Любовь и другие мысленные эксперименты - Софи Уорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мяч мягко покачивался у него под животом. Али вдруг вспомнил тот день, когда дядя возил его на своей машине в бани в Никосию. Привычный к костлявой спине ослика Гри, на обратном пути он разнежился на мягком сиденье дядиного «Мерседеса» и уснул, пропустив запланированную экскурсию по ночному острову.
— Боец из него никудышный, — сказал после amca[12]. — Остается надеяться, что его не призовут.
Слова эти крепко задели Али, показались одновременно и несправедливыми, и очень обидными. Дяде будто каким-то образом удалось раскопать тщательно скрываемый ото всех секрет Али. Становиться солдатом он не собирался, но хотел быть смелым и надежным. И знал, что однажды сможет принести людям пользу. Он всегда испытывал удовлетворение, когда удавалось помочь Костасу что-нибудь починить, и тот хвалил его, говорил, у него отлично получается. Неужели дядя как-то прознал про его страшную тайну? Про то, как он прятался от Аполлона, который учился на класс старше, чтобы тот не отнял у него завтрак? Целую неделю Али ел в одиночестве, а потом ему это надоело, и он предал свои любимые пирожки с мясом. Зная, что овощи Аполлон ненавидит, стал просить маму давать ему с собой только буреки с цветной капустой. Али и сам ее недолюбливал, зато Аполлон сразу оставил его в покое, как и других мальчишек, тоже резко заделавшихся вегетарианцами. Получается, в тот раз он струсил?
Глаз Али не открывал, вокруг колыхалась морская вода. Он знал, что его уносит все дальше от берега. Но ведь с Аполлоном проблему он однажды решил, значит, сможет разобраться и с этой. Дядя ошибся, из него бы вышел хороший солдат. Ему, конечно, неизвестно было, сколько раз по ночам Али писал из окна своей комнаты, боясь выходить во двор, потому что как-то видел там скорпиона. Но ведь это было разумно. Кто захочет, чтобы его ужалил скорпион или укусил паук? Однако Али понимал, что со стороны такое выглядит как трусость. Быть смелым означало не бояться рисковать, и Али решил, что отныне перестанет быть осторожным.
Над головой завыл военный самолет, летящий в Никосию. Раньше мальчишки всегда грозили им кулаками, но с недавних пор к самолетам присоединились вертолеты, и военная техника стала мелькать в небе слишком часто, чтобы тратить на нее время. Али обернулся посмотреть, чем заняты его друзья. По ту сторону волнореза остался лишь Андрас, остальные лепили что-то из песка на берегу. Али огляделся по сторонам.
От бухты его отнесло далеко, отсюда хорошо виден был горный кряж, обрамлявший его любимый пляж. Вдалеке слева белел пассажирский лайнер — наверное, шел в порт Ларнаки. Али еще никогда не отплывал так далеко от берега. Правда, как-то раз он на спор добрался до одной из пещер на южной стороне залива, чтобы добыть морскую звезду. Но уступ, по которому он надеялся залезть в горную расселину, оказался слишком высоким и крутым. Нелегко было без отдыха плыть обратно.
— В следующий раз попробую с другой стороны. Или дождусь прилива, — объявил он, вернувшись к ребятам. Но больше добраться до пещеры не пытался. Не хотел снова пережить то, что испытал на обратном пути — тошнотворный ужас, охвативший его, когда вдруг почудилось, что он все гребет и гребет, не двигаясь с места. Вся суть этой выходки была в том, чтобы друзья признали его бесстрашным. Вот почему сейчас они просто смотрели на него с берега и не думали бить тревогу. Все знали, что Али отличный пловец.
Конечно, он помнил про приливы и отливы. «Мягкие средиземноморские приливы и отливы», как было написано в школьном учебнике. У каждой здешней бухточки имелся свой характер, на каждом пляже подстерегали свои опасности. И Калос не был исключением. Али заработал ногами, начиная двигаться к берегу, и тут же почувствовал, как болезненно отозвались икроножные мышцы. Впереди вздымалась и покачивалась пронизанная полуденным солнцем масса воды. В это время суток опасно было заплывать далеко. А пока он отдыхал, его отнесло еще дальше.
Теперь, когда в руках был мяч, грести Али мог только ногами. Он оттолкнулся и сильнее перегнулся через мяч, чтобы освободить руки. Но, подаваясь вперед слишком сильно, он сразу же терял равновесие, а когда сползал назад, руки переставали доставать до воды. Тогда Али сунул мяч под мышку и погреб к берегу второй рукой. Теперь, когда на грудь ничего не давило, дышать стало легче, зато трудно стало сохранить равновесие и развить хорошую скорость. Несколько раз он швырял мяч вперед и догонял его, но к четвертому броску руки сделались тяжелыми как камни, и мяч отлетел лишь на пару метров. А с каждой остановкой Али относило назад.
Он сильно обгорел, глаза щипало от соли, но он продолжал рваться вперед. Там, на мелководье, виднелось теперь больше стоящих людей. Он видел их словно сквозь стекло, водный мир лежал по одну его сторону, а мир земли и воздуха — по другую. Как же они сейчас были нужны ему, хватило бы и одного человека, чтобы помочь. Заметят ли его с берега? Услышат ли, если он позовет на помощь? Кто откликнется на его зов? Уж точно не заносчивые старшие ребята с умащенными маслом волосами. Уж точно не девчонки — те боялись ослушаться родителей, хотя и могли бы его спасти. Кто из друзей осмелился бы рискнуть? У Али засосало под ложечкой, он понял, что время на исходе. Если он продолжит цепляться за свой трофей, то до берега уже не доберется.
Он стал толкать мяч вперед головой. Оставалось только добраться до более спокойных вод бухты, но плечи уже сводило. В голове навязчиво замаячила мысль, что можно бы уцепиться за мяч и поспать немного. Али знал, что так делать нельзя, но все равно думал о том, что сон помог бы восстановить силы. Устав толкать мяч лбом, он перевернулся на спину и зажал его под подбородком. Так и лежал, восполняя запас энергии, пока не заболела шея. Мяч скатился с груди, и Али поймал его в воде. Нужно бы его бросить. Без мяча у него еще оставался шанс добраться до берега. Али повернул голову, пытаясь разглядеть, не
