось, что этой осенью я буду на съемках, — огрызнулась Селеста. — Или ты забыл?

— Ах, вот в чем дело! Я уже говорил тебе, что студия не станет заключать с тобой контракт. Твой гонорар им не по карману. Для этого фильма двадцать миллионов слишком много, а Брай обойдется им всего в миллион. — Дэмиен сунул палец под застежку ее бюстгальтера. — Как же я по тебе соскучился! — Он стянул его и начал целовать ей грудь. — Пойдем в воду. — Его голос охрип, а взгляд стал бессмысленным и похотливым — типичным для мужчины в состоянии возбуждения.

В этот момент ее тело желало уступить. Пусть их брак дал трещину, но сексуальная страсть не ослабеет никогда, и она знала это. Взяв себя в руки, Селеста вывернулась из объятий Дэмиена и, поправив купальник, сказала:

— Нет, мне надо ехать на студию.

— Это на какую?

— «Уордлуайд».

— И с кем у тебя ленч на «Уорлдуайд»?

— Я не на ленч, а по делу.

— Ясно. — Дэмиен, продолжая заигрывать, попытался посадить ее на себя. — Ну, давай же!

Селеста отстранилась.

— У нас съемки через неделю.

— У кого это «у нас»? Черт возьми, ты о чем?

— Дэмиен, любимый, разве ты не читаешь газет? «Дейли вэрайети» или «Голливуд рипортер»? Или они тоже дряни и только сплетни распускают?

Он бросил на нее неприязненный взгляд. Один — ноль в пользу Селесты.

— Это фильм Лидии Олбрайт «Семь минут после полуночи». Может быть, слышал?

— Что?! И когда вы договорились? Только теперь, когда делами «Уорлдуайд» заправляет Арнольд, карьера Лидии накрылась.

— Три дня назад. И не развлекайся ты школьными приколами на съемках, знал бы, что происходит в мире кино.

Дэмиен откинулся на спинку шезлонга.

— «Уорлдуайд» не по зубам твой гонорар. Они уже выдали двадцать миллионов плюс проценты со сборов Брэдфорду Мэдисону и десять миллионов Займару за режиссуру.

— Контракт подписан. Забавно, что ты вспомнил Брэдфорда. Он интересный актер, с ним я еще не работала.

— Только если тебя тянет на молокососов, посвежевших после курса реабилитации.

Селеста склонилась над мужем, специально коснувшись сосками его руки.

— На реабилитацию, милый, мне плевать. А вот свеженьких я люблю.

Дэмиен замер. Она поняла, что задела его за живое. Возраст — уязвимое место у всех в Голливуде, по крайней мере у тех, кому больше двадцати пяти. Здесь никто не сознается, сколько лет у него за плечами. Лучший способ угадать — это накинуть к названному числу еще пяток, но зачастую погрешность составит еще лет семь.

— Что ты любишь, Селеста, я знаю. Но, по-моему, вопрос о другом: может, и Брэдфорд их любит?

Мерзавец.

Нет, она не позволит ему одержать верх. И даже виду не подаст, что так и произошло. Селеста направилась к дому и с дорожки крикнула:

— У нас сегодня читка сценария! Не знаю, когда вернусь.

— Не беспокойся. Я улетаю в десять, — отозвался Дэмиен.

Селеста остановилась и повернулась к мужу. Он нежился в шезлонге, как удав под солнцем.

— Снова в Новую Зеландию. — Дэмиен улыбнулся. — Проблемы на съемках.

— Надолго?

— На пару дней, возможно, на неделю. Осталось всего десять съемочных дней. — Дэмиен отпил сока и потянулся за «Инкуайер». — Брай здорово получилась, да? Отличная реклама для фильма.

У Селесты защипало глаза, но она не допустит, чтобы он видел ее слезы. Надо скорее уйти.

— Счастливого пути! — Она повернулась к дому. Он был самый большой и самый роскошный на Голливудских холмах — две тысячи квадратных метров несчастливой жизни.

Селеста сидела одна за столиком в патио позади ресторана «Факторе Дели». На ее вкус, не лучшее место, но Лидия была к нему особенно привязана (в детстве отец, который в ту пору еще занимался продюсерством, часто водил ее сюда на ленч). И офис Джессики на Беверли-Хиллз находился отсюда в двух шагах. Только этих двух женщин могла ждать Селеста Соланж, потому что ожидание прочих лиц закончилось для нее приблизительно в ту пору, когда ее гонорар достиг восьмизначной цифры.

Ожидание вызывало легкую досаду, но одиночество ее не тяготило. В отличие от других кинозвезд она не обзавелась шлейфом прихлебателей и прилипал. Люди-побрякушки — так называла их Селеста. У нее была своя команда: агент, стилисты (гример, костюмер и парикмахер), пресс-атташе, адвокат, бизнес-менеджер, бухгалтер и инструктор по фитнесу. Каждый выполнял свою работу, занимал место в ее жизни, вносил вклад в мультинациональную корпорацию, именуемую «Селеста Соланж». В хороший год валовой доход корпорации превышал сто миллионов долларов (правда, последние два года были не очень — спасибо, Дэмиен!).

Неплохая карьера: из «белой швали», обитательницы трейлера в штате Теннесси (о чем было известно очень немногим), превратиться в мультимиллионершу. Благодаря своему незаурядному бизнес-менеджеру Джерри Зету она имела в собственности недвижимость, акции, драгоценности, ресторан в районе Трибека Нижнего Манхэттена и два клуба в Лос-Анджелесе. И никто, кроме Джерри, не знал, чем именно на данный момент владела Селеста Соланж. Она тратила мало (относительно, конечно, но по сравнению со многими знаменитостями — точно): не брала в аренду частных островов и не покупала самолетов. Текущие расходы по содержанию дома, машин и прислуги оплачивал Дэмиен, у которого имелись собственные средства.

У нее была единственная слабость, в которой она не могла себе отказать, — туфли, причем очень дорогие. В прошлом месяце она побаловала себя двадцатью парами от Лабутена, пятью вариантами туфель-«стилетто» от Джимми Чу и эксклюзивными сабо от Прада — они были украшены бриллиантами и вполне тянули тысяч на тридцать. У Селесты разгорелись глаза. Она не будет платить сама, а вот Дэмиен… Она не могла дождаться, когда он откроет счет по той «Черной карте».