Записки военного коменданта - Александр Котиков

О возможных поворотах послевоенного развития думали не только политики, государственные деятели. Думали все, кому тяжело досталась Вторая мировая война: солдаты всех армий, население всех стран Европы, господствующие классы старой Европы и мира. Они лихорадочно искали новые решения для продолжения войны, но уже против Советского Союза. Почему же появилась вдруг охота пустить в ход пушки и танки против своих союзников? Капитализм в результате войны зашатался и охвачен страхом гибели. Так ведь было и после Первой мировой войны. Тогда капитализм в Европе зашатался, и на помощь ему поспешила империалистическая пожарная команда – американский империализм с планами Дауэсса, Юнга и многих других.

Снова заговорили американские империалисты по поводу спасения Европы. Почему? Разве не освобождена Европа от фашизма, от настоящего национального унижения и утраты национальной самостоятельности? Да, конечно. Но все привело в движение силы, будить которые было не в планах империалистов. На арену начинавшегося послевоенного развития поднялись народы европейских стран и заявили о своем праве на управление своей собственной судьбой.

Под действием победоносной войны, где Советский Союз сыграл решающую роль, под воздействием международной внешней политики Советского Союза вырастало здание новых послевоенных отношений между народами, принципиально отличное от той политики, которую проводили и предполагают проводить империалистические страны.

Люди, даже далекие от политики, сердцем понимали, что к миру нет иного пути, кроме как при взаимопонимании между народами, доверии, сотрудничестве, мирном разрешении возникающих споров. Люди понимали, что этот путь к миру захламлен разного рода предрассудками, своими корыстными интересами. Но это не огорчало людей. Народы из собственного опыта вынесли из войны, что вирус этой страшной заразы гнездится в природе империализма, и единственное средство от этой болезни лежит в сплочении всех народов против империализма. Солдаты антигитлеровской коалиции, народы Европы, в том числе и немецкий народ, лихорадочно искали пути к миру. Правящие классы шарахались в сторону от одной только мысли о мире на такой почве. Они видели в этом чуть ли не победу социализма, и, разумеется, свою собственную гибель. И чем зримее вырисовывались очертания сотрудничества между народами вообще, и между советским и немецким народами, тем острее разгоралась страсть к противостоянию этому естественному явлению, как наиболее радикальному выходу из Второй мировой войны.

В конце июля выход был найден. Союзники при общем согласии решили на Потсдамской конференции все коренные вопросы послевоенного устройства Германии. Но, как это бывало раньше и случается еще и теперь, декларации-то подписали, а выполнять их не пожелали. Уже когда подписывали декларации, они думали, как бы их не выполнять, что для этого сделать. Но потсдамские решения еще более объединили Советский Союз и немецкие демократические силы. Их эти решения устраивали, и они начали их реализацию в Советской оккупационной зоне.

Сразу после войны взаимоотношения между Советской армией и немецким народом в Восточной Германии пошли по единственно правильному пути. Они начали сотрудничать в осуществлении выгодных и нам, и немцам, и народам Европы решений Потсдамской конференции. Рождалась нерушимая и вечная дружба между нашими народами. Правильное поведение нашей Советской армии только ускоряло этот процесс. Росло доверие, взаимопонимание, сотрудничество, совершенствовалось единство взглядов между нашими коммунистическими партиями во взглядах на перспективы послевоенного развития Европы и мира.

Нам кричали вслед разного рода предсказатели, что это противоестественно, что никогда еще армия-победительница не устанавливала именно таких отношений с побежденным народом. Эти предсказатели старались поскорей записать нас в число революционных романтиков. А мы делали свое дело. Предсказатели смотрели назад и оттуда черпали материал для своих выводов, мы же смотрели вперед и думали, как лучше устроить послевоенный мир. Такого мнения была и демократическая Германия, немецкий народ, который посчитал, что он, взяв судьбу Германии в свои руки, так преобразует немецкое общество, что на этом пути буду искоренены без остатка все силы немецкого империализма и будет создана возможность народу Германии искупить свою вину, и внести со временем достойный вклад в производство, науку и искусство народов земного шара. И если КПСС в ходе войны неоднократно заявляла, что гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается, то теперь наступило время внимательно посмотреть, что можно сделать, чтобы немецкий народ осуществил свои замыслы и создал такую социально-политическую основу для нового немецкого государства, когда Германия никогда не стала бы новым источником новой агрессивной войны. Это и делали советские люди, выполняя задание нашей Коммунистической партии и советского правительства.

Будни

Встреча с журналистами западных держав

Встреча шла своим чередом. Возникало много возможностей для наблюдения за реальными процессами, которые протекали как в немецком народе, так, конечно, и в лагере наших союзников. Мы могли сравнивать свои наблюдения и строить свою практическую и политическую линию, выгодную немецкому народу и нам. В конце 1945 года – это было, насколько мне помнится, в ноябре или в декабре – мне по долгу службы довелось встретиться с самой шумливой публикой, с журналистами западных газет, в Галле. Шла довольно интересная беседа. Было много острых вопросов, касающихся и настоящего и будущего Германии. Тогда многие корреспонденты высказывали сомнение, почему советские военные так близко и конкретно принимают участие в восстановлении немецких заводов, например, «Брабаг» в Магдебурге и Цайце, «Лейнаверк» в Мерзебурге, «Бунаверк» в Шкопау, фабрики «Агфа» в Вольфене и прочих. Их раздирало любопытство в социологическом плане и тревога – не возникнет ли здесь нечто вроде советско-немецкого альянса. Никто не верил в искренность наших намерений. Трудно разубеждать человека, пришедшего к тебе с готовой формулой и готовым ее решением.

Мы спокойно доказывали им, что советские люди искренне верят, что самый лучший путь к дружбе и сотрудничеству и взаимопониманию между народами – это возрождение у побежденного народа надежды, возрождение источников жизни. Мы рассказывали, что это не так просто достигается, но это не порочит самого пути к истине. Ничто так не угнетает побежденный народ, как одиночество и злобное самодовольство победителя.

Мы знали все это по своему историческому опыту. В нашей истории было много такого, что теперь заставляет нас думать над судьбой побежденного народа. Мы научены опытом нашего народа после Октября. Наши критики должны были считаться с тем очевидным фактом, что в послевоенном развитии в Европе участвует народ великой Страны Советов, которому известно, как важна для побежденного народа поддержка другого народа. Мы знаем, что не всегда эту поддержку принимают непредубежденно, и все-таки как это важно для укрепления дружбы между народами.

Наша Советская армия пришла к победе, и это бесценное качество, порожденное Великим Октябрем. Только этим и можно объяснить, что именно наша, советская, ротная кухня кормила немецких детей, матерей, стариков, только этим и можно объяснить, что в наших армейских госпиталях лечили немцев, больных тифом, дизентерией, спасали жизни людей. Наши инженеры вполне сознательно восстанавливали электростанции и электросети, телефонные линии, водопровод, газопровод, метро, трамвайные пути и подвижной состав. Фашисты в Берлине затопили метро. Советские инженеры и немецкие рабочие исправили повреждения и восстановили движение в подземке. Тем детям, которых спасли наши солдаты, теперь где-то полсотни лет. Срок немаленький, чтобы разобраться, насколько искренняя помощь была оказана тогда человеком человеку.

Все это необычно было тогда для западного журналиста, для европейского обывателя, привыкшего мыслить категориями личного интереса, масштабами «моей выгоды». Для советского человека это было нормой поведения, нормой его нравственной сути. Этим-то и отличается социалистическая мораль от морали капиталистической.

А если бы взять эту нашу помощь не изолированно, помощь как таковую, а в связи с той политикой, которую проводил Советский Союз и в войне, и после нее, то станет вполне очевидной правильность именно такой политики. Поставим тот же вопрос, но с другой стороны. Почему западные оккупационные власти пренебрегли интересами немецкого народа, раскалывая Германию и тем более большой город Берлин? Почему они пренебрегли муками и страданиями целого народа, обрекая его на эти страдания? И, не задумываясь, вопреки им же подписанным союзническим решениям, бросились сразу после войны, если не раньше, в первую очередь спасать германские монополии, германских милитаристов и милитаризм, прусского помещика, военных преступников и виновников войны? Почему они взяли их под свою защиту, укрывали их от законного союзнического возмездия? Об этом и теперь стоит серьезно подумать всем, кто не хочет войны и последовательно борется за мир.