Святоши «Синдиката» (ЛП) - Николь Натали

— Что? Никаких извинений от третьего участника с галёрки?

— Хм. Просто интересно, когда эти уроды успели придумать тебе прозвища. — Он тяжело вздохнул. — Прости, котенок.

Медленно приходя в себя, я неуверенно поднимаю голову, молясь, чтобы движения не вызывали барабанной дроби в моей голове.

Открыв глаза, я несколько раз моргнула, пытаясь избавиться от неясной дымки. Когда наконец взгляд фокусируются на них, у меня открывается рот, и я в шоке смотрю на трех великолепных, как грех, мужчин. Это вызывает у них небольшие ухмылки.

— К-кто вы, черт возьми? Где, мать вашу, моя одежда, и где я?

Первым заговорил тот, кто сидел рядом со мной. — Я Джованни Мартинелли, всеобщий любимчик. — Он ухмыляется. — Вон тот, с пирсингом в сосках, — Деклан Картер, а задумчивый крепыш рядом с ним — Синклер Блэквелл. Мы — владельцы клуба «Люкс», те самые, которые выставили ушлепка из заведения и прогнали его, когда он напал на тебя после того, как подсыпал наркотик в твой напиток.

О. Мой. Бог.

Я сижу рядом с богатенькими детишками, семьи которых правят этой школой и городом. Гребаные короли университета Блэквелл.

Нет, нет-нет-нет.

Медленно поднимаюсь с кровати, не сводя с них глаз, пока отхожу. Я молюсь, чтобы найти что-нибудь, чтобы защититься от этих засранцев. Синклер делает шаг ко мне, и я останавливаю его жестким взглядом. — Не надо. Черт. Не подходи. Придурок. У них округляются глаза, и открываются рты.

Хорошо. Богатые ублюдки.

Оглянувшись на того, кого зовут Джованни, я спрашиваю: — Где мои вещи, и как, черт возьми, мне выбраться из этого плейбоевского дворца?

— Э-э-э… Tesoro…

— НЕ называй меня так. Просто отдай мне мои вещи и скажи, как отсюда выбраться. СЕЙЧАС ЖЕ.

Быстро встав, он хватает мой телефон и клатч, показывая их мне.

— А моя одежда?

— Вся в крови. Я дал доктору свою старую одежду, чтобы он переодел тебя. Не думал, что ты захочешь проснуться голой.

Я останавливаюсь на мгновение, чтобы подумать, голова начинает болеть только сильнее. Хмуро смотрю на них. — Ладно. Пофиг. Просто положи мои вещи на край кровати, скажи мне, как отсюда выбраться, и отойдите от меня к черту.

Они все стоят, как застывшие статуи, несколько минут, пока Деклан не прочищает горло, чтобы заговорить. — Тебе и правда не стоит оставаться одной. У тебя сильное сотрясение мозга, милая, и нужно, чтобы кто-то был рядом, чтобы убедиться, что ты не заболеешь или что-то еще.

— Ага… я рискну. Я не собираюсь здесь больше оставаться ни с кем из вас.

— А почему, черт возьми, нет? Синклер смотрит на меня. Он скрестил руки на груди, широко расставил ноги, явно готовый к битве. Ха! В эту игру могут играть вдвоем.

Я расправляю плечи, упираюсь руками в бедра и указываю на него пальцем, как последняя стерва. — Почему, черт возьми, нет, ты спрашиваешь? Ты что, издеваешься? — кричу я, игнорируя боль, пульсирующую в теле. Я заплачу за это позже, ну да ладно. — Почему, черт возьми, я должна хотеть быть рядом с кем-то из вас? Вы — зазнавшиеся богатые снобы, гребаные плейбои, которые думают только своими членами. Вы используете свои пафосные фамилии и ходите с таким видом, словно вы некая королевская семья и никому ничего не должны. Никогда. Вы перебираете женщин быстрее, чем я успеваю сменить нижнее белье. Вы не замечаете ничего, кроме себя. С чего бы мне желать связывать свою «слезливую историю о стипендии» с такими как вы, спросите вы? Да… Думаю, это чертовски очевидно. Это место и так сущий ад. Мне не нужно больше жалостливых взглядов, брошенных в мою сторону, потому что я какая-то жертва. Вот, черт побери, как-то так.

И с этими словами я быстро хватаю с кровати свои вещи и проношусь мимо них, захлопывая за собой двери. К счастью, я нахожу их личный лифт и, конечно же, убираюсь от них подальше, а затем проделываю двадцатиминутный путь до своей подземной дерьмовой комнатушки.

Кое-как добравшись до своей комнаты, я хватаю тайленол, принимаю пару таблеток и заваливаюсь на кровать. На секунду мне кажется, что все в порядке, пока не смотрю в зеркало и не вздрагиваю. Мои волосы растрепались, я вижу порезы на руках и знаю, что на спине их еще больше из-за платья. Но увидев след от руки Питера на моей шее, болезненный черно-синий кровоподтек, я срываюсь.

— О Боже! — шепчу я, когда предательские слезы начинают стекать по лицу, а затем превращаются в полноценные сопливые рыдания и всхлипывания.

Я так устала от своей дермовой жизни. Я боролась, живя с наркоманской шлюхой, с матерью, которая не могла сказать мне, кто мой родной отец. В подростковом возрасте меня забрали и засунули в приемную семью, из которой смогла уйти, только став совершеннолетней. Затем мне пришлось пробиваться через улицы Лос-Анджелеса, без крыши над головой, без денег, надрывая задницу, чтобы получить эту проклятую стипендию, чтобы улучшить свою жизнь. Только для того, чтобы потом встретить «хорошего» парня, который напал на меня, потому что он — капризный ребенок, которому не нравится, когда говорят «нет». И в довершение всего, короли университета Блэквелл спасли меня… Я вела себя, как чертова психопатка, и набросилась на них, когда они спасли мне жизнь.

Видимо, я должна или не должна перед ними извиниться. Эх, давай выберем «может, не сейчас» и поставим точку. Они все еще снобы, плейбои. Сексуальные, как черти, похожие на высеченных из камня богов, с татуировками, пирсингом и глазами от серо-стального, изумрудно-зеленого до океанского голубого. Но все равно это богатые снобы. Так что да…

Пока все эти мысли, страхи и хаос проносятся в уме, я, наконец-то, поддаюсь сну. И молюсь, чтобы, когда проснусь, жизнь была не такой дерьмовой.

Точно-о-о.

Глава 8

Джованни

Ошеломляющую тишину, воцарившуюся в комнате после вспышки Бетани, нарушали только работающие компьютеры. Деклан, Синклер и я стоим и сидим с отвисшими челюстями.

Слезливая история о стипендии? С чего бы ей так думать о себе, когда почти треть кампуса находится здесь на полной или частичной стипендии за спортивные достижения или научные исследования, которые скорее уникальны и не преподаются в большинстве государственных школ?

Собравшись с мыслями, я произнес: — Случайно никто из вас не знает, о чем она говорила насчет стипендии?

Деклан качает головой, проводит руками по волосам и вздыхает. — Неа. Разве большинство студентов не получают стипендию? Так почему она должна чем-то отличаться?

— Я… честно говоря, не уверен. Но что-то не сходится. — Быстро вскакиваю с кровати и направляюсь к компьютеру. — Давай присядем и посмотрим.

— Какого хрена ты сделал, Джи? — спрашивает Синклер, наконец обретя голос.

Я вздохнул, точно зная, что один из трех точно разозлится на меня, когда узнает. — Прошлой ночью я прикрепил под чехлом ее телефона новенький GPS-трекер, — бормочу я, запуская приложение и зеркально отображая информацию на дисплее, чтобы все могли видеть.

— Чувак… не перебор ли? — говорит Деклан.

— Я понимаю, почему он это сделал. Как и ты, Ди.

Я удивленно поворачиваюсь в кресле к Синклеру и приподнимаю вопросительно бровь. — Честно говоря, думал, что ты будешь расстроен. — Он пожимает плечами, глядя в сторону Деклана. Я усаживаюсь на свой «шикарный диванчик». — Я не знал, как она отреагирует, когда проснётся в нашем обществе. Просто перестраховался на случай, если дела пойдут не очень, как видно, не зря. Однако когда пытался найти ее комнату, чтобы сообщить соседке, что ее не будет дома, я ничего не нашел.

— У всех студентов есть комнаты в общежитии. О чем ты говоришь?

— У нее нет. У нее и еще одного студента есть абонентский ящик в студенческом центре рядом с задним входом в библиотеку, которым никто больше не пользуется. — Затем я включаю экран монитора, наблюдая, как маленькая точка быстро движется по кампусу, не приближаясь ни к одному общежитию. — Вот еще одна причина, по которой я прикрепил ей трекер, и решил, что разберусь с последствиями позже. Она не идет ни к одному из общежитий. Где, черт возьми, Бетани живет, если она студентка?