Боги и человек (статьи) - Борис Синюков

То есть, это почти биологический процесс, даже можно сказать биологический. Этот процесс вполне может быть осуществлен в организме. Сейчас представим структурную химическую формулу этилового спирта, то есть этанола:

На фоне этих химических реакций интересно взглянуть на структурную формулу витамина «С». Как и все остальные витамины, витамин «С» является типичным углеводородом. Вот его формула:

Мы видим здесь 6 атомов углерода, к которым с различной крепостью «привязаны» атомы водорода и кислорода. Теперь, если обратить внимание на два крайних левых атома углерода с их системой «привязанных» к ним водорода и кислорода, то даже по картинке видно, что остальная правая система четырех атомов углерода с «привязанными» к ним атомами кислорода и водорода выглядят компактно и прочно по сравнению с левыми двумя. Так и кажется, что оторвать левую часть от правой, компактной и монолитной, довольно легко. Так оно и есть в действительности. Я имею в виду химическую действительность. Теперь сравним структурные формулы оторванной левой части витамина С и этанола или этилового спирта. Они лишь немного отличаются друг от друга: двумя гидроксильными группами ОН вместо одной и шестью атомами водорода вместо пяти. Прибавлю к этому, что антиоксидант витамин С неустойчив в кислой среде и легко разрушается. А к этому еще присовокуплю ранее приведенную поговорку: что легко приходит, то легко и уходит. Закончу тем, что гидроксильные группы не очень прочно привязаны к ядру – углероду.

Теперь перейду к этиловому спирту, вырабатываемому в организме человека, если он никогда не пробовал водки. Зачем он нужен? Этиловые спирты могут рассматриваться органическими производными воды (H2O). В этиловом спирте один из двух водородных атомов воды заменен алкил–группой, которая является цепью углеводородов обычно обозначаемой R в структурных формулах органики. В этиловом спирте, например, алкил–группа (группа этила) – CH2CH3. Гидроксильная же группа ОН молекулы спирта может участвовать в водородной связи с соседними молекулами этого же спирта или с водными молекулами, которых в организме далеко за 60 процентов от его веса. Потому он легко и отрывается. Я хочу сказать, что как спирт, так и витамин С не очень устойчивые вещества. Так зачем же нужен спирт? Оказывается, «жирорастворимые витамины транспортируются лимфой от кишок к венозной крови. Жирная кислота (преимущественно пальмитиновая) добавляет при этом к витамину молекулу этилового спирта (ретинол), до транспортировки лимфой, и эта форма сложного эфира преобладает в кровообращении в течение усвоения пищи. Таким образом, этиловый спирт тоже является витамином. Витамины D, E, и K не требуют дополнения молекулы жирной кислоты для поглощения. Малые количества витамина «этиловый спирт» (и возможно витамин К) могут быть поглощены непосредственно в кровообращении. Однако оба эти витамина и витамин D связаны с белком в течение транспортировки в крови» («Британика»). Добавлю только, что у алкоголика не хватит витамина D на весь спирт, находящийся у него в крови. Поэтому спирт бродит по крови несвязанным, в чистом, так сказать, виде.

Прежде чем начать выстраивать картину, анонс которой я объявил несколько выше, напомню, что я вам уже говорил, что обезьяны «пьют». И добавлю между делом, что этиловый спирт в природе получается сам собой, даже без микроорганизмов, на одних дрожжах, или по–научному – ферментах. Затем обращу ваше внимание, что и витамин С – не очень сложная штука по сравнению с другими витаминами (посмотрите сами картинки их структурных формул), но требует уже участия микроорганизмов в своем производстве в кишках. Спирт же и витамин С состоят только из кислорода, водорода и углерода, в то время как в более структурно высоких витаминах потребовался азот в знаменитых для школьников формулах: СN3, NH3, HN и так далее. Поэтому я могу считать, что водка и витамин С – наиболее ранние на Земле химические вещества, не считая самой воды.

Теперь, чтобы не сильно углубляться в основы образования жизни на Земле, начну прямо с организма в виде подводного мешка, дырка сверху у которого с болтающейся завязкой – это рот, а сам он стоит на дне. В этот мешок падает все, что попадет случайно, в том числе части водных растений, кое–какие животные поменьше, которые плохо научились плавать или устали жить, попадают даже камешки мелкие и песчинки. Завязка мешка все время болтается по воле волн, но иногда и по воле мешка. Весь этот мусор, оказавшийся в мешке, вступает в некие невообразимые химические реакции не столько со стенками мешка, сколько сам с собой, выделяя некие, тоже невообразимые вещества, которые стенки мешка всасывают в себя, мешок растет. Когда он заполнился до отказа, и высосал все, что ему нравится, мешок выворачивается и выбрасывает остатки из себя. Начинается новое наполнение. Такие живые мешки и сегодня есть на дне водоемов, в школьной зоологии их даже нарисовали. Из них произошли сперва движущиеся мешки, у них выросли не то крылья, не то ноги, потом мешкам надоело испражняться через рот, так как самое уже несъедобное оказывалось у него на дне, а довольно еще вкусная пища сверху, и приходилось выбрасывать из себя все подряд, когда он выворачивался. Это был непорядок, форменная неэкономичность и разбазаривание своего достояния. Правда, мешки не сами догадались сделать себе вторую дырку в нижней части, просто наиболее жадные, экономные и ленивые мешки начали рваться от переполнения с противоположного конца. И это оказалось прямо–таки находкой, теперь пища естественно продвигалась к новой дыре, и та ее часть, в которой ничего вкусного уже не было, вываливалась. КПД таких мешков здорово повысился, а генетика, о которой мешки даже представления не имели, оставляла дольше жить такие двудырые мешки, и производить методом деления большее количество новых мешков, уже не рваных, а естественно двудырых. Так появился желудочно–кишечный тракт, затем со многими отделениями и приростками в виде печени, селезенки, желчного пузыря и других его отделов, дошел в своем развитии до того, как это сегодня нарисовано на картинках в книгах по биологии.

Так как у мешков не бывает зубов, то некоторые существа, попадавшие в мешок живыми, находили, что жить в мешке им даже лучше, чем на воле, в океане. Ибо питались они тем же, чем и сам мешок, только за своей пищей им надо было еще поплавать, а тут – все готовенькое, и хоть с гнильцой, но почти переваренное, только всасывай. Доходило до того, что когда мешок был почти пустой от различных не зависящих от мешка обстоятельств, эти квартиранты начинали есть сам мешок, но так как мешок был крепче содержимого в нем, то у некоторых квартирантов даже выросли зубы, остальные же просто научились создавать большее разрежение, чтобы сосать живое. Заметьте, что сосать или грызть живое оказалось не только вкуснее, но и полезнее, они быстро росли, и им даже становилось тесно в мешках. Поэтому некоторые из тех, у которых выросли зубы, вообще покинули мешки и принялись за свободную охоту за теми же мешками. Сами мешки хотя и отставали в своем развитии, тоже «не сидели сложа руки», которых у них еще не было. Просто от недостатка умственных способностей они ничего лучшего не могли выдумать, как начать специализироваться на животной и растительной пище: одни глотали только всякие там водоросли, вторые – только живых инфузорий. Из вторых произошли всякие змеи и удавы, а из первых – коровы. Правда, это было позднее, когда некоторые из них вышли на берег подышать свежим воздухом. Многим свежий воздух не понравился, да и еда вдруг куда–то пропала, и им пришлось обратно нырнуть в океан. Правда, наиболее рьяные и принципиальные остались на берегу.

Тут еще многое можно сказать. Как развивался мозг из спинного нерва, о крыльях, ногах и руках и вообще о метании икры и несении яиц вместо простого, сперва просто случайного, деления на несколько частей, но это все описано и без меня. Я же прямиком перейду к обезьянам, свиньям, крысам, коровам, кошкам с собаками и, естественно, к людям. Для разгона только замечу, что почти ни одно существо без видимых причин, не зависящих от него, не перестало жить, размножаться. И не перестало лениться. Например, те же самые мешки, вернее, наиболее ленивые из них, которые не хотели учиться в школе, так и остались мешками, и сегодня сидят на дне морском. А многие букашки, которые жили у них на квартире, то есть внутри них, давно уже едят одно вкусное свежее мясо, не сильно продвинувшись, правда, в области познания законов природы. А некоторые, особенно наследники всеядных мешков, пережившие очень непростые и трудные времена, даже пишут диссертации. Я имею в виду себя, разумеется.

Тут мне, чтобы продолжить, нужна еще одна «подпорка» из «Британики», начинающаяся пессимистически: «Немного известно относительно пищевого развития живых организмов. Нуклеиновые кислоты, белки, углеводы и жиры, которые присутствуют во всех живых клетках, формируются последовательными химическими реакциями из небольшого числа более простых веществ, большинство из которых являются одинаковыми у всех живых организмов и, согласно текущим теориям, были на Земле прежде, чем возникла жизнь. Так как для синтеза клеточных белков из подготовленных аминокислот требуется менее сложная метаболическая организация и меньшее количество энергии, чем производить их из углекислого газа напрямую, принято считать, что самыми простыми ранними формами жизни были гетеротрофические организмы, требующие органических питательных веществ для роста, и что они поглощали такие питательные вещества из окружающей среды. Поскольку этих подготовленных веществ проявился недостаток, эти организмы, возможно, развили в себе способность к синтезу этих подготовленных вещества из более простых материалов окружающей среды. В некоторых организмах эта способность синтезирования, в конечном счете, развилась в степень, при которой углерод из углекислого газа мог использоваться напрямую, то есть перешла в возможность синтезирования органических соединений. Эта «автодобыча», возможно, развилась в результате истощения подготовленных органических материалов в окружающей среде для того, чтобы выжить. Это потому, что «автопищевые» клетки содержат наиболее сложную биосинтетическую организацию в живых существах и что гетеротрофические клетки являются более простыми. После развития фотосинтеза – этого постоянно возобновляемого источника органических соединений, эти необходимые для гетеротрофического роста клетки вещества стали доступными. Для тех организмов, которые получали из окружающей среды постоянно доступное питание, стала возможной потеря способности через генетические мутации к синтезированию этих доступных веществ и все еще выживать. Полный биосинтез был потерян за то время, пока такие организмы–мутанты оставались в окружающей среде, чтобы снабжать необходимым составом упрощенную клеточную организацию. И энергия, сохраненная в них, стала использоваться для конкурентоспособности перед более сложными «родителями», из которых они были получены. Эта мутация закрепилась в новом типе клетки. Таким образом, требование современных организмов в эфирных органических питательных веществах возникло через потерю их способности синтезировать, проявлявшуюся ранее в более сложных материнских организмах. Эта теория была подтверждена между 1940 и 1950 годами открытием, авторы которого искусственно произвели потомство мутантов микроорганизма. Эти мутанты требовали для своего питания более подготовленные для переработки органические соединения по сравнению с теми, которыми питались их матери–микроорганизмы, которые эти самые органические соединения могли сами синтезировать, а не получать готовыми как их «дети»» (выделено мной).