Марк Твен и Америка - А Старцев

С другой стороны, косность нравов в Ослиной деревне не столь далеко ушла от быта и нравов тех городков на берегах Миссисипи, которые Гек и Джим посещают в своем путешествии. Самосуд толпы горожан в Эзельдорфе над женщиной, заподозренной в ведовстве, вполне мог бы быть судом Линча в изображенной Твеном Америке. Рассказ в "Таинственном незнакомце" ведется от имени эзельдорфского мальчика, Теодора Фишера, сына местного органиста. Это наблюдательный, вдумчивый мальчик-подросток. Жестокость окружающей жизни причиняет ему острую боль, и его суждения о людях и об окружающей жизни имеют, как у Гека, недетский характер.

В "Таинственном незнакомце" нашли выражение многие горькие мысли и настроения позднего Твена. Однако неверно будет видеть в этой повести Твена всего лишь "пессимистический манифест", как это делают некоторые из американских исследователей. Ищущая мысль писателя далеко не всегда и не во всем совпадает с фаталистической философией, развиваемой таинственным незнакомцем, а порой вступает с ней в явный конфликт. В частности, надо отметить то, что говорится в "Таинственном незнакомце" о грозной и очищающей силе смеха в борьбе с предрассудками, затмевающими сознание людей.

"...При всей своей нищете люди владеют одним бесспорно могучим оружием. Это смех. Сила, доводы, деньги, упорство, мольбы - все это может оказаться небесполезным в борьбе с управляющей вами гигантской ложью. На протяжении столетий вам, быть может, удастся чуть-чуть расшатать, чуть-чуть ослабить ее. Но подорвать ее до самых корней, разнести ее в прах вы сможете только при помощи смеха. Перед смехом ничто не устоит"*.

______________

* Напомним известные строки Герцена: "Смех - одно из самых сильных орудий против всего, что отжило и еще держится бог знает на чем, важной развалиной, мешая расти свежей жизни и пугая слабых" (А.И.Герцен. Собр. соч., т. 13, М., 1958, стр. 190).

Важно отметить и то, что, невзирая на аллегоричность повести и на то, что ее действие отнесено в далекое прошлое, в "Таинственном незнакомце" в той или иной мере затронуты основные социальные и политические проблемы, волновавшие Твена в последние годы жизни.

По всей повести проходят как лейтмотивы ненависть к угнетателям и эксплуататорам, резкий антирелигиозный и антиклерикальный протест, страстный призыв к справедливости.

11

Выдающимся проявлением общественной активности Твена в этот поздний период были устные и печатные антиимпериалистические выступления девятисотых годов. Они составляют блистательную страницу в его писательской деятельности и были важным прорывом к борьбе за социальную справедливость.

Проблема колониализма и империалистической агрессии входит в поле внимания Твена уже во время его кругосветного путешествия 1895-1896 годов, когда он побывал в Азии, в Африке и в Австралии. В публицистических главах его книги об этом путешествии "По экватору" отзывы Твена о колониальной политике европейских держав еще противоречивы. Сочувствие Твена на стороне угнетенных колониальных народов, но он не всегда свободен еще от влияния некоторых ходовых мнений буржуазных историков и публицистов.

Событием чрезвычайной важности для прояснения политического сознания Твена, как и многих других американцев его поколения, было открытое выступление Соединенных Штатов на мировой политической арене в качестве империалистического агрессора.

К концу XIX столетия американский капитализм входит в монополистическую, империалистическую стадию развития. Под давлением монополий правительство США резко активизирует свою колониальную политику. На протяжении 1890-х годов США производит аннексию Гавайских островов и после войны 1898 года с Испанией накладывает руку на Пуэрто-Рико, Кубу, Гуам, Филиппины, выдвигаясь, таким образом, в направлении Дальнего Востока и создавая опорные пункты в Тихом океане.

Экспансионистские действия американских империалистических лидеров были непопулярны в широких массах; потому они старались прикрыть их маскирующей пропагандой, выдавая свои захваты чужих земель за гуманную, цивилизаторскую и "христианскую" миссию. "Филиппины, как и Куба и Пуэрто-Рико, доверены нам промыслом божьим..." - заявил американский президент-империалист Уильям Мак-Кинли. Ему же принадлежит заверение, что США захватили Филиппинские острова во имя того, чтобы "воспитать, поднять и цивилизовать филиппинцев и привить им христианские идеи, ибо они наши собратья по человечеству, за которых также умер Христос..."

Однако долго скрывать свое истинное лицо насильников и захватчиков американским империалистам не удалось. Опозоренным в глазах передовых людей во всем мире оказался и американский народ.

Характеризуя позднее этот период в истории США, Ленин писал в своем известном "Письме к американским рабочим":

"Американский народ, давший миру образец революционной войны против феодального рабства, оказался в новейшем, капиталистическом, наемном рабстве у кучки миллиардеров, оказался играющим роль наемного палача, который в угоду богатой сволочи в 1898 году душил Филиппины под предлогом "освобождения" их..."*.

______________

* В.И.Ленин. Полное собрание сочинений, т. 37, стр. 49.

На протяжении всех девятисотых годов Марк Твен в речах, газетных интервью, журнальных статьях борется с американской империалистической пропагандой. Порой он наносит удары и за пределы США. Так, в 1905 году он публикует памфлет "Монолог короля Леопольда в защиту его владычества в Конго", где говорит о зверствах бельгийской колониальной администрации в Африке. Однако основная энергия Твена направлена на борьбу со "своими", отечественными империалистами. Разоблачая прямой разбой американской военщины на Филиппинах, он в то же время клеймит замаскированные формы и методы империалистического проникновения в зависимые и отсталые страны, как, например, деятельность американских миссионеров в Африке и на Дальнем Востоке. В историю антиимпериалистической публицистики в США прочно вошли такие статьи Твена, как "Человеку, пребывающему во тьме" (1901), "Моим критикам-миссионерам" (1901) и "В защиту генерала Фанстона" (1902). Едва ли не самыми поразительными по своей прямоте и силе протеста являются записи Твена, продиктованные им для своей "Автобиографии" под впечатлением очередного кровавого преступления американской военщины на Филиппинах. В этой диктовке, относящейся к марту 1906 года, Твен рассказывает о преднамеренном, хладнокровно спланированном американским военным командованием на Филиппинах уничтожении не покорившегося захватчикам местного племени моро, всех до единого человека со стариками, женщинами и маленькими детьми. Это массовое убийство мирных людей, выданное американскими генералами и правительством в Вашингтоне за военную операцию, на деле представляло собой то, что на сегодняшнем политическом языке именуется геноцидом, тягчайшее преступление против человечества, подлежащее суду международного трибунала. Твен клеймит его как чудовищное, позорящее американский народ убийство, и его записи более чем семидесятилетней давности звучат актуально и в наши дни в свете недавних преступлений американской военщины во Вьетнаме.

В своем известном памфлете "Человеку, пребывающему во тьме" Твен предлагает заменить национальный флаг США на пиратский: "Пусть даже останется старый, только белые полосы мы закрасим черным, а вместо звезд изобразим череп и кости".

Осуждая и обличая преступления американских империалистов в колониях, Твен не мог не выступить против национального и расового неравноправия в США и в особенности против преследования белыми расистами негритянского населения.

Твен задается вопросом: что делать американцам, как бороться с антинегритянским террором? Он сетует на то, что в США мало истинно храбрых духом людей, которые могли бы возглавить такую борьбу. Он саркастически рекомендует отозвать из колоний американских миссионеров, посланных в дальние страны обращать в христианство "чужеземных язычников", чтобы они могли направить свой пыл на распространение христианства среди своих соотечественников.

Овладевавшее Твеном время от времени чувство бессилия, сомнения в успехе борьбы с американским империализмом, с антинегритянским террором внутри страны и с другими социальными бедствиями в США в значительной мере связаны с тем, что ему было трудно осознать до конца структуру американского общества, различить достаточно ясно социальные силы, стоящие за спиной политических реакционеров, равно как и те противостоящие им прогрессивные социальные силы, с которыми он мог бы объединить свой протест и свои надежды. К Твену, как и ко многим его друзьям и единомышленникам этого времени, в определенной мере относятся известные слова Ленина в его работе "Империализм, как высшая стадия капитализма":

"В Соединенных Штатах империалистская война против Испании 1898 года вызвала оппозицию "антиимпериалистов", последних могикан буржуазной демократии, которые называли войну эту "преступной", считали нарушением конституции аннексию чужих земель, объявляли "обманом шовинистов" поступок по отношению к вождю туземцев на Филиппинах, Агвинальдо (ему обещали свободу его страны, а потом высадили американские войска и аннексировали Филиппины)... Но пока вся эта критика боялась признать неразрывную связь империализма с трестами и, следовательно, основами капитализма, боялась присоединиться к силам, порождаемым крупным капитализмом и его развитием, она оставалась "невинным пожеланием"*.