Любовь и другие мысленные эксперименты - Софи Уорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Времени не осталось. Он посмотрел в сторону берега. И увидел на пляже группку людей — разглядеть их отсюда было невозможно, но видно было, что стоят они рядом. По его сторону волнореза не было никого.
Али соскользнул с мяча и ушел под воду, мышцы слишком устали, чтобы удерживать его на поверхности. Перед глазами мелькнула струя воды — нет, не струя, это было щупальце, прозрачное щупальце. Он рванулся в сторону. Медуза проплыла мимо. По плечу проехался мяч. Али не стал за него хвататься. Раз тут есть одна медуза, значит, есть и другие. Если его сейчас обожгут, он рухнет на дно океана так же быстро, как Деймон рухнул на землю, когда зацепился петелькой для ремня за ветку дерева. Вместо того чтобы перерезать ее, этот siska стал пытаться вывернуться и потерял равновесие. Деймон не был солдатом, но сломанная рука не шла ни в какое сравнение с тем, что сейчас ждало Али.
Настал момент, о котором говорил его дядя. Али призвали, прямо сейчас, из глубин Средиземного моря. Он мог собрать оставшиеся силы и поплыть к берегу. А мог просто сдаться. Тело его никогда не найдут, но мама все равно будет знать, где он. И до конца своих дней станет думать о том, как он лежит на дне моря. А Ханифе навсегда останется близняшкой без близнеца.
Али никогда еще не доводилось такого переживать. Ему было всего девять. Ближе к смерти он находился лишь в момент рождения. Конечно, ему и раньше случалось бояться — но не за свою жизнь. До сих пор главными его врагами были кишащие в саду существа, однако даже они не собирались его убивать. И Аполлон со своими прихвостнями тоже не грозил ему смертью. Но здесь, в открытом море, он действительно мог умереть, а на помощь ему никто не спешил. Ведь никто же не бросился спасать того человека в лодке, хотя все и видели, как его уносило все дальше.
Али запрокинул голову к ослепительному небу, набрал в грудь побольше воздуха и приказал рукам и ногам двигаться.
* * *
— Казалось, это длилось вечность, — сказал Али на превосходном английском. — Время будто остановилось. А потом меня волнами выкинуло на берег, я словно заново родился.
— Ваши друзья, должно быть, очень испугались, — нахмурилась молодая женщина. Она все еще верила в лучшее в людях.
— Ц-ц. Их волновал только мяч. В общем… — Он посмотрел на море, силясь вспомнить, чего ради вообще затеял этот неловкий разговор. — Вы, пожалуйста, будьте поосторожнее, не забывайте о течении. Этот наш пляж Калос — с виду он спокойный, но может сыграть с вами злую шутку.
Оба опустили глаза на ласковый прибой, что вымывал из-под ступней песок, а затем окатывал их водой. Народу в бухте почти не было — дети еще в школе, родители на работе. Али не часто приводил туристов на этот пляж, на свой пляж.
— А кажется, тут прямо как в ванне, на грозную стихию совсем не похоже, — сказала она. — Но в любом случае спасибо. За предупреждение.
Она улыбнулась, и Али решил, что это намек: ему пора. Сезон только начался, Селена и Костас вот-вот должны начать подавать обед в гостевом доме.
— Вас Али зовут, верно? — Она протянула ему руку. — А я Элизабет. Вы торопитесь?
На вид она была ненамного старше его. Может, на пару лет. Приехала сюда пару дней назад, одна, и до сегодняшнего утра из номера не выходила. А тут вдруг в соломенной шляпе спустилась к завтраку на террасу и спросила, как пройти на пляж.
— Справьтесь у Али, — посоветовала Селена. — Он у нас пловец.
Похоже, ему о том позорном поражении до самого путешествия к звездам забыть не дадут. Покосившись на Селену, Али пожал плечами, но все же предложил проводить англичанку на пляж, если она согласится подождать его пару часов. Туристические агентства твердили про «индивидуальный подход» и «лояльность к клиентам», но Али помогал лишь тем, кому хотелось помочь. Женщина согласилась подождать, и пускай Али никогда бы в этом не признался, но в то утро он старался покончить с делами поскорее.
Летом в доме особенно некому было работать. Оставались лишь Селена и Костас, Али с отцом да девчонка, что приходила для них стирать. Ханифе переехала в Лондон и устроилась там на работу в редакцию турецкой газеты, располагавшуюся неподалеку от Финсбери-парка. Она сбежала с острова при первой же подвернувшейся возможности, сказала, что это место убило ее мать, а теперь убивает и ее. Вообще-то их мать убила опухоль мозга, Али не совсем понимал, какая тут связь с местом жительства, но Ханифе ничего не желала слушать.
— Я больше не хочу быть тем, кого захватывают, — сказала она. — Я сама хочу стать захватчиком.
В общем, в Англию она уехала, чтобы поквитаться с островом. Али не спрашивал, удалось ли ей завоевать Британию, но, похоже, жизнью в Северном Лондоне она была вполне довольна. Гостевой дом — теперь уже скорее отель — она бросила на отца и брата, но все уговаривала Али подумать о будущем. На остров она приезжала раз в год, а еще как-то прилетала на свадьбу Селены и Костаса. Помнится, во время торжества она подошла к Али и взяла его руки в свои.
— Не мучай себя, Али, eşek. Бог с ними, начни новую жизнь.
Селена на его глазах поклялась любить другого, а он ничего не сказал. Али казалось, что жизни в нем осталось совсем немного.
Все силы он бросил на то, чтобы привести дом в порядок — поменять сантехнику, вывести пауков, скорпионов и змей, избавиться от муравьев в кухне и плавающих в раковинах чешуйниц. И вскоре обнаружил, что ему отлично удается перехитрить изворотливых вредителей, с которыми в других, менее добропорядочных заведениях не было никакого сладу. В маленькую гостиницу теперь со всей Европы слетались туристы, желающие изучить «настоящий, реальный» остров, а не его туристическую версию. Эти самые местные реалии, как уяснил Али, заключались для них в личной ванной с горячей водой и завтраке, который подавали под оплетенным виноградными лозами навесом, — да еще чтобы за все это брали вдвое меньше, чем в больших отелях. Задумай гости наведаться в сельскую местность, «реальность» шокировала бы их до мозга костей. Али решил,
