Оживший - Александр Шувалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Марго…
– И в Лиссабон, это тоже в Испании, совсем рядом.
– Лиссабон – это столица Португалии, – со вздохом вставил свои две копейки в разговор Евгений.
– Какая разница, все равно рядом.
– Послушай…
– И потом, почему бы тебе не купить домик в Испании, ненавижу жить в отелях, а так мы могли бы…
– Стоп, – негромко сказал Женя, и словесный поток на время прервался. – Мне позвонили…
– Да отключи ты эту трубку, – махнула она рукой, – вот, я и говорю…
– Испания откладывается. – И счастливую улыбку как ластиком стерло с лица девушки. Зато появилась продольная морщина на лбу.
– Что ты сказал?
– Возникли обстоятельства…
– Вот что, друг любезный, – она уперла руки в бока и нахмурилась, что ей совершенно не шло, – или мы завтра же с утра пораньше едем выкупать билеты, или… – она сделала паузу.
– Или… – негромко сказал он.
– Тогда будь здоров. За вещами заеду завтра. – Развернулась и двинулась к выходу в полной уверенности, что ее сейчас же попросят вернуться.
– Рита, – позвал он, и девушка, еле сдерживая улыбку торжества, замерла в дверях.
– Что, милый?
– Забирай сегодня, завтра с утра меня уже здесь не будет.
Женя проводил ее до выхода и остался стоять в прихожей. Так и есть, в дверь сначала позвонили, а потом начали колотить ногами. Он вздохнул и щелкнул замком. На пороге стояла совсем не прекрасная в гневе Маргарита, с потемневшим и слегка постаревшим от злости личиком.
– Так мы едем или нет?
– Нет.
– Больше мне не звони, понял! – Она ушла прочь, очень похожая в этот момент на саму себя лет эдак через десять.
Женя прошел на кухню и достал из холодильника бутылку минеральной. Отсалютовал луне в окошке и сделал несколько глотков.
«Все-таки ты вернулся, командир…» – Он с самого начала верил в это, только с годами эта вера сильно уменьшилась в размерах.
Тогда, четыре года тому назад, Коваленко не только умудрился эвакуировать его, полудохлого, из того чертова ресторана, но и организовать хирургическую операцию и вполне сносный уход после нее. Такое никогда не опишут в книжках и не покажут в кино, у авторов просто не хватит фантазии.
Позже, во время разбора полетов, его больше всех таскали по разным кабинетам. Суровым дядям в высоких званиях очень хотелось крови командира подразделения, а Сироткин казался слабым звеном, безвольным щенком, который подпишет все, что прикажут.
– В глаза смотреть! – заорал очень пухлый полковник. Женя поднял на него взгляд, вздрогнул и вдруг побледнел. Он понял, что прямо сейчас встанет из-за стола и оторвет этой свиноматке в погонах голову. Стало жутковато. Полковник истолковал все по-своему. – Говори, – проревел он и треснул сжатой в кулачок ухоженной ладошкой по столу. Так сильно, что зашиб руку.
Откуда они только повылазили, ни разу не бывавшие в деле, но все знающие и понимающие? Ухоженные, в дорогих мундирах, с тщательно уложенными волосенками и с обязательным маникюром. Родные, блин, самые любимые сыночки Родины-матери. А все остальные – исключительно сводные и двоюродные.
Ничего такого он не сказал ни этому полковнику, ни другим. Просто что-то блеял и откровенно косил под инвалида детства. Когда до тех красавцев все-таки доперло, что этот мальчуган над ними просто издевается, все они очень обиделись. За себя и за Родину.
Внешность, как известно, бывает обманчива. Не так уж и редки случаи, когда сурового вида, плечистый брутальный мужчина, может быть, даже знаток восточных единоборств, на поверку оказывается тряпкой и мешком жидкого дерьма. Бывает, что и наоборот.
Женя Сироткин, среднего роста, не обремененный метровыми плечищами и борцовским загривком, беззащитный с виду, симпатичный до слащавости блондинчик, на самом деле был очень даже не трусливым человеком. Редко повышающий голос, по-старомодному вежливый, мягкий и бесконфликтный, он в некоторых случаях становился опасен, как изготовившаяся к броску гремучая змея.
Уйдя, вернее, будучи выпнут со службы за утонченное хамство в высоких кабинетах и обман начальства в лучших ожиданиях, он приземлился в тихом патриархальном городишке подальше от Москвы, немного осмотрелся и стал жить дальше, зарабатывая на эту самую жизнь выполнением разных деликатных, а порой достаточно острых акций. Крайней из них было устранение очень много нахапавшего и слишком заевшегося мэра городка по соседству, некого Козинцова. Этот государственный деятель прославился тем, что за три года нахождения у власти умудрился разорить дотла когда-то процветающий, экономически востребованный райцентр, пустить по миру местный бизнес и довести до полной нищеты бюджетников. Ушедшая из города денежка, согласно известному закону физики, проследовала, нигде не задерживаясь, энное расстояние и осела на счетах мудрого политика и крепкого хозяйственника, Козинцова В. А. Суммы, по оценкам знающих людей, потрясали воображение. Этот пройдоха сподобился кинуть всех: доверившееся ему население, местный бизнес, областную администрацию, ожидавшую «откатов» и так их и не дождавшуюся, федеральный центр и даже собственную команду, все эти годы шкурившую для него все и всех.
Выдоив город досуха, он рванул в Чехию, в сжатые сроки получил гражданство и начал жить-поживать, размеренно и со вкусом проедая наворованное. Достать этого шустрилу легально возможности не представлялось, потому что любое заявление против него могло стать началом серьезного разбирательства в отношении сотрудничавших с ним уважаемых людей и являлось бы, по сути, явкой с повинной.
Чтобы не создавать прецедента, его решили убрать, но, то ли заказчики сэкономили на исполнителях, то ли тем просто не повезло. Козинцов словил пулю в организм, но выжил. После выздоровления переехал в Швейцарию, прикупил домишко в Берне, обложился охраной и стал жить дальше. Он искренне верил, наивный местечковый хапуга, что в такой стране его уже точно не достанут.
За эту акцию Сироткин огреб немалые деньги, и только было собрался вознаградить себя поездкой на курорт в компании очень красивой дамы, как жизнь в очередной раз доказала, что не стоит строить далекоидущих планов. Самое интересное то, что резкое изменение обстановки совершенно его не огорчило. Скорее даже наоборот.
* * *На Дальнем Востоке было раннее утро, но Константин Берташевич не спал, сидел в трусах на кухне и гонял чаи. Всю ночь он ожидал звонка, правда, совсем от другого человека.
Он обнаружил трезвонящий телефон в кармане висящей в прихожей на вешалке куртки и нажал на зеленую кнопку.
– Здорово, Жор… – пророкотал он в трубку. – Почто людей тревожишь с утра пораньше?
– …
– Вот как, интересно.
– …
– Трезвый, говоришь? А я, признаться, думал, что все уже, кранты Игорьку.
– …
– Неужели? Вот уж не подумал бы.
– …
– Нет, Дед, не приеду. И тебе не советую. Это все уже в прошлом, а жить надо настоящим.
– …
– Ну, как знаешь, удачи. Обнимаю.
Забросил трубку на место и поспешил назад, на кухню, потому что наконец-то зазвонил другой, очень нужный телефон. Пришло время заслушать доклад, как прошла ночная смена.
Константин Берташевич, для своих в прошлом просто Берта, здоровенный, очень крупный мужик. Из серии тех персонажей, кого меньше всего хочется встретить вечерком в безлюдном месте. Несмотря на, мягко говоря, суровый внешний вид, человек достаточно толковый и предприимчивый.
Сняв несколько лет назад погоны, он, недолго думая, рванул на Дальний Восток к брату бывшей жены, с которым, несмотря на развод с его стервой-сестрицей, умудрился сохранить дружеские отношения. Устроился начальником охраны на недавно отстроенный родственником водочный завод. Когда на предприятие начались «наезды» с той и другой стороны закона, проявил себя наилучшим образом. Договорился с болеющими душой за здоровье дорогих россиян правоохранителями в погонах и даже умудрился несколько поумерить их здоровые аппетиты. Как смог, успокоил озабоченных появлением новых лиц на водочном рынке конкурентов, и смог неплохо. Решил вопрос с местными бандюганами, правда, для этого пришлось убить троих и с полдюжины покалечить. В общем, стал полезным и незаменимым. А потому через некоторое время благодарному родственнику не осталось ничего другого, как выделить Константину долю. Теперь ему регулярно капала денежка с каждой легально произведенной бутылки в дневную смену, а также с выгнанного «левака» – в ночную.
Он стал уважаемым человеком в городе, переехал в прекрасный дом за городом и зажил богато и успешно, все реже и реже вспоминая о прошлом. Все в этой жизни его устраивало, и какие-нибудь перемены в его жизненные планы не входили.
Перед сном я еще раз взялся за телефон.
– Слушаю.
– Здравствуй, командир, узнаешь?
– Привет, Игорь, – ответил Сергей Волков так, как будто последний раз мы с ним виделись позавчера, а не четыре года назад, – как поживаешь?
